После распада СССР бывший американский президент Ричард Никсон отметил, что США выиграли холодную войну, но пока не добились мира. С тех пор в Белом доме сменились три президента, представлявшие обе партии, и никто из них не смог завершить эту работу. Напротив, такое впечатление, что мир очень далек. Угрозы безопасности и процветанию США значительно выросли как на системном уровне из-за недовольства крупных держав, которые подрывают мировой порядок, так и на уровне государств и субгосударств, где разные этнические, племенные, клановые и другие группы дестабилизируют ключевые страны и целые регионы.
Наибольшую опасность несут разногласия по поводу мирового порядка и прерогатив разных держав в своих регионах. Эти разногласия в состоянии спровоцировать масштабные конфликты. Таковы причины напряженности в отношениях США и западных стран с Россией, и, что более опасно, с Китаем. На данный момент главной проблемой стал кризис на Украине. Там слышны жуткие отголоски событий столетней давности, породивших чудовищную катастрофу под названием Первая мировая война. Пока двусмысленные, узкие и неполные соглашения Минск-2 держатся, и можно надеяться, что они приведут к новым договоренностям и предотвратят возобновление войны. Однако то, что уже случилось, показало всю глубину противоречий, урегулировать которые США могут только при одном условии: если открыто и честно признают их.
В США и Европе многие считают, что наилучшим способом остановить растущие имперские амбиции России станет гарантия независимости Украины. Сторонники этого мнения говорят, что Запад обязан сделать все возможное, чтобы не допустить установление прямого или непрямого контроля Кремля над этой страной. В противном случае, говорят они, Россия восстановит советскую империю и поставит под угрозу всю Европу. С другой стороны, в России многие говорят, что готовы уважать суверенитет и территориальную целостность Украины (за исключением Крыма), но при этом Москва требует ровно то же самое, что любая мировая держава в отношении своих границ. Безопасность западных рубежей требует особых отношений с Украиной и уважительного отношения к сфере влияния сверхдержавы. Россия утверждает, что не будет в безопасности в случае вступления Украины в НАТО или присоединения к враждебному Евро-Атлантическому сообществу. Из этого следует, что нейтральный статус Украины не может быть предметом для обсуждения с точки зрения любого российского лидера, готового и способного отстаивать национальные интересы.
В 1991 году распался Советский Союз, и Россия оказалась на коленях. Страна зависела от западной помощи и увязла во внутренних проблемах. Неудивительно, что западные лидеры позволяли себе игнорировать российские интересы. Но пришедший в 1999 году к власти Владимир Путин начал восстанавливать Россию в качестве сверхдержавы. Развитие нефтяной промышленности на фоне быстрого роста цен на нефть, удвоившее ВВП России за его пятнадцатилетнее правление, способствовало этому, и Россия все громче выражала возмущение таким отношением со стороны Запада.
Американцам следует вспомнить цепь событий, приведших к нападению Японии на Перл-Харбор в 1941 году и последующему вступлению США во Вторую мировую войну. В 1941 году США ввели полное эмбарго на поставку нефтепродуктов в Японию, чтобы наказать эту страну за агрессию в Азии. К сожалению, Вашингтон совершенно недооценил реакцию Токио. Как отметил один из «послевоенных мудрецов», госсекретарь Дин Ачесон (Dean Acheson), американское правительство «не понимало ни планов японского правительства о действиях в Азии, ни причин враждебного отношения к нашему эмбарго, ни готовности генерала Тодзио пойти на огромный риск. Никто не понимал, что Тодзио и японское правительство рассматривают завоевание Азии не как способ удовлетворения амбиций, а как гарантию выживания режима. Для них это был вопрос жизни и смерти».
За несколько дней до нападения на Перл-Харбор японский посол в Вашингтоне Сабуро Курусу говорил, что «японский народ верит, что экономические средства — гораздо более эффективное оружие, чем военные, что... они оказались под тяжелым давлением США, чтобы принять американскую позицию, но они предпочитают сражаться, но не подчиниться этому давлению». Несмотря на это предупреждение, японское нападение застало американский Тихоокеанский флот врасплох, в результате чего погибли около 2500 человек, и было потоплено большое количество кораблей.
