Москва – Еще совсем недавно будущее НАТО (кстати, 4 апреля исполнилось 65 лет со дня образования Организации Североатлантического договора) казалось довольно туманным. Операция в Афганистане завершилась (точнее, была прекращена, несмотря на отсутствие спокойствия в этой стране), общие цели у стран альянса отсутствовали, а врага, против которого необходимо было объединить усилия, на горизонте не наблюдалось.
К тому же Иран, долгое время считавшийся угрозой международной безопасности, в конце концов сумел доказать свое искреннее стремление к компромиссу с западными державами, а потому использовать противостояние с Тегераном для укрепления внутреннего единства в Североатлантическом альянсе Вашингтон больше не мог.
Конечно, НАТО в обозримом будущем все равно бы сохранилось. Однако сотрудничество между странами, входящими в этот военно-политический блок, принимало бы все более формальный характер. А потому США вынуждены были бы нести все большие расходы ради сохранения боеспособности альянса, а объяснять необходимость своего военного присутствия на Европейском континенте им становилось бы все труднее.
Теперь все изменилось. Восточноевропейские политики не только выражают искреннюю заинтересованность в расширении военного сотрудничества, вплоть до увеличения американского военного контингента на территории собственных стран, но и готовы, несмотря на финансовые трудности, повысить свои военные расходы. Это значит, что американские производители военной техники смогут извлечь выгоду из стремления европейских стран обновить и укрепить свои вооруженные силы.
Главное — необходимость развития военного сотрудничества в рамках НАТО теперь ни у кого не вызывает сомнений. Североатлантический альянс вновь рассматривается как защитник безопасности и свободы западного мира, у которого снова появился общий враг, значительно более могущественный, чем Иран и Афганистан.
Современная Россия существенно отличается от СССР, в том числе благодаря тесным экономическим связям с США и ЕС. Но реальное положение дел не слишком интересует творцов американской внешней политики. Россия обречена играть роль внешней угрозы для стран Европы, способствуя укреплению внутреннего единства альянса, который должен гарантировать США статус единоличного лидера Запада.
Между тем ситуация могла бы сложиться иначе, если бы не два загадочных события, изменивших развитие украинского кризиса, главным результатом которого стало существенное укрепление позиций США. Однако если бы не два неожиданных «эпизода», изменивших естественный ход событий, американская администрация, скорее всего, не извлекла бы выгоды из политического поражения Януковича и уж точно не была бы единственным победителем.
Прежде всего непонятно, зачем Виктор Янукович и его окружение бежали из страны после того, как 21 февраля в присутствии министров иностранных дел Франции, Германии и Польши президент и его противники подписали соглашение о мирном урегулировании. Напомним, что это соглашение между Януковичем и лидерами оппозиционной коалиции получило одобрение Госдепартамента США, сделавшего специальное заявление. В нем, в частности, говорилось, что Янукович должен провести в стране конституционную реформу и оставаться у власти вплоть до окончания досрочных президентских выборов.
Однако Виктор Федорович не стал заниматься реформированием государственного устройства и дожидаться избрания преемника, с которым он, кстати, мог договориться на выгодных для себя условиях, получив экономические и политические гарантии в обмен на административную поддержку. Вместо этого бывший президент и его приближенные неожиданно покинули страну. Как известно, позднее Янукович объяснил подобное поведение страхом за свою жизнь: его будто бы пытались убить, и только счастливая случайность помешала злоумышленникам осуществить задуманное.
Понятно, что Виктор Янукович не собирался подобно Сальвадору Альенде умереть с оружием в руках, отстаивая свои политические идеалы. Украинская власть, циничная и коррумпированная, не имела идей, которые стоило бы защищать. Но от человека, руководившего государством, все-таки ожидаешь рационального поведения. Покинув страну после подписания соглашения о мирном урегулировании, признанного США и ЕС, Янукович продемонстрировал явную неадекватность.
Спрашивается, неужели нельзя было хотя бы попытаться перенести органы исполнительной власти в Донецк или Харьков, одновременно обратившись к европейским и американским дипломатам с просьбой повлиять на оппозиционных лидеров и заставить их выполнить свои обязательства.
Если Янукович не рассчитывал, что его противники будут придерживаться достигнутых договоренностей, тогда неясно, зачем он подписывал соглашение и отчего не решился объявить чрезвычайное положение. В таком случае его обвинения в адрес нового государственного руководства выглядели бы более логичными: его представители оставались бы опирающимися на улицу «бунтовщиками», не имеющими права управлять страной.
