Президент Барак Обама победил на выборах и остался на второй срок. Но в дополнение ко всем тем сдерживающим факторам, которые мы обсуждали на прошлой неделе, на этих выборах почти половина населения проголосовала против него. В коллегии выборщиков его преимущество было значительным, и важна именно эта победа. Однако голоса избирателей определяют, как он будет управлять страной - а управлять он будет со множеством действующих против него ограничений. Вопрос в том, ослабят его эти ограничения или дадут ему новые благоприятные возможности. А это будет определяться не его политическим курсом, а стратегической ситуацией, которая, на мой взгляд, дает Соединенным Штатам столь необходимую передышку.
Структура международной системы
В данный момент международная система зиждется на трех основах: Соединенные Штаты Америки, Европа и Китай. Европа при наличии там единства будет примерно такой же, как Соединенные Штаты, в плане экономики, численности населения и военного потенциала. Китай составляет примерно треть от них экономически, но он является локомотивом мирового роста, а это придает ему большую значимость, нежели может показаться, судя по размерам и масштабам его экономики.
Основная проблема современного мира состоит в том, что две из этих трех основ сталкиваются с кризисом, грозящим самому их существованию. А третья основа, США, выглядит крепкой и надежной только в сравнении с другими. Европа - в состоянии рецессии, там развивается банковский и государственный долговой кризис, она пытается примирить противоречивые национальные интересы, которые вроде должны были слиться воедино, создав единую Европу. Китай, которому для поддержания экономики нужно развивать экспорт, сталкивается с тем, что значительная часть его продукции уже не выдерживает конкуренции на мировом рынке из-за роста стоимости рабочей силы и земли. В результате усиливается напряженность в рядах правящей коммунистической партии, внутри которой идут споры о том, каким курсом двигаться дальше.
Читайте также: Что хорошо американцам, то европейцам смерть?
У Соединенных Штатов налицо скромный экономический рост, и если отбросить в сторону риторику, то никаких политических проблем, грозящих существованию Америки, там нет. Если выживание Евросоюза вызывает серьезные сомнения, а способность Китая восстановить прежние темпы роста - под вопросом, то США политический кризис такого порядка не грозит. Конечно, угроза бюджетного обрыва присутствует, но в американской политической традиции любой кризис предъявляется как предвестник апокалипсиса. Гораздо легче представить себе решение неотложных политических проблем США, нежели понять, как будут решать свои проблемы Европа и Китай.
Мы много писали о том, почему на наш взгляд европейский и китайский кризисы неразрешимы, и повторяться я не стану. Я не хочу сказать, что Европа и Китай исчезнут в черной дыре, но им придется серьезно изменить свое поведение. Европа не будет единым образованием, она вернется к отстаиванию интересов отдельных стран, хотя континент по-прежнему будет богатым. Китай останется крупной экономической державой, однако его срок как ведущего локомотива роста подойдет к концу, что станет причиной институциональных кризисов. Опять же, с лица земли эти державы не исчезнут, но они серьезно изменят свои привычки, поведение и ожидания.
Поскольку власть и сила - понятия относительные, у США не останется весомого соперника в борьбе за мировое господство. Это произойдет не в силу того, что Соединенные Штаты исключительно успешны, а потому что к другим странам успех повернулся спиной. Прямо сейчас США должны принять решение. Будучи ведущей мировой державой, должна ли Америка пытаться сохранить политический порядок, существующий последние 20 лет, или она может позволить ему кануть в Лету? Пожалуй, лучше сформулировать вопрос так: обладают ли США достаточной силой для сохранения единства Европы и высоких темпов роста в КНР, а если да, то стоит ли сохранять нынешнюю конфигурацию мира, с американской точки зрения?
Также по теме: Некоторые мысли о 2012 годе и о будущем американской политики
США не сделали ничего для стабилизации Европы и Китая. Даже с их ресурсами совершенно непонятно, могут ли они хоть что-то сделать. Финансовые потребности Европы существенно превосходят ее политические способности действовать заодно. Европе не нужно американское лидерство, а Соединенным Штатам не нужно взваливать на себя европейское бремя. Единственный выход из европейского кризиса состоит в том, что какая-то третья сторона гарантирует удовлетворение экономических потребностей должников, и тем самым сохранит интересы кредиторов. Даже учитывая возможные последствия для США, удочерение Европы невозможно и нежелательно.