Изучение серии прогнозов американского правительства относительно последствий тех или иных масштабных внешнеполитических действий не может не вызывать беспокойства. Администрация Клинтона не поняла сути затянувшейся кровавой войны в Югославии, а затем навязала свое хрупкое решение, разозлив Россию и Китай. Когда президент США Джордж Буш-младший принял решение свергнуть режим Саддама Хусейна в Ираке и заменить его демократически избранным правительством, он полагал, что это послужит примером обретения свободы страной в регионе, отчаянно нуждающемся в свободе. Его команда отстаивала это мнение, несмотря на многочисленные предупреждения о том, что эта война развалит страну на враждующие кланы и религиозные общины, что любое демократически избранное правительство будут контролировать шииты, и что от ослабления Ирака выиграет Иран. Затем администрация Барака Обамы поддержала Францию и Великобританию в операции против режима Муаммара Каддафи в Ливии. Воцарившийся хаос привел, в том числе, к убийству американского посла и других дипломатов, а также к образованию очага исламистского экстремизма, который угрожает соседним странам и США гораздо больше, чем угрожал Каддафи. Сейчас ни администрация Обамы, ни конгрессмены не верят, что сирийскую оппозицию будут контролировать исламисты, и что сместить Башара Асада будет нелегко.
Может ли американская реакция на события на Украине вызвать конфликт, который приведет к американо-русской войне? Такое развитие событий кажется невероятным. Но следует помнить, что, говоря «невероятно», мы имеем в виду не возможные реальные вещи, а только наше собственное представление о них. Как показали Ирак, Ливия и Сирия, политические лидеры зачастую не в состоянии представить вещи, которые кажутся им неудобными, беспокоящими или невероятными.
Господствующие взгляды на текущее американо-российское противостояние на Украине соответствуют этой модели. Так как устранение режимов Слободана Милошевича, Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи никак не отразилось на США, многие политики и аналитики в Вашингтоне считают, что, бросая Москве вызов на Украине, изолируя Россию на международной арене и причиняя ей экономический ущерб, они не спровоцируют ответную реакцию, которая станет реальной опасностью для США. Самое часто повторяющееся высказывание относительно России в Вашингтоне звучит так: «Россия больше не имеет влияния». Никто в США не испытывает большего удовольствия от унижения Путина, чем Обама, включивший Россию в число главных угроз вместе с «Исламским государством» и вирусом Эбола. Вне всякого сомнения, будучи государством, зависящим от добычи нефти, Россия уязвима экономически и практически не имеет настоящих союзников. Более того, многие представители деловой и интеллектуальной элиты России встретят уход Путина с не меньшим восторгом, чем The Washington Post. Украинцы, также относившиеся к бывшему президенту Виктору Януковичу, выгнали его с очень небольшой помощью Запада, так что, возможно, Путин уязвим.
Тем не менее, Россия очень отличается от других стран, в которых США поддерживали смену режима. Во-первых, ее ядерный арсенал в состоянии буквально стереть США с лица Земли. Большинство американцев считают, что ядерное оружие больше не играет важной роли в международной политике, но российские лидеры придерживаются другого мнения. Во-вторых, что бы там ни думали американцы про Россию, русские считают свою страну великой державой. Великие державы очень редко согласны играть роль объектов чужой политики. Когда у них есть возможность, они берут судьбу в свои руки, хорошо это или плохо.
Большинство политиков и комментаторов считают крайне маловероятной американо-русскую войну. Но нас больше беспокоит сам ход событий. Мы отслеживали события в СССР и России во время холодной войны и после развала СССР. Недавно один из нас провел неделю в Москве, открыто говоря с людьми из властных кругов России и из числа приближенных к Путину, а другой побывал в Китае и выслушал мнение Пекина. Наши предположения основаны на этих встречах и на информации из частных и открытых источников.
Существуют три ключевых фактора, которые способны превратить нынешний конфликт в настоящую войну: порядок принятия решений в России, российская политика и динамика американо-российских отношений.