Но подписав с ними соглашение, предполагающее взаимные уступки, Янукович признал их законными участниками политического процесса. И жалобы на то, что оппозиционные лидеры недобросовестно выполняли свои обязательства, не могут оправдать бегства законной власти, только что заключившей договор с противниками.
Правда, поведение экс-президента можно объяснить, если вспомнить одно происшествие во время избирательной кампании 2004 г. В сентябре, когда Янукович в Ивано-Франковске выходил из автобуса, чтобы выступить на студенческом митинге, в него попали куриным яйцом. Это событие, скорее всего, не имело бы никаких последствий, если бы не реакция самого Виктора Федоровича. Он потерял сознание и упал на руки охраны, которая занесла его обратно в автобус. Пережившего тяжелый обморок кандидата в президенты отвезли в местную больницу.
Уже через несколько дней стало ясно, что к этому событию хорошо подготовился штаб главного соперника Януковича — Виктора Ющенко. Вскоре после странного падения премьера в Ивано-Франковске информпространство заполнили шутки, анекдоты, карикатуры, видеоролики и мультфильмы, в которых на все лады высмеивалось поведение Виктора Федоровича, которое объяснялось его врожденной трусостью. Как столь робкий человек управлял (причем с явной выгодой для себя) одним из самых криминализированных регионов страны, попросту не объяснялось.
Кстати, подозрительно быстро, буквально через несколько дней после обморока Януковича, в интернете появилась игра, в которой нужно было попасть яйцом в паука с головой тогдашнего премьера, то есть ВФЯ. Можно, конечно, предположить, что создатели игры сработали на редкость оперативно, но, скорее всего, ее производство планировалось заранее. А это значит, что организаторы акции в Ивано-Франковске рассчитывали на сильный испуг главы правительства.
Позднее появились слухи, что Януковича якобы сознательно запугивали сообщениями о готовящемся на него покушении. Вполне возможно, что он испытывает иррациональный страх перед заговором (в Донецке 90-х годов приобрести подобные комплексы было чрезвычайно легко). А это дает возможность, играя на его параноидальных чертах характера, управлять его поведением в кризисных ситуациях, когда патологический страх становится непреодолимым.
Есть все основания предполагать, что Януковича запугивали и во время силового противостояния власти и оппозиционной коалиции, начавшегося в январе этого года. Об этом косвенно говорят настойчивые требования Януковича к активистам майдана, которых бывший президент неоднократно призывал сложить оружие. В том же духе он высказался и в Ростове, где посетовал, что «оппозиция», создавшая незаконные формирования, не желает их разоружить.
Если предположить, что у Януковича действительно пытались вызвать непреодолимый страх перед возможным покушением, то становится ясно, отчего он убежал, когда вероятность подобного сценария стала относительно высокой. Сегодня трудно сказать, кто мог быть непосредственно в этом заинтересован. Но вряд ли можно сомневаться в том, что больше всего от бегства Януковича проиграла Германия.
Если бы бывший президент остался на своем посту до окончания досрочных выборов, т. е. до появления легитимной власти, сформированной оппозицией, то немецкое руководство продемонстрировало бы умение разрешать сложные политические конфликты с учетом собственных интересов. Более того, в случае если бы Янукович остался главой государства, а Партия регионов выдвинула собственного сильного кандидата, на досрочных выборах, скорее всего, победил бы Виталий Кличко, который воспринимался украинскими избирателями как наиболее популярный противник рухнувшего режима.
Очевидно, что лидер «УДАРа» был бы наиболее удобным партнером для немецкого правительства, которое практически не скрывало, что собирается содействовать его победе. Тем более что президентские выборы в 2015-м создавали хороший резерв времени, чтобы подготовить Кличко к боям на политическом ринге. Образ политика — дело наживное, но для него нужно время, которого в нынешней ситуации у Кличко и его кураторов нет.
Теперь когда режим Януковича не существует, образ смелого и решительного противника власти, который создавали Кличко, больше не нужен. В нынешней ситуации оказались востребованными иные качества, прежде всего опыт управления экономикой, которого лидер «УДАРа» не имеет. В результате Виталий Владимирович оказался перед угрозой резкого снижения электорального рейтинга и, не зная, как ей противостоять, отказался от участия в избирательной кампании и вследствие этого фактически покинул «первый эшелон» украинской политики. Таким образом, Германия лишилась собственного кандидата.
