Когда у одного государства появляются преимущества в военно-экономических ресурсах, обозреватели зачастую начинают рассматривать сложившуюся ситуацию как гегемонистскую. Сегодня многие ученые утверждают, что нарастающая мощь других стран и потеря Америкой влияния на охваченном революциями Большом Ближнем Востоке указывают на упадок «американской гегемонии». Но этот термин приводит в некоторое замешательство. Потому что обладание военно-экономическими ресурсами не всегда подразумевает, что тот, кто ими владеет, может достигнуть требуемых результатов. Даже недавняя смерть Осамы бен Ладена от рук американских спецназовцев еще нечего не значит в отношении могущества Америки, как на это ни посмотри. Чтобы понять почему, давайте рассмотрим ситуацию, которая сложилась после второй мировой войны. В то время в США выпускалось более трети глобального мирового продукта, и они имели подавляющий перевес в ядерном вооружении. Многие считали его мировым гегемоном, тем не менее, США не смогли предотвратить «потерю» Китая, «откат» к коммунизму стран Восточной Европы, преодолеть патовую ситуацию в корейской войне, победить вьетнамский Национальный фронт освобождения или же свергнуть режим Кастро на Кубе.
Исследования показывают, что даже в эру предполагаемой американской гегемониии только каждое пятое из предпринятых Америкой усилий по осуществлению перемен в других странах посредством военной угрозы было успешным, в то время как экономические санкции срабатывали лишь в половине всех случаев. Тем не менее, многие предполагают, что текущее превосходство Америки в военно-экономических ресурсах создает ситуацию гегемонии и что аналогично случаю с гегемонией Британии в прошлом эта ситуация постепенно начнет ухудшаться. Некоторые американцы очень эмоционально реагируют на такие перспективы, хотя история не дает оснований полагать, что США всегда будет иметь перевес в военно-экономических ресурсах.
Однако, термин «упадок» объединяет два различных измерения могущества: абсолютный упадок, в смысле упадка или потери способности эффективно использовать свои ресурсы, и относительный упадок, при котором военно-экономические ресурсы других государств становятся больше и начинают использоваться более эффективно. Например, в семнадцатом столетии Нидерланды были процветающей страной, но переживали упадок в терминах относительного могущества, поскольку увеличивалось могущество других государств. И наоборот, Восточная Римская империя погибла не из-за усиления мощи другого государства, а из-за внутреннего упадка и наводнивших ее толп варваров. Рим был в то время аграрным обществом с низкопроизводительной экономикой и высоким уровнем междоусобиц.
И хотя у США имеется ряд проблем, очень сложно описать их в терминах абсолютного упадка, как это было в древнем Риме, к тому же аналогия с упадком Британской Империи, которая также повсеместно используется, ведет в ложном направлении. Британцы создали империю, в которой никогда не заходило солнце, они управляли более чем четвертью населения Земли, и у них было абсолютное превосходство на море. Однако наблюдается существенное различие в относительных военно-экономических ресурсах имперской Британии и современной Америки. К началу первой мировой войны Британия была только четвертой среди самых могущественных государств в плане численности вооруженных сил, четвертой по объему ВВП и третьей по военным расходам. Ее расходы на оборону составляли 2,5-3,4% ВВП, и империя управлялась, в большей ее части, с помощью войск, в которых служили местные жители.
В 1914 году, благодаря чистому экспорту капитала у Великобритании был своеобразный денежный пул, из которого она могла черпать средства (хотя некоторые считают, что лучше было бы инвестировать эти деньги в промышленность в самой Англии). Из 8,6 миллиона британских военнослужащих во время первой мировой войны почти треть составляли заморские граждане.
Однако по мере роста национализма Лондону было все труднее объявлять войны от имени Империи, и защита этой Империи становилась все более обременительной. В противоположность этому вся экономика Америки расположена на одном континенте, и ей еще в 1865 году привит иммунитет от националистической дезинтеграции. Несмотря на все пустые разговоры об Американской империи, США имеют меньше оков и больше степеней свободы, чем когда-либо имела Великобритания. В действительности, геополитическое положение Америки значительно отличается от положения Британии: в то время как Британия столкнулась с растущей мощью ее соседей, Германии и России, Америка получает выгоду от того, что от других могущественных стран ее отделяют два океана и она окружена более слабыми соседями.
Несмотря на эти отличия, американцы периодически начинают полагать, что страна находится в упадке. Отцы-основатели беспокоились о том, что упадок Америки сравнивали с упадком Римской Республики. Более того, культурный пессимизм является отличительной чертой американцев, и корни этого явления восходят к пуританству. Как уже заметил Чарльз Диккенс 150 лет назад, «Что касается отдельных граждан, то кого ни возьми, все полагают, что [Америка] всегда находится в депрессии, и что она постоянно в стагнации, и что в ней всегда ужасающий кризис, и никогда не было по-другому».
Если взять недавнее прошлое, то опросы показывали значительную веру в упадок Америки, после того как Советский Союз запустил спутник в 1957 году, а также во время экономических потрясений в 1970-х в эпоху Никсона и после бюджетного дефицита при Рональде Рейгане в 1970-х годах. Также, в конце этого десятилетия американцы полагали, что Америка была в упадке, хотя спустя десятилетие они уже верили в то, что США были единственной в мире сверхдержавой. Сейчас многие вернулись к тому, чтобы полагать, что в Америке упадок.
Циклы веры в упадок говорят нам больше об американской психологии, чем о лежащих в их основе сдвигах в наличии военно-экономических ресурсов. Многие наблюдатели, такие как историк из Гарварда Найал Фергюсон, полагают что «обсуждение стадий упадка может оказаться пустой тратой времени ‑ на самом деле больше всего озабоченности у политиков и граждан должны вызывать резкие и неожиданные падения.» Фергюсон полагает, что удвоение государственного долга в нынешнем десятилетии не может, само по себе, разрушить могущество США, но это может ослабить долгоживущую веру в способность Америки пережить любой кризис.
Фергюсон прав в том, что США необходимо будет прийти к соглашению относительно бюджетного дефицита, чтобы обеспечить уверенность в Америке всего мира, но, как я уже показал в своей книге «Будущее власти», это лишь один из возможных вариантов. Всего лишь десять лет назад у Америки был бюджетный профицит, до того как Джордж Буш младший снизил налоги, до двух войн и рецессии, создавшей бюджетную нестабильность. В соответствии с выводами Всемирного экономического форума, экономика США все еще занимает лидирующее положение в плане конкурентоспособности, а ее политическая система принялась медленно, в присущей ей беспорядочной манере, сражаться с необходимостью перемен.
Некоторые верят в возможность политического компромисса между республиканцами и демократами до выборов 2012 года, другие полагают, что это соглашение будет заключено после выборов. В любом случае, туманные заявления относительно упадка гегемонии, скорее всего, снова окажутся ошибочными.
Джозеф С. Най, младший – профессор Гарвардского университета и автор книги «Будущее власти»
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Когда у одного государства появляются преимущества в военно-экономических ресурсах, обозреватели зачастую начинают рассматривать сложившуюся ситуацию как гегемонистскую. Сегодня многие ученые утверждают, что нарастающая мощь других стран и потеря Америкой влияния на охваченном революциями Большом Ближнем Востоке указывают на упадок «американской гегемонии». Но этот термин приводит в некоторое замешательство.
