Возвращение холодной войны

Трагедия в Бостоне пролила свет на недостаточное сотрудничество между Вашингтоном и Москвой. Как считает эксперт по российско-американским отношениям Стивен Коэн, она говорит о полном провале российской политики США.

Неделю спустя после терактов в Бостоне (три человека погибли и 264 получили ранения) российский след вызывает все больший интерес. В среду следователи ФБР отправились в Дагестан вместе с их коллегами из ФСБ, чтобы допросить родителей Тамерлана и Джохара Царнаевых, которые являются главными подозреваемыми в организации бостонских взрывов. В частности их интересует поездка на Кавказ Тамерлана, который находился там с января по июль 2012 года. Преподаватель Нью-Йоркского университета Стивен Коэн (Stephen Cohen) делится своей точкой зрения на российско-американские отношения.

Le Temps: Теракты в Бостоне пролили свет на недостаточное сотрудничество ФБР и ФСБ, которая подала американским коллегам запрос насчет подозревавшегося в связях с террористами Тамерлана Царнаева.

Стивен Коэн: Сотрудничество Москвы и Вашингтона оказалось малоэффективным. Нам неизвестны срочность и природа российского запроса или то, какие сведения передала ФСБ в ФБР. Американцы получили запрос в январе 2012 года, немедленно провели беседу с Тамерланом Царнаевым, но отправили ФСБ ответ лишь в июле. Есть ли какие-то бюрократические или политические объяснения для подобной задержки? Мне об этом ничего не известно. Недавняя трагедия ознаменовала собой полный провал политики, которую уже многие годы ведут США по отношению к России. Как только у нас появились сведения о связях бостонских терактов с Россией, президенту Бараку Обаме или другому представителю Белого дома следовало бы немедленно позвонить в Кремль и попытаться выяснить, не существует ли здесь каких-то связей с Дагестаном или Чечней. Тем не менее, Барак Обама так и не снял трубку. Звонок сделал Владимир Путин. Это многое говорит о нынешних настроениях в Вашингтоне.

— С чем, по-вашему, связана такая неспособность к сотрудничеству?

— Демонизация Путина и бесконечные нападки на него в политических и информационных кругах, разочарование американцев по поводу постсоветской России, множество работающих в России и с Конгрессом правозащитных организаций — все это настолько отравило информационно-политический пейзаж в США, что совершенно необходимое нам сотрудничество с Москвой не просто пошатнулось, а оказалось под угрозой. Проблемы начались задолго до Барака Обамы. Они восходят к понятию «избирательного сотрудничества», которое появилось при президенте Билле Клинтоне и сохранилось при его преемниках. Несмотря на громогласную перезагрузку отношений, в США ничего так и не изменилось. Концепция сотрудничества была подорвана американской политикой. И пусть даже Путин тоже внес в это свой вклад, ответственность в первую очередь лежит на Вашингтоне.

— Вы не могли бы привести пример?

— В декабре прошлого года Конгресс практически единогласно принял закон Магнитского, который отличается ярко выраженной антироссийской направленностью [запрет на въезд в США для нескольких российских чиновников, которых подозревают в причастности к гибели адвоката Сергея Магнитского]. В то же время в декабре 2010 года Бараку Обаме пришлось продать душу, чтобы добиться от Сената достаточного числа голосов для ратификации нового Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений. Все это подводит нас к следующему выводу. Конгресс не имеет ни малейшего представления о том, что важно, а что нет, в вопросах национальной безопасности и международных отношений. Интересный факт: теракты в Бостоне заставили американские СМИ пересмотреть свои взгляды. Пусть в них по-прежнему царит антипутинский настрой, сейчас все же можно услышать мнение о том, что США, вероятно, недооценили важность сотрудничества с Россией. Лучше поздно, чем никогда... В любом случае, через несколько недель станет ясно, отразится ли трагедия в Бостоне на американской политике.

— Запрет на усыновление российских детей в американские семьи еще больше обострил напряженность в двусторонних отношениях...

— У нас началось нечто вроде новой холодной войны. Я сам мог убедиться в Москве, что усыновление американцами российских детей — довольно распространенное явление. Решение России запретить его было неудачным, тем более что многих из этих детей уже усыновили или вплотную подошли к усыновлению. В то же время у нас опускают очень важный момент. Россияне хотели заключить с США соглашение, которое бы позволило им следить за судьбой этих детей в Америке. Вашингтон одобрил этот договор, однако его так и не получилось реализовать на практике, потому что вопрос сирот входит в компетенцию штатов, а не федерального правительства. Сергей Лавров был вне себя от гнева и высказал недоумение насчет того, зачем вообще американцы подписали договор, если тот все равно не мог вступить в силу. Для россиян все это стало очередным доказательством того, что США не держат взятых ими на себя обещаний. Последствия оказались вполне ожидаемыми. Владимир Путин мог бы поступить иначе, но под давлением депутатов-националистов он все же решил запретить усыновления. Поэтому считаю нужным отметить, что один опасный закон [Магнитского], который был принят по логике новой холодной войны, повлек за собой другой неразумный поступок. В результате сотрудничество двух стран практически сошло на нет.

