Начавшаяся на волне мощной эйфории 9 ноября 1989 года эпоха окончания холодной войны резко завершилась 11 сентября 2001 года. «Длинное десятилетие» растянулось от разрушения Берлинской стены до разрушения Всемирного торгового центра, и было отмечено сокращением военных расходов, внутриполитическими скандалами и общим ощущением того, что внешняя политика США плывет по воле волн. Президент Джордж Буш-старший говорил о «новом мировом порядке», но у него не было политики, подходящей для этой умной фразы. У президента Билла Клинтона был целый набор политических решений и курсов, но точно описать их он так и не сумел.
После нападения «Аль-Каиды» на Нью-Йорк и Вашингтон организующий принцип вдруг появился. Как и во времена холодной войны, «война с террором», как ее сразу стали называть, четко определила друзей, врагов и приоритеты Америки. Как и во времена холодной войны, «война с террором» казалась весьма привлекательной как для американского идеализма, так и для американского реализма. Мы воевали с плохими парнями, но уничтожение «Аль-Каиды» также вполне определенно укладывалось в сферу наших национальных интересов. Та скорость, с которой мы приняли данную систему воззрений, впечатляла, а также немного тревожила. В то время я поражалась аккуратности и четкости этого «нового мирового порядка», а также тому, «как все внезапно стало походить на научную статью».
События 11 сентября повлияли на жизнь американцев, но нигде последствия не были столь значительны, как в американской политике в отношении внешнего мира. Супертанкер американского внешнеполитического и военного истэблишмента с кряхтением и скрипом развернулся, и американцы приготовились встретиться лицом к лицу с новыми врагами. Мы создали обширный бюрократический аппарат безопасности, объединяющий примерно 1200 государственных организаций и ведомств, 1900 частных компаний и 854 тысячи человек с секретными допусками, о чем после проведенного в прошлом году журналистского расследования сообщила Washington Post. Мы развязали войны в Афганистане и Ираке. Мы организовывали контртеррористические операции в таких далеких местах, как Филиппины и Йемен, и мы изменили культуру наших военных. Свое внимание мы заострили на «Аль-Каиде» и ее подражателях. И потратили мы на это, согласно одной оценке, примерно 3 триллиона долларов.
В тех рамках, которые были определены войной с террором, мы были успешны. Спустя 10 лет после 11 сентября «Аль-Каида» полностью дезорганизована. Усама бен Ладен мертв. Фанатичный ислам идет на убыль. Наша армия по-прежнему самая современная в мире. И тем не менее, спустя 10 лет после 11 сентября становится ясно, что «война с террором» это слишком узкая призма, чтобы смотреть через нее на нашу планету. А заплаченная за эту войну цена оказалась слишком высокой.
Зациклившись на борьбе с исламским фанатизмом, мы упустили тот момент, когда Китай из коммерческой державы превратился в амбициозную политическую силу. Мы недооценили значение экономического роста в географическом пространстве вокруг Китая. Когда президент Джордж Буш в конце 2001 года был в Азии, он говорил со своими малайзийскими и индонезийскими собеседниками о имеющихся в их странах террористических ячейках. А его китайские коллеги тем временем говорили о бизнесе и торговле.
Мы также упустили, по крайней мере, на начальном этапе, превращение России из слабого и борющегося с трудностями партнера во враждебного порой оппонента. Через линзы войны с террором Владимир Путин казался союзником. Как президент России он тоже сражался с террористами. Хотя его битвы в Чечне были совсем другой войной против совсем других террористов (и не только против террористов), на непродолжительный период времени он сумел убедить своих американских коллег, что его борьба и их борьба это более или менее одно и то же.
Из-за войны с террором мы упустили из виду соглашение с Мексикой по иммиграции, которое могло стать историческим. Поскольку Латинская Америка не имела отношения к войне с террором, мы утратили интерес к этому региону и свое влияние на него. То же самое происходит и в Африке, за исключением стран, где есть ячейки «Аль-Каиды». В арабском мире мы встали на сторону авторитарных режимов, которые, как мы считали, помогут нам в борьбе с исламским терроризмом, хотя их авторитаризм вдохновлял фанатичных исламистов. Если на нас с подозрением смотрят в Египте и Тунисе, то причина именно в этом.
И наконец, мы прекратили вкладывать деньги в нашу инфраструктуру. Задумайтесь, что на те 3 триллиона можно было сделать в дорожном строительстве, в науке, образовании и даже в сфере частных инвестиций, если бы часть этой суммы просто осталась в карманах налогоплательщиков. Кроме того, мы упустили шанс пересмотреть нашу национальную энергетическую политику. После 11 сентября президент мог ввести чрезвычайное положение и объяснить нации, что придется вести войны и оплачивать их, и что удобнее всего это делать через налог на бензин. Он в то время получил бы мощнейшую поддержку. В 2001 году я могла заполнить свой бак примерно за 20 долларов. Тогда я бы с радостью согласилась платить 21 доллар, чтобы помочь нашим морпехам в Афганистане. А президент вместо этого сократил налоги и увеличил военные расходы. И заплаченную за это цену мы начинаем осознавать только сейчас.
После 11 сентября было допущено огромное количество ошибок, как за рубежом, так и внутри страны. Множество людей воспользуется этой годовщиной, чтобы подвергнуть Америку критике за Ирак, Гуантанамо и расточительные расходы на внутреннюю безопасность. Но самая серьезная наша ошибка – это упущения. Сделав исламский терроризм нашим главным, а порой и единственным приоритетом, мы игнорировали экономические, экологические и политические заботы остального мира. Что еще хуже, мы отодвинули в сторону свои собственные экономические, экологические и политические проблемы, забыв о них до тех пор, пока они не стали слишком серьезными, чтобы можно было не обращать на них внимание.
Позвольте повторить: тот разворот на 180 градусов, который американская внешняя политика совершила после 11 сентября, не был провалом. Но при президенте Буше мы сузили свои горизонты, прекратили мыслить более широко и стратегически, и уделяем мало внимания своим будущим конкурентам и внутренним недостаткам. Президент Обама, у которого с самого начала на руках были слабые карты, не нашел энергии, ресурсов и силы воли, чтобы показать более существенные результаты. Не кажется ли вам спустя десять лет, что те самолеты, которые упали на Нью-Йорк и Вашингтон, нанесли стране меньше ущерба, чем каскад последовавших за ними неверных решений?
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В тех рамках, которые были определены войной с террором, мы были успешны. Спустя 10 лет после 11 сентября «Аль-Каида» полностью дезорганизована. Усама бен Ладен мертв. Фанатичный ислам идет на убыль. Наша армия по-прежнему самая современная в мире. И тем не менее, спустя 10 лет после 11 сентября становится ясно, что «война с террором» это слишком узкая призма, чтобы смотреть через нее на нашу планету. А заплаченная за эту войну цена оказалась слишком высокой.
