Это уже не двухполярный мир времен холодной войны, но все же в нем существует относительно отлаженное противодействие гегемонии США. Двое из главных участников этого фронта – Россия и Иран – только что провели, соответственно, президентские и парламентские выборы, результаты которые еще более сблизили их позиции.
На выборах в обеих странах победили силы, которые находились у власти. Владимир Путин вновь станет президентом России, хотя, будучи премьер-министром при президенте Дмитрии Медведеве, его значение было гораздо большим, чем просто первый среди равных; в Иране последователи юрисконсульта Али Хаменеи одержали сокрушительную победу над президентом Махмудом Ахмадинежадом. Российский и иранский тандемы не очень похожи друг на друга, потому что Ахмадинежад, избранный в ту пору, когда он еще пользовался благосклонность духовного вождя, в последние годы пытался придать большую независимость своей власти, в то время как Дмитрий Медведев, хотя иногда и пытался показать свою независимость, в итоге согласился на роль преданного оруженосца.
Но все же у обеих систем есть некие общие черты. Россия представляет собой управляемую из Кремля демократию, в которой сохраняется некий ограниченный плюрализм, обрекающий оппозицию на поражение на выборах, в то время как в Исламской Республике Хаменеи по своему соизволению устанавливает правила игры, и оппозиция находится либо в тюрьме, либо в подполье. Путин действует, исходя из предвыборных настроений народа, чтобы обеспечить себе уверенную и впечатляющую победу, в то время как Хаменеи формирует настроения народа в таком ключе, чтобы они его не разочаровали.
В обоих случаях активно эксплуатировался тезис о том, что арабская весна, так сильно изменившая политическую панораму северной Африки и Ближнего Востока, может докатиться до Москвы и Тегерана. За последние недели антипутинская оппозиция –либеральная, ультранационалистическая и коммунистическая – заставила поверить в возможность перемен, однако новый самодержец с помощью махинаций при голосовании и насилия в отношении протестующих пресек все эти попытки; а в Иране дыхание весны уже почувствовалось на президентских выборах в июне 2009 года. Хаменеи, которого они застали врасплох, пришлось подправить их результаты, чтобы его еще тогда послушный ученик Ахмадинежад смог одержать убедительную победу. В марте 2011 года, когда народное недовольство достигло такого же накала, что и в Каире, иранские власти поступили в свойственной им манере, бросив за решетку лидеров оппозиции Мехди Карруби (Mehdi Karrubí) и Хусейна Мусави (Husein Musaví). Отстранение от участия в выборах тех кандидатов, которые не нравились лидеру, снимало все проблемы. Оппозиционная идея в Тегеране в любом случае отличается от западной: так называемая «зеленая волна» 2009 года была столь исламской, как и сам духовный лидер, а его программа обогащения урана была воспринята с огромным энтузиазмом. На всякий случай она выступала за некоторый плюрализм в рамках существовавшего режима.
В июне 2001 года, создав Шанхайскую организацию сотрудничества, в которую входят Россия, Китай и четыре бывших советских среднеазиатских республики, Путин продемонстрировал, в каком направлении он собирался переориентировать постсоветскую внешнюю политику. А Обама в 2011 году объявил о приоритете во внешней политике США отношений со странами Азиатско-тихоокеанского района, что вызвало явное раздражение Пекина. А Тегеран, тем временем, не переставал работать над своей ядерной программой, которая может вылиться в создание атомной бомбы, хотя иранское руководство и продолжает заявлять о том, что преследует исключительно мирные цели. Россия и Иран совместно поддерживают Сирию, ради которой Москва даже наложила вето в Совете Безопасности ООН на резолюцию западных стран, предлагавшую введение санкций против диктатуры Башара Аль-Асада, а Тегеран финансирует и использует территорию этой ближневосточной страны в качестве стратегического коридора для снабжения боевиков из движения Хезболла в Ливане. Их ярыми союзниками, хотя и находящимися от них на большом расстоянии, являются также Венесуэла и другие второразрядные страны, входящие в ее орбиту. И, наконец, Китай, предпочитающий занимать скорее выжидательную позицию, но при этом внимательно наблюдающий за всем, что происходит в Иране, поставляющем ему значительную часть необходимой Пекину нефти.
Это не ось, а всего лишь простое сосредоточение интересов самой мощной в военном отношении державы Евразии и лидера зоны Персидского залива. Но оба государства возглавляют, вместе с Китаем, который одновременно находится снаружи и внутри, батальон тех, кто не желает подстраиваться под политику Вашингтона, и лишь ждут удобного момента, чтобы заявить о своих немалых возможностях. А их возможности будут подвергнуты серьезному испытанию, если Израиль, США – или оба эти государства – нанесут удар по иранским ядерным объектам. Результаты выборов в России и Иране лишь усугубляют этот вопрос.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Это уже не двухполярный мир времен холодной войны, но все же в нем существует относительно отлаженное противодействие гегемонии США. Двое из главных участников этого фронта – Россия и Иран – только что провели, соответственно, президентские и парламентские выборы, результаты которые еще более сблизили их позиции.
