Бразилия всплывает «брюхом кверху»?

Сан-Паулу. — После нескольких лет впечатляющего роста экономические перспективы Бразилии становятся все более туманными. С тех пор как в июле закончился Чемпионат мира, экономическая активность упала, инфляционное давление усилилось, а потребительская и деловая уверенность обрушились, заставив многих экономистов урезать свои прогнозы роста на этот год. Итак, насколько же больна экономика Бразилии и как ее болезнь повлияет на исход президентских выборов в октябре?

На первый взгляд, слабый рост Бразилии представляется эфемерным, и у президента Дилмы Руссефф (Dilma Rousseff) хорошая позиция для выхода на второй срок. За последние 12 лет ее Рабочая партия принесла стране сильнейший рост ВВП на душу населения за последние три десятилетия; сократила неравенство доходов при помощи обширной системы социальных трансферов, которая распространилась на одну треть всех домовладельцев Бразилии; и она сократила официальный уровень безработицы до рекордно низкого уровня в 4,5%.

Однако даже беглый взгляд на последние экономические данные показывает, что модель роста Бразилии также может разбиться о стагфляционную стену. Действительно, Бразилия, скорее всего, испытала техническую рецессию в первой половине этого года. А ежегодный прирост за время президентства Руссефф, вероятно, в среднем составил менее 2% ‑ самый медленный рост в течение президентского срока в Бразилии начиная с 1980 года, когда страна начала переход от гиперинфляции и постоянных неплатежей к стабильной и более процветающей экономике со средним уровнем доходов.

Более того, если бы правительство не сократило налоги и не отложило столь необходимый подъем цен на бензин и электроэнергию, средняя ежегодная инфляция остановилась бы на уровне 7,5% — уровне, которого она не достигала на протяжении десятилетий. В сфере услуг, где правительство не принимало каких-либо мер по подавлению инфляции, ее уровень составил 9%.

Копните глубже, и оказывается, что основы экономики полны нестабильностями и дисбалансами. Хотя общая экономическая активность слаба, дефицит текущего счета достиг 12-летнего максимума в 3,5% от ВВП. Промышленное производство на 7% ниже своего докризисного пика в 2008 году. Это, вместе со снижением доли производимых промышленностью товаров в общем объеме экспорта с 54% десятилетие назад до 37% сегодня, указывает на существенную потерю конкурентоспособности.

Даже, казалось бы, сильная сторона экономики — процветающий сектор услуг и низкий уровень безработицы — покоится на неустойчивой кредитной политике. Разумеется, быстрый рост кредита является естественным последствием снижения реальных процентных ставок. Но в Бразилии кредитование государственными банками значительно опережало кредитование частными банками с 2008 года, а это означает, что кредитование с глубоко субсидированными ставками в значительной степени обусловлено увеличением банковского кредита до 58% от ВВП (что примерно вдвое больше уровня восьмилетней давности).

И на этом фоне Бразилия готовится к своим важнейшим выборам с момента перехода от диктатуры к демократии в 1985 году — и опросы не предвещают ничего хорошего для Руссефф. Несмотря на более высокие доходы и снижение уровня неравенства, 70% бразильцев выразили желание перемен. Это не удивительно, с учетом уличных протестов, вспыхнувших в прошлом году из-за плохого качества государственных услуг и роста цен. Однако виновато ли в этом только правительство Руссефф?

Если коротко: нет. В то время как правительство Руссефф в значительной степени ответственно за недавний приступ циклической слабости и социальных потрясений, проблемы Бразилии коренятся в более обширном нежелании стряхнуть ярмо политики, принятой в ходе более чем двух десятилетий правления военных.

Plano Real 1994 года, программа макроэкономической стабилизации, совместно с последующими структурными реформами, наконец, позволила Бразилии прекратить инфляцию и помчаться на волне дешевой глобальной ликвидности и нахлынувшего китайского спроса на сырьевые товары. Поскольку правительство попыталось направить эти прибыли в перераспределение средств, государственные расходы выросли, а система социальных пособий — опирающаяся на так называемые «приобретенные права» ‑ становилась все более жесткой.

Бразилия нуждается в новой модели роста, основанной на четырех ключевых элементах: жесткой фискальной политике, более свободной денежно-кредитной политике, сниженной роли государственных банков в предоставлении кредитов, а также мерах по снижению астрономических затрат на частное кредитование в Бразилии. Следующее правительство, вне зависимости от того, будет оно левым или правым, также столкнется с незавидной задачей реформирования системы приобретенных прав, чтобы сделать социальные пособия более гибкими и доступными. Его подход будет определять, пойдет ли Бразилия по пути Венесуэлы, которая на данный момент погрязла в стагфляции, или же по пути Чили, которая многими рассматривается в качестве самой перспективной экономики Латинской Америки.

Учитывая защиту, которую давали приобретенные права, процесс искоренения экономических диспропорций и восстановление устойчивого равновесия финансов Бразилии потребует длительного процесса конституционных реформ. И хотя переход, несомненно, будет болезненным, это крайне важно для будущего экономического роста и развития Бразилии.

То, сможет ли следующее правительство сделать все, что необходимо, зависит от его способности объединить электорат и разрозненные группы регионально ориентированных политических партий. Однако сначала ему будет необходимо отказаться от соблазнительно легкого — но, в конечном счете, пагубного — маршрута повышения налогов и удвоения ставки на политику перераспределения. Этот путь ведет к Венесуэле — и гораздо менее стабильной и процветающей Латинской Америке.