Относительно принятия решений следует сказать, что как внутри России, так и за рубежом принято считать Путина единоличным правителем, который все решает самостоятельно. Все имеющиеся свидетельства говорят, что он полагается на очень узкий круг советников, и никто из них не в состоянии оспорить его предложения. Такая процедура лишает Путина возможности принимать хорошо обдуманные решения и учитывать все риски и выгоды от своих действий.
Более того, политическая среда в России на уровне элиты и на общественном уровне толкает Путина к повышению требований, а не к уступкам. На уровне элиты российский истеблишмент разделен на два лагеря — прагматичный, который сейчас у власти благодаря поддержке Путина, и «бескомпромиссный». Российское общественное мнение поддерживает как раз сторонников максимально жесткой линии, которых Путин назвал «горячими головами». Следует понять, что только благодаря Путину российская реваншистская политика не приняла более агрессивные формы. Путин — далеко не самый радикальный лидер в России.
Никто из этих «горячих голов» не критикует Путина даже в частных беседах. Вместе с тем, все больше военных и сотрудников спецслужб поддерживают ужесточение действий в отношении США и Европейского союза из-за украинского кризиса. Это проявляется в их критических замечаниях в адрес умеренных политиков, таких, как вице-премьер Игорь Шувалов и министр иностранных дел Сергей Лавров. Критики считают, что умеренные политики не осознают всю тяжесть вызова, брошенного России США и Европой, думают, что ситуация может измениться к лучшему без полного подчинения России неприемлемому иностранному диктату. Сторонники жесткого курса считают, что нужно перенести игру на то поле, где Россия сильна, использовать военную силу для продвижения российских интересов, как сделал Путин в Крыму, и навязать Западу свои условия.
Усиливающиеся националистические настроения в российском обществе тоже поддерживают подход «бросай вызов главному врагу», который опирается на политику бывшего советского лидера Юрия Андропова. Путин сам немало поспособствовал росту этих националистических настроений, используя патриотическую риторику и остро критикуя поведение Запада. Впрочем, он ломился в открытую дверь, так как в России и так господствовало разочарование Западом, ведь западные страны относились к России, как к проигравшему в «холодной войне» противнику, а не как к партнеру в строительстве нового мирового порядка. Более того, обычные русские люди придерживались более воинственных взглядов, чем Путин. Не так давно российские СМИ опубликовали предупреждение бывшего полевого командира Игоря Стрелкова, который сказал, что нерешительная политика России никого не удовлетворит, и Владимир Путин рискует закончить, как Слободан Милошевич, отвергнутый как либералами, так и националистами. Недавно Стрелков повесил портрет Путина в своем кабинете, сказав, что «российский президент понимает бесплодность попыток компромиссов с Западом», и что Путин «восстанавливает суверенитет России». Стрелков иногда преувеличивает, но его слова отражают усиливающееся недовольство влиятельной российской националистической коалиции.
Число сторонников более жестких действий растет среди военных и среди граждан, которые считают, что бряцание российским ядерным оружием возымеет положительный эффект. Для этой группы ядерное оружие — не просто мощный щит, но и меч, которым можно подчинить своей воле страны, такого оружия не имеющие, или не готовые помыслить о немыслимом, о применении атомных бомб. Путин упомянул это во время противоречивого выступления в Сочи в сентябре:
«Никита Хрущев стучал ботинком по трибуне в ООН. И весь мир, особенно США и НАТО, подумали, что „его лучше бы оставить в покое, а то он запустит ракету. Лучше проявить немного уважения к нему“. СССР больше нет, и мнение России всерьез не воспринимают. После распада СССР все изменилось, и мы можем делать, что захотим, наплевав на правила и регуляции».
Директор российской телекомпании «Россия Сегодня» Дмитрий Киселев высказался более понятно: «Россия — единственная страна в мире, способная превратить США в радиоактивный пепел». Принятая в 2014 году военная доктрина России гласит, что страна будет готова применять ядерное оружие не только в ответ на ядерную атаку, но и в ответ на агрессию против Российской Федерации с применением конвенционального оружия. И, как показали данные аналитического центра «Европейское лидерство» (European Leadership Network), в прошлом году было около сорока происшествий, когда российские военные устраивали провокации, и это могло закончиться катастрофой.
