Темный занавес отодвигается, и над окровавленной сценой взлетает маленький белый голубок. Он вылетел между витками войны. Вполне вероятно, что скоро под рокот ракет он падет на землю. Но пока он все еще машет крыльями, мы глазеем на него, очарованные надеждой.
Сегодняшняя Сирия — любимая военная игра кабинетных вояк из Вашингтона и Лондона. Циники воюют с оптимистами, а милитаристы — с пацифистами. Загнали Барака Обаму в угол? А что, если Башар Асад передумает, а Россия наложит вето на военный ответ? Подловили Америку на блефе? Сделает ли Путин это еще раз?
А что, если Америка начнет бомбить, а Асад снова предпримет химические атаки? А вдруг Асад уничтожит какое-то количество оружия, но продолжит свои зверства в отношении повстанцев? США стремятся свергнуть режим, а что, если Россия его поддержит? А что, если Конгресс? А что, если Иран, Израиль, Ливан, страны Персидского залива? Что насчет... А что, если...
Этими вопросами периодически заполняется программа сторонников интервенции. Те, кто их задает, редко имеют личный интерес в этом и не расплачиваются за свои советы. Они выбирают племя и остаются ему привержены — кроткое ли оно или жестокое, голуби ли это или ястребы, левые или правые. Немногие из них знают или действительно беспокоятся о Сирии — скорее о том, что другие напишут о них в редакционной статье или скажут за круглым столом.
Читайте также: Россия возвращается
Для оправдания военной интервенции имеется неплохой арсенал вариантов, где это сработало. Туда входят Босния, Косово, Ливия и Мали, которые должны перевесить неудачи в Ливане, Сомали, Ираке и Афганистане. Поскольку у Запада мало интереса в любой из этих стран, интервенции лишь нарушали порядок междоусобных распрей — свергнуть режим в одном месте, форсировать раздел территории в другом. Редко когда имеет место ревизия результатов вмешательства, не говоря уж о последующем уходе за пострадавшим. Неудача как вариант не рассматривается.
Как отмечают Рори Стюарт (Rory Stewart) и Джеральд Кнаус (Gerald Knaus) в своей книге «Поможет ли интервенция?», самым большим заблуждением становится вера в то, что «власть, осведомленность и легитимность международного сообщества» неограниченны и закреплены в англо-американском сюзеренитете.
Большая часть примеров вторжения, уж точно Ирак и Афганистан, превратили в посмешище оправдание вмешательства в дела этих стран; принятая в 2005 году Доктрина ООН об «ответственности по защите» подействовала угнетающе на народы по всему миру. Концепция, казавшаяся такой благородной в кабинетах Манхэттена, выродилась в отвратительную прелюдию к еще большему кровопролитию. Она стала дипломатической библией игры на публику, торговли войной, неоимпериализма и общего малодушия, а ее характерными признаками стали ракетные удары и штрафные санкции.
Гражданская война в Сирии так же чудовищна, как и все остальные. Ее корни лежат в межрелигиозной вражде, которая сбивает с толку большинство чужаков и кажется такой же порочной, как все, причиненное Европе Тридцатилетней войной. «Эти кадры могут принести вам страдания», — каждый вечер провозглашает диктор на BBC перед тем, как на экране появится пропаганда со сценами оргий или кровопролития, призывающая «что-либо предпринять», а не «оставаться в стороне». Следует отдать должное законодателям по обе стороны Атлантики, они сопротивляются этой пропаганде. Они выступили против своих лидеров, спросив, какая цель может быть в том, чтобы просто бомбить диктаторов. На их взгляд, необходимость войны с Сирией нужно объяснять, а не просто констатировать. Это не связано с тем, что «Америка возвращается к изоляции», а Британия внезапно — «просто остров». Это связано со здравым смыслом — с тем, чтобы не навредить.
Также по теме: Россия набирает вес со своей инициативой по Сирии
Неопределенный исход гражданской войны в Сирии — забота не Британии. То, что осталось от «ответственности по защите», должно быть исключительно гуманитарным. Идеология, сформулированная великим Анри Дюнаном (Henry Dunant), основателем Красного креста в XIX веке, по-прежнему применима. Задача человечества — облегчить мучения жертв войны, на поле боя и вне его, а не помочь одной из сторон выиграть. Важно прийти на помощь всем. В Сирии и вокруг нее для этого сейчас полный простор.
Если меня не касается, кто победит в войне, то строго говоря, меня не касаются и мирные переговоры между сторонами. С чего бы мне беспокоиться о каком-то конкретном голубе мира? Однако к такому решению приходят только при полном отчаянии. Десятилетия Запад не умел взаимодействовать с исламским миром, что привело Сирию в объятия России и Ирана. Обе страны испортили отношения с Западом, и при этом обе, кажется, на настоящий момент готовы опереться на свое государство-клиент.
Обама, может, и стал жертвой своей бравады, однако он привлек Россию к более тесному участию. В мае Москва организовала бесполезную мирную конференцию по Сирии, а теперь выдвинула соглашение об уничтожении химического оружия. Иран избрал нового прагматичного президента, Хасана Роухани, который очевидно заинтересован обменять ядерное разоружение на сближение с Западом. На следующей неделе Обама, возможно, встретится с ним в Нью-Йорке.
Соглашение с Россией о химическом оружии в Сирии может превратиться в самый вероятный краткосрочный путь к миру, прекращению огня и некому фактическому разделу территории. Это может стать прелюдией к возвращению беженцев и общему облегчению ситуации в регионе. Если это приведет к соглашению о ядерном разоружении с Ираном, это будет дополнительный бонус.
Шансы на успех, должно быть, невысоки. Путин может гордиться тем, как он ловко обставил Обаму и тем, как его расхваливают западные СМИ. Тем не менее, давление на него велико. Он и Иран стали серыми кардиналами этой войны. Он позволил втянуть себя в игру в качестве главного игрока. Теперь на кону его престиж.
Читайте также: США и Россия договорились о химическом разоружении Сирии
Мы уже видели такое раньше — в 2001 году, после терактов 11 сентября. Америка получила открытое сочувствие со стороны практических всех стран мира (включая Россию и Сирию). Ясир Арафат сдавал кровь для жителей Нью-Йорка. Тони Блэр — и это был один из самых похвальных его поступков — совершил поездку по региону, прося помощи в борьбе с «Аль-Каидой».
Давление на афганцев с тем, чтобы они сдали Усаму бен Ладена, было очень сильным и должно было, по мнению многих, привести к успеху. Однако раны Америки были настолько свежими, что она не могла подождать. Она застрелила того голубя мира и поплатилась десятилетием страданий.
Лучшее, что может сделать стороннее государство во время гражданской войны, это предоставить конфликтующим сторонам возможность разобраться самостоятельно. Как только они измотают друг друга, все закончится, и не важно, приведет ли это к смене режима или к переделу территории. Изначальная хартия ООН открыто говорила об этом, заявляя о необходимости невмешательства во внутренние суверенные дела государств.
Однако Россия сделала так, что теперь Сирия — дело России. Именно этот голубь мира принадлежит Путину. Если он падет с неба, это случится только по его вине.