То же самое и с Китаем. Китай перекосил свою экономику до неузнаваемости, лишив ее здравой формы и смысла в надежде избежать безработицы. Коммунистическая партия Китая боится нестабильности, которая непременно возникнет вслед за безработицей. Иррациональность китайской экономики в сочетании с неэффективными предприятиями, удерживающимися на плаву благодаря займам, которые вряд ли будут погашены, и экспортом, дающим минимальную прибыль, - это явление не экономического порядка, а политического. Соединенные Штаты не станут финансировать китайские чудачества, даже если смогут. Да и Пекин не будет продавать американские государственные облигации, потому что больше деньги ему вкладывать некуда: на Европу надежды все меньше, а в Китае деньги инвестировать невозможно. Это ключевая китайская проблема - ее экономика не может больше впитывать деньги, а это очень нездоровая ситуация.
Когда мы рассматриваем базисную архитектуру международной системы, становится совершенно очевидно, что Соединенные Штаты не могут сделать ничего для ее сохранения. Курс на то, чтобы все шло своим чередом, это скорее не выбранный вариант, а навязанная реальность. Что получится, то получится, но получится это само собой. Европа вернется к порядку, существовавшему там до Второй мировой войны: суверенные государства будут преследовать свои национальные интересы, сотрудничая и соперничая. Китай будет по-прежнему обращен вовнутрь, стараясь сохранить свои институты в новую эпоху. А Соединенные Штаты будут наблюдать.
Читайте также: Американцы сделали хороший выбор
Региональное влияние Ирана
Похожая ситуация и с Ираном. Начиная с 2003 года, когда Соединенные Штаты уничтожили баланс сил, существовавший между Ираком и Ираном, Иран находится на подъеме. Когда США ушли из Ирака, Иран стал там самой влиятельной иностранной державой. Однако Тегеран перенапряг свои силы, и сам оказался в кризисе.
То же самое перенапряжение сил произошло в Сирии. Когда режим сирийского президента Башара аль-Асада подвергся ударам, иранцы бросили все свои ресурсы и престиж на его спасение. Эти попытки провалились в том смысле, что, хотя у Асада в стране остается большая власть, это - власть полевого командира, а не государственного руководителя. Он больше не правит страной, а при помощи своих войск борется с другими силами. Сирия становится похожа на Ливан, где есть слабое, порой невидимое правительство и соперничающие между собой вооруженные фракции.
У Ирана просто не хватило ресурсов для стабилизации режима аль-Асада. Если бы Тегеран добился успеха в Сирии, его зона влияния простиралась бы сейчас от Ирана до Средиземноморья. Неудача Ирана, которой, несомненно, помогли Соединенные Штаты и прочие страны, тайком поддержавшие врагов аль-Асада, устранила эту угрозу. Если бы такая сфера влияния у Ирана появилась, это усилило бы давление на северную границу Саудовской Аравии. США, чей основной интерес там заключается в обеспечении поставок нефти из Персидского залива для мировой экономической системы, столкнулись бы с необходимостью принятия решения о вмешательстве с целью защиты саудовцев, чего Америка делать не хочет. В противном случае ей пришлось бы примириться с тем, что Иран стал господствующей региональной державой.
Не исключено, что США пришлось бы радикально менять свою политику, как он поступили с Китаем в 1970-е годы. На самом деле, у меня есть подозрения, что попытки договориться с Ираном предпринимались. Однако Тегеран совершил серьезнейшую ошибку. Он не понял, насколько слаба его власть, и насколько он не защищен от мер противодействия. Крах его позиций в Сирии открыл двери давлению на Ирак. Добавьте к этому то обстоятельство, что финансовые санкции против Ирана, наконец, возымели свое действие, отправив иранскую экономику в штопор, и мы увидим изменение исторического характера по сравнению с летом. Иран из региональной державы с собственной ядерной программой превратился в страну, влияние которой идет на убыль, внутренние экономические проблемы усиливаются, а ядерная программа приходит в упадок. Учитывая то, что иметь пару единиц действующего ядерного оружия гораздо опаснее, чем постоянно угрожать созданием такого оружия, Иран находится отнюдь не в выигрышном положении.