Каким бы странным это ни казалось, слабеющая российская экономика тоже не способствует формированию общественного мнения в пользу уступок. Наоборот, ущерб, который понесла и без того слабая экономика от падения цен на нефть, сократил пространство для маневров и ослабил гибкость внешней политики Путина. Президент России должен показать, что страна страдает не напрасно. Уступки могут подорвать тщательно культивируемый образ Путина как сильного лидера, а этот стиль в России любят исторически, и настроить против него ультранационалистов. Они считают, что недавние санкции намного сильнее ударили по простым людям, чем по элите, и требуют от Путина не сдаваться. Многие считают, что речь идет о достоинстве России.
На вопрос о том, почему правительство России не готово вести переговоры о соглашении на принципах, которые само же озвучило, то есть, о гарантиях целостности Украины без Крыма и обязательстве ее неприсоединения к НАТО и Европейскому союзу в обмен на смягчение санкций США и ЕС, российский чиновник ответил, что «у России есть своя гордость, и она не может оказать давление на мятежников ради отмены санкций».
Главный вопрос в следующем: продолжит ли Путин поддерживать прагматиков или предпочтет им «горячие головы»? До сих пор он действовал иначе. Поддержка сепаратистов на Украине была эффективной, но ограниченной, при этом Россия надеется наладить отношения с Западом или хотя бы с Европой. Путин также старается скрыть факт российской интервенции на Украине, чтобы выиграть время и использовать американо-европейские разногласия и разногласия между европейскими странами.
На данный момент прагматики остаются у власти, так как Путин практически не изменял состав правительства и своей администрации. Сохраняя полную лояльность Путину и выражая готовность выполнять его распоряжения, эти чиновники стремились сформировать систему экономической взаимозависимости России и Запада и добиться того, чтобы с Россией считались в мировом порядке, построенном США и их союзниками.
Министр иностранных дел Сергей Лавров и другие сторонники прагматичного подхода считают, что Москва может по-прежнему иметь дела с США и особенно с Европой, если сама не закроет дверь. «Горячие головы» считают иначе. По их мнению, западные страны воспримут любое проявление умеренности со стороны России как слабость. Называя себя реалистами, они утверждают, что НАТО преисполнено решимости свергнуть Путина, поставить Россию на колени и, возможно, развалить страну.
Нежелание Путина радикально менять свой дипломатический путь объясняет гибридную войну, которую Россия ведет на Украине, то есть, помогая сепаратистам, но официально делая вид, что Москва не участвует в конфликте. С этим связаны также неубедительные попытки России отрицать оказание помощи сепаратистам. Они одновременно справедливо превращают Россию в объект для критики и дают Вашингтону и Европе безосновательную надежду на то, что Россия не сможет выдержать рост потерь в войне, в которой она, якобы, не участвует.
Однако попытки Путина преследовать широкие цели прагматиков, одновременно пытаясь реализовать позицию «горячие головы» на Украине, не могут продолжаться вечно. Многие советники Путина считают, что надежды на восстановление отношений с Западом обречены на провал. США и западные страны никогда не примут решение, которое выполнит хотя бы минимальные требования России. Если США и Европейский союз отменят большую часть санкций, введенных против России, и вернутся к нормальным отношениям, то они скажут, что Россия проглотила свою гордость и пошла на уступки. Если же Россия останется под санкциями, будет лишена доступа к финансовому рынку и к западным технологиям, то они скажут, что Россия должна идти своим независимым путем. Путин еще не достиг того критического момента, когда ему придется сделать выбор между выполнением западных требований и прямым участием в конфликте, возможно, предусматривающим нанесение удара по западным интересам за пределами Украины. Если такой момент настанет, выбор Путина может нам не понравиться.
Помимо санкций, есть еще два фактора, которые могут повлиять на выбор Путина: военное поражение сепаратистов и присоединение Украины к НАТО.
Путин довольно ясно дал понять, что не потерпит первого варианта развития событий. В интервью германскому телеканалу ARD он задал риторический вопрос: «Неужели Европа смирится с тем, что украинское правительство уничтожит всех политических противников на востоке страны?» И заявил, что Россия этого не допустит. Всякий раз, когда украинские правительственные войска начинали одерживать верх, Путин, не обращая внимания на угрозы и предупреждения западных стран, увеличивал поддержку сепаратистам, чтобы дать им возможность победить.