Но главный удар по немецким позициям нанесло не решение Кличко, а очевидная неспособность Берлина разрешить политический кризис, который возник во многом из-за того, что Германия стремилась втянуть Украину в сферу собственного влияния и не желала при этом идти на серьезные расходы. Если бы Меркель гарантировала Януковичу, что окажет Украине финансовую поддержку после создания ассоциации с ЕС, то он, скорее всего, подписал бы в ноябре 2013 г. соответствующее соглашение.
Если бы после отказа Януковича от заключения ассоциации Берлин не стал противиться росту влияния Москвы в экономическом и политическом пространстве Украины, противостояние между властью и оппозиционной коалицией не приняло бы столь острые формы.
Однако на протяжении последних лет ФРГ последовательно проводила курс на утверждение контроля над странами Восточной Европы, который, нужно заметить, не вызывал одобрения США. Отказавшись от распространения сферы собственного влияния на Украину, Берлин потерпел бы серьезное геополитическое поражение, в результате которого усилились бы позиции Польши, являющейся в некоторых вопросах немецким конкурентом.
Пытаясь сохранить свои геополитические позиции, Германия допустила резкое обострение украинского внутриполитического конфликта, рассчитывая извлечь выгоды из его урегулирования. И эта игра Берлину практически удалась, но бегство Януковича спутало все карты. В итоге оказалось, что руководство ФРГ не может гарантировать государству, которое рассчитывает сделать собственным сателлитом, ни социальной стабильности, ни территориальной целостности. Более того, как выяснилось, у Восточной Европы, за исключением США, нет надежного друга и защитника. А потому проамериканская ориентация — единственный разумный выбор для восточноевропейских государств.
К чести Ангелы Меркель, она быстро смирилась с внезапным геополитическим поражением и не стала конкурировать с США. Это только усилило бы негативные последствия от неудачи, вызванной перерастанием украинского кризиса в раскол страны. В результате украинских событий Германия вынуждена была отказаться от самостоятельной геополитической игры в Восточной Европе и вернуться под эгиду США, поскольку только смирившись с доминированием Америки на Европейском континенте, Берлин мог хотя бы отчасти сохранить свои политические инвестиции. Возвращение США в качестве главного внешнеполитического ориентира для стран Восточной (а может, и Северной) Европы, по-видимому, стало главным итогом украинского кризиса.
Еще один важный результат — провоцирование стратегического конфликта между Россией и ЕС, вызванного присоединением Крыма к РФ.
В этом случае мы также сталкиваемся с загадочным событием, связанным с внезапным изменением формулировки вопроса, вынесенного на референдум, и изменением срока его проведения.
Очевидно, что если бы Россия не захотела как-то «компенсировать» бегство Януковича и стремительный распад его режима, она бы столкнулась с катастрофическим падением своего влияния на постсоветском пространстве. Это в свою очередь привело бы к чрезвычайно тяжелым внутриполитическим последствиям.
Переход Украины к федеративному устройству, существенное расширение автономных прав Крыма и создание политического механизма, способного заблокировать вступление Украины в НАТО, стало бы достаточной компенсацией за формирование центральной власти, стоящей на прозападных позициях. Нужно заметить, что окружение Януковича, несмотря на то что охотно взаимодействовало с российским руководством (особенно после начала острой фазы политического кризиса), не стремилось к внешнеэкономическому и тем более к внешнеполитическому союзу с Россией.
27 февраля Верховный Совет АРК проголосовал за проведение 25 мая референдума, на который выносился вопрос: «Вы за государственную самостоятельность АР Крым в составе Украины на основе договоров и соглашений? (да или нет)». Таким образом, в случае если бы предложение крымского парламента поддержали избиратели автономии, АРК вернулась бы к крымской Конституции 1992 г. Как известно, она провозглашала Крым суверенной республикой, которая находится в составе Украины на договорной основе.
Российское руководство благодаря тому, что Крым вновь бы стал, повторим, суверенным государством, которое находилось бы в составе Украины на договорной основе, смогло бы полностью реализовать свои интересы в Крыму, фактически подчинив его своему влиянию и обеспечив бессрочное пребывание Черноморского флота РФ на территории полуострова. Кроме того, проведение крымского референдума, который в этом случае никто не смог бы оспорить, создавало предпосылки для борьбы за создание автономных республик в других регионах Юго-Восточной Украины.
Итак, после бегства Януковича Москва, воспользовавшись поражением Берлина и отсутствием у Вашингтона серьезных мотиваций для борьбы за Украину, могла бы одержать важную стратегическую победу. В результате расстановка сил на постсоветском пространстве и в Восточной Европе изменилась бы в пользу России, но при этом отношения Москвы с Брюсселем, Берлином и Вашингтоном не пострадали бы.
