Ходили упорные слухи о том, что организация «Джабхат аль-Нусра», являющаяся одной из самых эффективных боевых группировок из числа воющих с режимом сирийского президента Башара аль-Асада, связана с «Аль-Каидой». Теперь эти слухи нашли свое подтверждение. Глава сирийского отделения «Аль-Нусры» Абу Мохаммед аль-Джилани (Abu Mohammed al-Jawlani) присягнул на верность лидеру «Аль-Каиды» Айману аз-Завахири (Ayman al-Zawahiri).
«Аль-Нусра» не единственная радикальная исламистская группировка, пытающаяся свергнуть Асада. Менее известной, но, пожалуй, более могущественной является организация «Катаиб Ахрар аш-Шам», которая в конце прошлого года усилила свое влияние, создав коалицию из нескольких родственных группировок.
Это не значит, что вся вооруженная оппозиция в Сирии состоит из радикальных исламистов, тем более, из последователей идеологии Усамы бен Ладена. Враги у Асада очень разные и очень далекие от единства. Разногласия между ними сохраняются вопреки, а иногда и по причине попыток их западных, турецких и арабских сторонников наладить между ними единство. Одна из причин, по которой эта война продолжается, и конца ей не видно, состоит в том, что Асаду не противостоит какой-то один конкретный и понятный противник. Да, сирийская оппозиция лишена огневого превосходства, однако военные недостатки это не единственная проблема.
Вооруженное сопротивление продолжается, несмотря на нехватку припасов, огромные трудности, лишения и тяжелые потери. И тем не менее, взаимодействие между различными входящими в него группировками остается очень слабым. Преданность боевиков отдельным командирам, стремление воевать на определенной местности и не далее – все это мешает налаживанию взаимодействия между боевиками, а также достижению договоренности о форме правления после Асада. Поддерживающие противников Асада страны помогли в ноябре 2012 года создать Национальный совет сирийских революционных и оппозиционных сил, и он принял ряд общих принципов. Но реальность такова, что разногласия в рядах совета сохраняются и даже усиливаются.
Иностранных сторонников сирийской оппозиции тоже нельзя назвать единомышленниками. Соединенные Штаты снабжают противников Асада невоенными припасами, а также обучают их на территории Иордании. Поскольку Асад упорствует и сохраняет свою боеспособность, идут разговоры о том, что американцы думают теперь о расширении масштабов своей помощи. Но сегодня нет никаких признаков того, что президент готов предоставлять повстанцам существенное количество военной техники и вооружений, чтобы уравнять их военные шансы с сирийской армией, не говоря уже о создании бесполетных зон и отправке войск и советников в районы боевых действий.
Британия и Франция настаивают на том, чтобы прекратить, а не продлевать эмбарго Евросоюза на поставку оружия, когда в мае закончится срок его действия. Однако другие страны ЕС, и в первую очередь Германия, не разделяют такую точку зрения. Публичное заявление «Аль-Нусры» о верности «Аль-Каиде» усилит разногласия ЕС в сирийском вопросе и заставит Барака Обаму быть еще более осмотрительным в вопросе вооружения борцов с Асадом.
Саудовская Аравия, Катар и прочие монархии Персидского залива были бы рады, появись в Дамаске суннитское руководство из отрядов боевиков, настроенное против Ирана. Но у Запада причин радоваться этому нет, да и Израилю такая развязка определенно не нужна.
Но если сирийское сопротивление не получит все необходимое для ведения более эффективной борьбы, включая такое оружие как зенитные ракеты и противотанковые реактивные снаряды, оно не сможет одержать верх в этой затянувшейся войне с переменным успехом. В фундаменте асадовского режима появились трещины, но он не рухнул, несмотря на нескончаемые прогнозы о его скорой гибели. Сторонники вооружения оппозиции утверждают, что получателей оружия можно сортировать, дабы вооружались только «умеренные». Теоретически это неплохая идея, но когда в Сирию пойдет поток оружия, отследить его будет крайне сложно в силу чрезвычайной сложности и запутанности военно-политической обстановки и изменчивости тех альянсов, которые создают многочисленные группы боевиков. Да и исторический опыт не дает оснований верить в то, что поставщики оружия смогут обеспечить его прибытие в нужный пункт назначения, то есть, к тем повстанцам, которых они поддерживают.