Хотя по второму моменту Путин не высказывался с такой же ясностью, совершенно понятно, что вероятное членство Украины в НАТО очень беспокоит Россию. Одна из причин, по которой Путин хочет, чтобы Донецк и Луганск остались в составе Украины, получив расширенную автономию, это желание сохранить большую группу пророссийского электората на Украине и превратить их в главное препятствие для присоединения Киев к НАТО. Российские политики в массе своей не хотят появления рядом с Россией враждебно настроенной Украины, получившей защиту НАТО.
Это связано как с опасениями относительно национальной безопасности России, так и с неконтролируемым сентиментальным отношением к русскоязычному населению Украины. Набирающий популярность лозунг «Россия не бросает своих» отражает эти чувства и напоминает о панславянской политике России по отношению к Сербии перед Первой мировой войной. Один из нас видел пример этих чувств во время ток-шоу относительно ситуации на Украине. Российский участник дискуссии заявил, что «наше дело правое, и мы победим», и публика откликнулась громкими аплодисментами. Следует отметить, что выступавший Вячеслав Никонов — не просто член про-путинской партии «Единая Россия» и председатель парламентского комитета по образованию. Он внук Вячеслава Молотова, возглавлявшего внешнеполитическое ведомство СССР и сделавший такое же заявление во время нападения Гитлера на Советский Союз. Никонов часто выражает мнение истеблишмента. В начале XIX века савойский дипломат и консервативный философ Жозеф де Местр отметил, что «ни один народ не преисполнен страсти настолько же, насколько русские. Если попытаться упрятать эту русскую страсть в крепость, то крепость взорвется».
Не требуется богатое воображение, чтобы представить вероятные причины изменения политики Путина. Самое первое, что приходит на ум — это военная помощь США Украине. Может ли кто-нибудь из российского правительства на самом деле попытаться вынудить США начать поставки оружия на Украину? На первый взгляд это может показаться притянутым за уши, но при более серьезном размышлении нельзя исключить, что в окружении Путина кто-то может быть заинтересован в этом, возможно даже с одобрения президента Такая уловка имеет тактическое и стратегическое значение.
Тактически заявление Обамы о начале поставок оружия на Украину позволит России перестать неубедительно отрицать очевидное. Обращаясь к российским гражданам, Путин и правительство раз за разом повторяли, что Россия не участвует в конфликте, хотя пророссийские украинские политики и лидеры сепаратистов открыто хвастаются по телевидению получением помощи от Москвы. Даже после того, как был сбит малайзийский самолет, и погибли 300 человек, даже после того, как западные страны представляли все новые факты, Путин не отказывался от своей версии.
Говорят, что заявление о поставках американского оружия даст Путину желаемый предлог для изменения своей версии. Он утверждал, что переворот Майдана спонсировали США, чтобы свергнуть Януковича, демократически избранного президента, и что Вашингтон поддерживает нынешнее правительство Украины в войне против русских в восточных областях. В его логике поставка оружия сделает явным тайную американскую деятельность и оправдает ответную реакцию России, которая сможет отправлять оружие и даже солдат, спровоцировав эскалацию напряженности, отвечающую ее интересам.
Со стратегической точки зрения это будет ловкий шахматный ход. Перенеся игру с экономического поля, на котором сильны США и Европа, на военное поле, он из слабого игрока станет сильным. На военном поле Путин намного сильнее, нет такого оружия, которое США могли бы прислать Украине и на которое у России не нашлось бы ответа. Путин может присылать оружие по воздуху, по суше, по морю, через слабую границу, тогда как США находятся за тысячи километров от Украины. У Путина есть сотни, если не тысячи агентов в рядах украинской армии. И, как он уже показал, российские военные готовы не только давать сепаратистам советы, но и сражаться бок о бок с ними, убивать и погибать. Он считает, что США никогда не пришлют солдат на Украину.