Однако вместо этого российское руководство по неясным причинам совершило явно ошибочные шаги, которые поставили Россию на грань глубочайшего геополитического провала.
Во-первых, были изменены сроки проведения референдума. В начале его перенесли на 30-е, а затем — на 16 марта. Проведение референдума в день президентских выборов способствовало их легитимации, а потому западные державы вряд ли стали бы возражать против такого сценария. Перенос на середину марта не оставил времени ни для агитации, ни для нормальной организации голосования, а потому дал серьезный повод для непризнания итогов плебисцита американским и европейским руководством.
Во-вторых, был изменен вопрос референдума. Теперь он стал звучать так: «Вы за воссоединение Крыма с Россией на правах субъекта Российской Федерации?» или «Вы за восстановление действия Конституции Республики Крым 1992 года и за статус Крыма как части Украины?» Аналогичным образом был сформулирован вопрос и для Севастополя. Для чего российской власти понадобилось создавать почву для конфликта с западными государствами, которые обязаны возражать против нарушения территориальной целостности Украины, когда все проблемы можно было решить без этого — объяснить невозможно.
В-третьих, крымские и российские структуры даже не попытались сымитировать агитационную кампанию. Если бы в Крыму открыто действовали силы, выступающие за сохранение АРК в составе Украины, вероятность признания референдума несколько повысилась бы. Главное, что в этом случае у российской власти был бы веский довод в пользу того, что ее цели заключались не в аннексии Крыма, а в реализации прав крымского общества.
Ошибки, которые совершила российская власть, привели к возникновению стратегических противоречий между Россией и государствами ЕС, которые не могут согласиться с аннексией украинской территории. Дело, конечно же, не в сочувственном отношении к Украине со стороны ЕС (оно так и осталось на уровне риторики), а в нарушении Россией жестких правил, установившихся после 1991 г., в соответствии с которыми применение вооруженной силы в Европе осуществляется только с согласия ведущих европейских государств. Следует заметить, что США в ходе боснийского и косовского кризиса придерживались этого принципа и не действовали в одиночку.
Очевидно, что от конфликта между ЕС и Россией чрезвычайно выигрывают США, которые получили возможность не только усилить свое военно-политическое присутствие в Европе и придать ему антироссийский характер, но и решить свои экономические проблемы.
Безусловно, для реализации проектов, связанных с поставкой в ЕС американского газа, потребуется относительно долгий срок. Однако главное достижение вашингтонской дипломатии заключается в том, что соответствующее решение принято, а потому дорогостоящая инфраструктура, необходимая для импорта сжиженного газа из США, будет создаваться за европейский счет.
Кроме того, ограничение экономических контактов между Россией и ЕС создаст условия для возвращения на европейский рынок иранской нефти при сохранении ее нынешней высокой цены. Для США и Саудовской Аравии, стратегического американского союзника, важно, чтобы цены на нефть существенно не снижались.
США не собираются давить на Россию или целенаправленно разрушать российскую экономику. Цель Вашингтона состоит в том, чтобы снизить взаимодействие России и ЕС, отрезать российские экономические структуры от финансовой и технологической поддержки Европы. Россия и ЕС, совершившие в ходе украинского кризиса стратегические ошибки, потерпели серьезную неудачу, которая может им дорого обойтись.
Но список проигравших не ограничивается Россией и Европой. В силу обстоятельств в него попали и Турция, и бывшие советские республики, и даже Китай, на которых не самым благоприятным образом скажется падение российской экономики.
Следует отметить, что для государств Средней Азии было важно поддерживать партнерские отношения с Россией, поскольку это позволяло сохранять внешнеполитическую самостоятельность, не вступая в конфликт с Западом. Теперь Россию в этом качестве может заменить Китай. Однако неизвестно, сумеет ли КНР извлечь из этого какие-то реальные выгоды, поскольку никто не знает, как будут развиваться геополитические процессы на постсоветском пространстве после украинского кризиса. Это во многом зависит от того, какие цели ставит перед собой американская администрация.
Опаснее всего то, что пока никто не знает, как воспользуется своим нынешним успехом единственный победитель.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Еще совсем недавно будущее НАТО казалось довольно туманным. Операция в Афганистане завершилась (точнее, была прекращена, несмотря на отсутствие спокойствия в этой стране), общие цели у стран альянса отсутствовали, а врага, против которого необходимо было объединить усилия, на горизонте не наблюдалось.