Между тем, в ходе войны 70 тысяч сирийцев уже убиты, 1,3 миллиона бежали в соседние страны (где также может произойти дестабилизация, особенно в Ливане), а 4 миллиона стали, если использовать эвфемизм организаций по оказанию помощи, «внутренне перемещенными лицами». Трагично то, что страны, поддерживающие борьбу оппозиции, не смогли оказать необходимое содействие в той области, где оно может сыграть важнейшую роль, не вызывая при этом противоречий: речь идет о предоставлении организациям ООН тех ресурсов, которые необходимы для контроля усиливающегося потока сирийских беженцев и предоставления им помощи. Сегодня они получают лишь малую долю необходимого, а имеющийся запас средств быстро истощается.
Если вооружить сирийскую оппозицию, это не изменит сложившуюся там мрачную действительность. Даже если это ускорит падение Асада, за ним последует новый виток кровопролития. Упорствующие остатки режима будут сражаться отчаянно. Идеологические разногласия в рядах оппозиции, которые сдерживаются лишь стремлением разгромить режим, углубятся и перерастут в насилие.
Остановить кровавую бойню в Сирии можно только одним путем. Запад должен отказаться от своих настойчивых заявлений о том, что переговоры о политическом урегулировании возможны только после ухода Асада. Каковы бы ни были изначальные достоинства такой позиции, сегодня предельно ясно, что у нее нет шансов. Асад на сегодня пролил так много крови, что у него нет никакого желания уходить – но есть масса причин беспокоиться о том, где он окажется в итоге, поскольку безопасной гавани для себя он может и не найти.
Естественно, мысль о переговорах с режимом неприятна для оппозиции, но если ее сторонники хотят прекратить кровопролитие, они обязаны использовать свои рычаги и силу убеждения для того, чтобы противники Асада изменили свою точку зрения. Когда смолкнут пушки, должны начаться переговоры с участием посредников, и цель этих переговоров должна заключаться в создании переходного правительства, включающего в свой состав представителей режима и оппозиции. Когда эта цель будет достигнута, в Сирии следует развернуть миротворческие силы ООН, чтобы можно было достичь соглашения об условиях проведения выборов под контролем международных наблюдателей. Время для маргинализации Асада и других высокопоставленных руководителей наступит тогда, когда начнутся серьезные дискуссии о временном правительстве; и для достижения этой цели придется согласиться на ряд непривлекательных сделок.
Делать непростой выбор придется не только оппозиции. То же самое должен будет сделать Асад и его клика. Нет никаких шансов на то, что они откажутся от вооруженного сопротивления. И чем больше людей они будут убивать, тем труднее им будет договариваться по таким вопросам как место изгнания, амнистия, продолжительность и характер наказания и т.д.
Самые прочные связи с Асадом у России и Ирана. Обе страны понимают, что чем бы ни закончилась эта резня, один исход можно исключить сразу: сохранение Дома Асада. И если одна составляющая в вопросе прекращения сирийской войны состоит в убеждении оппозиции согласиться на прекращение огня и на последующие переговоры, то вторая заключается в том, что Иран и Россия должны надавить на Асада и заставить его согласиться на этот план. Это лучшее, что может получить Асад. Все, что может быть за этой гранью, будет только хуже для него.
Москва, похоже, уже проявляет согласие на такого рода решение. У русских также неплохие отношения с Ираном, и поэтому у них больше других возможностей для вовлечения в этот процесс Тегерана, являющегося важным сторонником Асада. Между Соединенными Штатами и Россией существуют рабочие связи, несмотря на изменчивость и непостоянство в двусторонних отношениях, и они могут сотрудничать в решении сирийской проблемы. Ни та, ни другая страна не хочет, чтобы продолжалось убийство сирийцев, чтобы на смену Асаду пришли радикальные исламисты, или чтобы в эту бойню оказались втянутыми сирийские соседи.
Где гарантии, что такая схема заработает? Идеально ли такое решение? Гарантий нет, и до идеала ему далеко. Любой вариант урегулирования в сирийской гражданской войне имеет немного шансов на успех и является весьма рискованным предприятием. Но одно можно сказать с уверенностью: дать войне продолжаться в ее нынешнем виде или попытаться вооружить оппозицию – значит уничтожить все шансы на благополучный исход для сирийского народа и для его соседей.
Раджан Менон – профессор политологии Сити-колледжа Городского университета Нью-Йорка, внештатный научный сотрудник Атлантического совета (Atlantic Council) и автор книги «The End of Alliances» (Конец альянсов).