Сторонники жесткой линии считают, что в этом заключается лучшая возможность одержать стратегическую победу. Они полагают, что преимущества России над США и Европой лежат не в экономической, а в военной сфере. По их мнению, европейцы практически разоружены и воевать не хотят, их можно не брать в расчет. Американцы, без сомнения, имеют самую мощную армию в мире, и часто показывали свою готовность воевать. Но нередко, победив во всех битвах, они проигрывали войну, как во Вьетнаме или в Ираке. Поклонники жесткого курса надеются, что на Украине Россия научит европейцев и американцев горькой правде. Первым шагом стала профессиональная военная операция по захвату Крыма без единого выстрела. Но чем глубже США увязнут на Украине, чем сильнее будет их обязательство по выполнению невозможной задачи по сохранению территориальной целостности Украины, тем лучше, полагают российские ястребы. На поле битвы на Украине Россия будет иметь то, что в терминах «холодной войны» описывалось как «контроль эскалации»: преимущество на каждом новом уровне эскалации. В такой войне союзников США не могут победить, а Россия не может проиграть, если только Америка не вступит в войну непосредственно.
Главными зрителями этой драмы стали, конечно, европейцы. Россия хочет, чтобы постмодернистское сознание европейцев хорошенько усвоило: ни европейские члены НАТО, ни США не в состоянии спасти Украину. По этой логике, когда это произойдет, с помощью запугивания и обещаний Россия сможет вбить клин между Европой и США, избавиться от самых тяжелых санкций и вернуть себе доступ к европейскому финансовому рынку.
Первым делом Путин намерен использовать истечение срока действия европейских санкций, которое произойдет в июле. Если у него не получится, и Европейский союз поддержит ужесточение санкций вместе с США, например, лишит Россию доступа к финансовой клиринговой системе SWIFT, то Путин, вероятно, не пойдет на попятный, а разорвет все сотрудничество с западными странами и попытается мобилизовать народ для отражения «новой апокалиптической угрозы для Руси-матушки». Как сказал нам один высокопоставленный российский политик, «Мы в одиночку выстояли против Наполеона и против Гитлера. Наши победы над агрессорами, а не дипломатические усилия, разрывали вражеские союзы и привлекали к нам новых союзников».
В тот момент Путин и сменит состав правительства, а также изменить риторику. Высокопоставленный чиновник сказал нам, что «президент высоко ценит лояльность и последовательность, поэтому ему нелегко уволить людей и фундаментально изменить политический курс. Но он решительный человек, и если он примет решение, то сделает все, чтобы выполнить его». Это будет означать гораздо более воинственную российскую политику по всем вопросам, связанным с тем, что Москва называет попытками Запада сменить режим или развалить страну. Например, это будет означать прекращение сотрудничества по всем проектам типа Международной космической станции, а также поставок стратегических материалов, вроде титана, Ирану, иранской ядерной программы и стабилизации Афганистана. За этим может последовать требование к государствам Средней Азии прекратить военное сотрудничество с США и использование разногласий в правящей коалиции Афганистана для поддержки остатков Северного Альянса.
В случае перехода американо-российской конфронтации в более горячую стадию возрастет роль военных в обоих государствах. Как видел мир накануне Первой мировой войны, когда на первом месте оказываются вопросы безопасности, то, что одна сторона считает разумными мерами предосторожности, вторая воспринимает, как агрессию. Клаузевиц описывает неумолимую логику, подталкивающую каждую сторону к взаимному усилению, которое в свою очередь, ведет к радикализации. Командиры мыслят категориями возможностей, а не намерений. Это вынуждает их принимать меры, тактически оправданные, но стратегически эти действия могут быть неправильно поняты.
Кроме того, лидеры и их военные советники допускают ошибки. Перед Первой мировой войной кайзер Вильгельм II не верил, что Россия осмелится воевать, так как русско-японская война девятью годами ранее наглядно продемонстрировала ее военную слабость. Одновременно российский военный министр Владимир Сухомлинов убеждал царя в том, что Россия готова к войне, и что Германия уже приняла решение нападать. В 1912 году Сухомлинов сказал, что «война неизбежна, и нам выгодно, чтобы она началась раньше, а не позже... Его величество и я верим в армию и считаем, что война принесет нам только выгоду». Германский генеральный штаб тоже настаивал на быстром действии, опасаясь, что завершение строительства новой сети железных дорог позволит русским перебросить много дивизий к границам Германии. По мере усугубления кризиса после убийства эрцгерцога Франца-Фердинанда германские и российские военные спешили начать мобилизацию первыми. Российский генеральный штаб сообщил Николаю II, что только немедленная полная мобилизация предотвратит быстрый разгром если не самой России, то Франции, чья поддержка нужна России в отражении будущего германского вторжения.
