Высказывать сомнения по поводу нового договора о ядерных вооружениях считается неприличным – примерно как приходить на свадьбу без приглашения и высказывать сомнения в правильности сделанного женихом выбора.
Предполагается, что как свадьба, так и соглашение подобного рода– это всегда повод для радости, и величие момента не стоит омрачать лишними вопросами (хотя, конечно бывают и браки, и договоры, сторонам которых лучше было бы ответить на эти вопросы перед тем, как делать решительный шаг).
Точно так же, многие не могут представить себе, что в сокращении арсеналов Соединенных Штатов и России может быть нечто дурное. Они уверены, что проблема – в самом существовании ядерного оружия. То, что это оружие, находясь в правильных руках, может способствовать сохранению мира, им осознать трудно.
Один из таких людей – президент Обама. Представляя на прошлой неделе новый договор с Россией об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ), он заявил: «Сегодня мы сделали еще один шаг вперед, к избавлению от наследия 20-го века». По мнению г-на Обамы «тяжким наследием» холодной войны следует считать тот факт, что ядерное оружие вообще существует. Таким образом, договор – шаг к «безъядерному миру».
Можно спорить о том, следовало ли вообще изобретать ядерное оружие. Однако оно уже изобретено и будет продолжать находиться в американских арсеналах и при г-не Обаме, и после него. Вопрос на самом деле не в том, станет ли этот договор шагом к избавлению от некоего ужасного наследия, а в том будет ли он способствовать безопасности американцев и всего мира в целом.
И вот тут-то неудобные вопросы начинают «портить свадьбу». Во-первых, каким образом, по мнению президента, это соглашение «поможет нам остановить распространение этих вооружений» в Иране? Судя по всему, он предполагает, что если мы покажем пример, сократив свой арсенал, Иран ему последует. Однако Тегеран явно не был впечатлен нашим шагом. Он намерен получить ядерное оружие не потому, что оно у нас есть, а потому что хочет с его помощью запугивать своих соседей и нас заодно.
К тому же, если арсенал станет меньше, он не обязательно станет лучше. Без модернизации и испытаний мы не можем быть уверены, что наше ядерное орудие сможет сдерживать агрессию.
Далее, в преамбуле договора упоминается какая-то «взаимосвязь» между сокращением ядерных вооружений и противоракетной обороной. Что стоит за этим дипломатическим выражением?
Администрация Обамы уверяет, что договор никак не ограничивает наши возможности развертывания ПРО. Кремль с ней не согласен. Он официально заявил, что в договоре «в юридически обязывающей форме будет зафиксировано положение о взаимосвязи стратегических наступательных и стратегических оборонительных вооружений». По словам министра иностранных дел Сергея Лаврова, Россия может даже выйти из договора, если США продолжат осуществлять свои планы по созданию в Европе системы ПРО, которая должна противостоять Ирану, а не России. Можно поспорить, что Россия будет при каждой возможности использовать этот договор, пытаясь остановить развертывание ПРО в Европе.
Кроме того, остается вопрос о верификации. Число развернутых боеголовок, имеющихся в распоряжении у России, подтвердить всегда было трудно. Так как новый договор специально ограничивает число боеголовок, режим верификации должен позволять учесть все боезаряды, не основываясь на приблизительных оценках по количеству боеголовок, который обычно устанавливаются на каждом носителе. Невозможность точно узнать, сколько боеголовок действительно находится у России в арсеналах, означает, что она теоретически может установить на носители больше боеголовок и незаметно превысить установленную договором планку.
Главная ошибка договора, однако, в том, что г-н Обама абсолютно неправильно понимает намерения России. Ее арсеналы – как ядерный, так и неядерный – сокращаются быстрее наших из-за возраста и нехватки средств, так что, разумеется, она хочет, чтобы мы спустились на ее уровень. Но г-н Обама, по-видимому, не осознает, что играет на руку Кремлю, стратегия которого как раз и состоит в том, чтобы в большей степени полагаться на ядерные вооружения, а не на обычные. Общее число боезарядов может сократиться, однако в результате соглашения значение ядерного оружия, особенно в российском военном планировании, возрастет, а не упадет.
Почему? Да потому, что этим соглашением русские пытаются ограничить наше преимущество в обычных (неядерных) «стратегических» вооружениях, включая ПРО, чтобы подчеркнуть мощь своего ядерного арсенала. Так что даже если ядерных бомб станет меньше, их роль в поддержании оборонного баланса только возрастет. Таким образом, этот договор служит российским интересам и позволяет сохранять за ядерным оружием господствующее положение, подрывая тем самым высокие намерения администрации, которая хочет, чтобы он стал шагом к всеобщему ядерному разоружению.
В конечном счете, если этот договор будет ратифицирован, он уничтожит все перспективы достичь безъядерного мира. Он укрепляет убежденность России в том, что она может фактически бросать вызов Соединенным Штатам, и при этом поддерживать с ними равные отношения благодаря ядерному оружию. И, что бы ни думала на этот счет администрация Обамы, Кремль ни за что не откажется от такой возможности.
Чтобы рассмотреть договор, Сенату потребуется время. Для его ратификации необходимы две трети голосов. Наверняка многие из сенаторов не захотят торопиться со свадьбой, тем более, что избавиться от договора по вооружениям, значительно труднее, чем от многих из нынешних браков. Одна ошибка, и скандальным разводом дело не обойдется.
Ким Холмс - бывший помощник госсекретаря США, вице-президент Heritage Foundation (Heritage.org), автор книги «Главная надежда свободы: американское лидерство в 21 веке» («Liberty's Best Hope: American Leadership for the 21st Century»).