— Была ли объявленная в 2009 году перезагрузка искренним шагом со стороны США?

— Да она была искренней, однако никак не отразилась на давней политике избирательного сотрудничества. По прибытии в Белый дом Бараку Обаме быстро стало ясно, что отношения с Россией развиваются в опасной плоскости. Война в Грузии 2008 года стала прекрасным примером опосредованного конфликта в лучших традициях холодной войны. После перезагрузки Америка смогла воспользоваться транзитными путями в Афганистан через территорию России и добилась от Москвы подписания нового договора СНВ. Россияне остановили поставки авиационных запчастей в Иран и не стали использовать право вето в Совете безопасности ООН на голосовании по созданию бесполетной зоны в Ливии. В ответ они потребовали официальных гарантий прекращения расширения НАТО на восток, которое дестабилизировало обстановку у их границ. Но так и не получили его. Они хотели достичь компромисса по системе противоракетной обороны. Напрасно. Они добивались от Белого дома подтверждения того, что ПРО никогда не будет направлена против Москвы. Они его никогда не увидят. Наконец, Москва готова принять заявления Белого дома насчет плачевной ситуации в сфере прав человека. Но ей уже надоело, что сотни нероссийских НКО, которые получают миллионное финансирование из Америки, вот уже 20 лет занимаются в России политической деятельностью. В США подобного бы никто не допустил.

— Бостонские теракты могут стать «шоковой терапией»?

— В обсуждении произошедшего в Бостоне необходимо учитывать заявления Москвы. Президент России, может быть, и ошибается, но американцы не могут отмести все без рассмотрения. По мнению Владимира Путина, борьба с терроризмом — это дело не одной лишь только России. Чеченские боевики сегодня сражаются в Сирии, Ливии и Афганистане. Речь идет не о сепаратистах, а о глобальном исламистском движении. То есть США и Россия заинтересованы в том, чтобы сообща вести с ними борьбу. Что касается Ближнего Востока, США поддержали арабскую весну во имя демократии. По мнению Владимира Путина, это, наоборот, опасный процесс дестабилизации региона, который способствует приходу исламистов к власти или во властные круги. Россия считает, что это касается ее интересов. На ее территории проживают 20 миллионов мусульман: большинство из них придерживаются умеренных взглядов, однако существует и экстремистское меньшинство.

— Что может дать американцам помощь Москвы в плане безопасности?

— Два главных источника угрозы для безопасности США — это распространение ядерного оружия и международный терроризм. В сфере распространения ситуация развивается чрезвычайно быстро. Ядерное оружие уже есть у Северной Кореи, а в скором времени может появиться у Ирана. Терроризм же превратился в настоящую силу мирового масштаба. Неважно, откуда родом террористы, из Пакистана, Дагестана или Бостона. Нельзя допустить, чтобы к ним в руки попали радиоактивные материалы. Для этого необходимо 100% сотрудничество между российской и американской разведкой. Однако такой высокий уровень сотрудничества требует взаимопонимания и доверия. Сейчас же Москва и Вашингтон не могут похвастаться ни тем, ни другим. Ни один крупный американский политик не хочет признать следующий факт: сегодня, в 2013 году, мы находимся в куда большей опасности, чем в конце эпохи СССР.

— Вывод американских войск из Афганистана вызывает беспокойство россиян.

— Да, они сильно обеспокоены. Афганистан всегда был для Москвы региональной проблемой. Это одна из причин советского вторжения 1979 года. Вы не поверите, но сейчас в России даже обсуждается необходимость возвращения в Афганистан. Россияне этого не сделают, но это прекрасно иллюстрирует их взгляды на проблему, от которой, казалось, им удалось избавиться. США отправились в Афганистан, разрушили полстраны и сформировали фиктивную афганскую армию, которая развалится на части срезу же после вывода американских войск. С такой точки зрения российско-американское сотрудничество в плане развития ситуации после ухода иностранного контингента могло бы быть очень полезным.

— А что насчет Барака Обамы?

— Барак Обама — это американский политик до мозга костей. Хотя его отец был африканцем, а сам он рос на Гавайях, у нет особого чутья на международной арене. Он опирается на тех же самых людей, которые консультировали президента Билла Клинтона, в том числе его супругу Хиллари. В общем и целом, американцы пытаются добиться от россиян нужных им послаблений, отталкиваясь о того, что те слабы и проиграли в холодной войне. И дают им в ответ самый минимум. Сегодня мир стал опаснее как для Америки, так и для России, но стремление действовать со стороны Вашингтона сегодня заметно слабее, чем 25 лет назад. О российском лидерстве тоже говорить не приходится. Но для первой державы мира провал буквально бросается в глаза. Последним инициативным президентом США был Рональд Рейган, который вел мудрую дипломатию с Михаилом Горбачевым. Потом у нас были безумный крестовый поход при Билле Клинтоне, расширение НАТО и система ПРО при Буше-младшем и, наконец, неспособность Барака Обамы изменить политику Вашингтона по отношению к Москве, несмотря на перезарузку.