Ахиллесовой пятой НАТО стали Литва, Латвия и Эстония. Их защищает пятая статья устава НАТО, согласно которой, нападение на любого члена Альянса считается нападением на весь Альянс. США несут полную ответственность защищать балтийские страны и сдерживать агрессию против них. С учетом их размера, близости к России и наличия большого русскоязычного меньшинства, эта обязанность становится весьма пугающей. Нетрудно представить сценарий, в ходе которого последовательность событий приведет к тому, что русские и американские солдаты будут убивать друг друга.
Сторонники жесткой линии в России обсуждают способы использования в интересах страны военного превосходства в Восточной и Центральной Европе, как в конвенциональных, так и в неконвенциональных вооружениях. Путин открыто заявил, что подумывал над применением ядерного оружия в ответ на попытки отобрать Крым обратно. Это означает, что он рассчитывал на ядерный арсенал уже во время Крымской операции. В этих обсуждениях многие интересуются, пойдет ли президент Обама на риск потерять Чикаго, Нью-Йорк и Вашингтон ради спасения Таллинна, Риги и Вильнюса. Это опасный вопрос. Если вы хотите огорошить собеседника или добиться тишины в ресторане в Бостоне или Вашингтоне, спросите сотрапезников, что делать. Если русские тайно вторгнутся в Эстонию или Латвию, как должны поступить США? Готовы ли они поддержать отправку американских солдат на войну за спасение этих стран?
Представьте себе восстание русского населения в прибалтийских странах, стихийное или подготовленное российскими спецслужбами, жесткие действия слабых полицейских и военных сил этих стран, обращение этнических русских с просьбой выполнить «доктрину Путина», озвученную при аннексии Крыма, когда российский лидер заявил, что Россия всегда придет на помощь русским в случае нужды, и повтор гибридной войны по украинскому сценарию, включая столкновение с батальоном из 600 американских или других солдат НАТО, который дислоцирован в Прибалтике. Некоторые россияне утверждают, что это даст Москве предлог применить тактическое ядерное оружие. Посол России в Дании, к примеру, сказал, что участие этой страны в системе противоракетной обороны НАТО сделает ее мишенью для российского ядерного оружия. Россия также использует развертывание ракетных систем «Искандер» в Калининградской области, российском анклаве между Литвой и Польшей, а шведская разведка открыто заявила, что считает российские разведывательные операции подготовкой к военным действиям против Швеции.
В атмосфере взаимного недоверия, с учетом внутреннеполитических факторов, подливающих масла в огонь, заявлений о миролюбии явно недостаточно. Книга Кристофера Кларка «Лунатики», вышедшая в 2013 году (Christopher Clark’s The Sleepwalkers ), показывает, как перед Первой мировой войной оба альянса полностью отвергали объяснения и обещания друг друга.
Альянс сегодня для России стал слабой стороной. У Москвы нет ни одного союзника, готового поддержать ее на войне. Но не следует особенно рассчитывать на долгосрочное сохранение изоляции России в случае длительной конфронтации с западными странами. Одна из причин, по которым кайзер Вильгельм II предъявил ультиматум России, была его неверие в готовность Англии вмешаться в войну против Германии из-за кризиса на Балканах, ведь Лондон традиционно противодействовал усилению влияния России в этом регионе. Более того, никто не считал, что Франция способна на долгое сопротивление без поддержки Англии. Те, кто рассчитывает на сохранение изоляции России, упускают из виду, что мощный альянс, готовый защищать свои интересы на деле, вызывает появление антител. Стремление Германии изменить геополитический баланс в Европе и в мире привел к вмешательству Великобритании и ее отказу от столетней политики «блестящего одиночества» в пользу сети договоров, из-за которых после начала войны у нее не оставалось особого выбора. По той же причине Китай сегодня расширяет связи с Россией на фоне ее конфликта с США. Пекин считает этот конфликт серьезной угрозой, и в результате две страны могут тесно сблизиться, что фундаментально изменит глобальный баланс сил.