Также по теме: Что ждет Ближний Восток после переизбрания Обамы?
Россия и энергетика
Безусловно, Россия - это по-прежнему активная и энергичная держава, но, как и все остальные, она страдает от серьезных недугов. Россия стала свидетельницей того, как Грузия избрала премьер-министра, находящегося в жесткой оппозиции к президенту Михаилу Саакашвили, которого русские считают своим врагом. Российское влияние, особенно через ее спецслужбы, - дело нешуточное. Но у этой страны есть глубокая проблема. Ее национальная мощь основана на одном-единственном, пусть и прочном фундаменте. Это экспорт энергоресурсов. Он обладает колоссальной ценностью как в финансовом плане, так и с точки зрения влияния на политику соседей. На самом деле, интерес России к Грузии в равной мере связан как с трубопроводами, так и с другими государствами, ибо через Грузию пролегает азербайджанский маршрут экспорта энергоресурсов в Европу.
Но в настоящее время не ясно, как долго Россия сохранит свою энергетическую мощь и влияние. Они основаны на отсутствии существенных источников энергии у остальной части Европы. Однако с появлением новых технологий Европа может отыскать такие источники, которые не будут зависеть ни от России, ни от трубопроводов третьих стран. Если такое произойдет, политические и финансовые позиции российского государства резко ослабнут. Влияние России идет на спад, и она не в состоянии контролировать то, что ее ослабляет: новые технологии.
Энергетическая ситуация в США по большинству сценариев также серьезно улучшится, и можно ожидать, что Америка через несколько лет сама сумеет обеспечить основную часть своих потребностей в энергоресурсах из источников в Западном полушарии. А поскольку американская зависимость от энергоресурсов из Восточного полушария уменьшится, у Вашингтона будет меньше необходимости в проведении там своих интервенций, и ему надо будет гораздо реже беспокоиться по поводу Персидского залива. А это станет колоссальной переменой в принципах работы мировой системы.
Читайте также: Россия ожидает большей гибкости от Обамы по вопросу ПРО
В предстоящие недели я подробно рассмотрю каждый из этих вопросов. Но Соединенные Штаты, пусть и не в силу своих собственных действий и поступков, оказались в мире, который характеризуется двумя особенностями. Во-первых, у всех соперничающих держав проблемы посерьезнее, чем у США, а изменения в энергетических технологиях (в условиях, когда энергия лежит в основе геополитики со времен промышленной революции) самым существенным образом благоприятствуют Соединенным Штатам. Мир, где угрозы уменьшаются, а зависимость ослабевает, дает США передышку. Нельзя сказать, что угроза исламистского терроризма исчезла - я сомневаюсь, что она вообще когда-нибудь рассеется - однако это будет перманентная угроза, способная навредить многим, но не представляющая опасности существованию США.
Важнее всего как раз эта передышка. Соединенным Штатам нужно перегруппироваться. Они должны рассматривать «войну с террором» в более широком контексте, а также пересмотреть вопросы внутренней безопасности. Америке необходимо перестроить свою стратегию взаимоотношений с миром, привести ее в соответствие со своим уникальным положением и в такое же соответствие с новыми представлениями о своих интересах национальную экономику и военный потенциал. Кроме того, ей нужно исцелить свою экономику.
Логика действий очевидна - избирательное взаимодействие и сотрудничество, где того требуют национальные интересы, и минимальное применение военной силы. Как это проявится - будет зависеть от окружающей обстановки и конъюнктуры. Бесстрастное мышление после 11 сентября и до сего дня было невозможно. Оно будет невозможно и дальше, если основы международной системы будут наращивать свое единство и мощь. Но этого не происходит. А происходит общий упадок силы и влияния, причем упадок этот у них сильнее, чем в США. Это дает Америке пространство для маневра. И такое пространство будет определять выбор Обамы во внешней политике.