Более того, в случае русско-американской войны нужно как следует подумать о действиях, которые может предпринять Китай против Тайваня, или даже против соседних стран — Японии или Вьетнама, который, как считает Пекин, сотрудничают с Вашингтоном для сдерживания китайских амбиций.
Ни Россия, ни Китай не нападут первыми на могущественный союз. Но и США не будут охотно откликаться на призывы потенциальных партнеров, которые незначительно повлияют на общие силы, но при этом из-за распространения на них обязательств значительно увеличат риск для других членов альянса. В бессмертной фразе в «Истории Пелопонесской войны» Фукидид описал ответ афинян на заявления спартанцев: «Мы не создали империю силой. Наши союзники сами пришли к нам и умоляли возглавить их». Разумеется, Спарта не сочла этот ответ удовлетворительным. Результатом стала тридцатилетняя война и поражение Афин, но последствия войны не принесли победителю ничего хорошего.
Чтобы распознать потенциальные катастрофические последствия войны с Россией, не обязательно зацикливаться на проблеме, что делать с возрождающейся, но раненой Россией. Для США жизненно необходимо поддержать свой статус сверхдержавы и обеспечить выживание и безопасность союза НАТО и всех отдельных его членов. К тому же, в случае серии легких побед аппетиты начинают расти.
Относительно ограниченные цели российского президента на Украине могут быть расширены, если он не встретит серьезного сопротивления. В конце концов, гладкая аннексия Крыма вызвала всплеск энтузиазма в Москве и дискуссию о создании Новороссии из восточных и южных областей Украины от российской до румынской границы. Сопротивление местного населения, решимость украинского правительства бороться за свои земли и западные санкции быстро оборвали эти разговоры. Если нация готова бороться за свои интересы, если нация открыто демонстрирует свою решимость, то агрессор обычно отступает.
Но США должны соблюдать осторожность и не создавать у союзников вроде Киева впечатления, что они получили карт-бланш на конфронтацию с Москвой. Во время Первой мировой войны даже такой сторонник силового решения, как Петр Милюков, лидер конституционных демократов и, позднее, министр иностранных дел Временного правительства, был поражен упрямым нежеланием сэра Эдварда Грэя признать хотя бы часть вины за развязывание войны за сербами. «Послушайте, война началась из-за самодовольства сербов. Австрия считала себя в опасности, боялась, что Сербия попытается развалить страну», — сказал он Грэю. Но с точки зрения британского министра союзник не мог совершить ничего дурного.
Балканский кризис за несколько лет до Первой мировой войны заслуживает отдельного изучения. Мало кто в свое время предвидел, что кризис станет искрой, которая разожжет континентальный пожар.
Но так и вышло. Для решения проблемы злой, но слабой России, требуется сочетание решимости и сдержанности. Когда задеты жизненные интересы США, мы готовы сражаться, убивать и умирать. Для эффективного сдерживания требуются три вещи: четкие «красные линии», пересечение которых недопустимо (например, нападение на члена НАТО), способность ответить так, что потери перевесят все ожидаемые выгоды для агрессора, и решимость, доказывающая нашу готовность выполнить обязательства перед союзниками. Одновременно мы должны признать, что военное столкновение американских и русских солдат нарушит одно из главных ограничений времен «Холодной войны», которое уважали обе стороны и может спровоцировать войну, в которой не будет победителей.
Военная сила и экономические методы воздействия в виде санкций — неотъемлемые инструменты внешней политики. Но без стратегического видения и искусной дипломатии они становятся доминирующим средством и замыкаются в себе. После конфронтации с Советским Союзом из-за попытки разместить на Кубе ракеты с ядерными боеголовками президент Кеннеди много размышлял над событиями, которые могли вызвать ядерную войну с вероятностью один к трем. Один из его главных выводов гласил: «Ядерные державы, защищая свои интересы, должны избегать ситуаций, при которых противник должен выбирать между унизительным отступлением и ядерной войной». Этот урок следует применить в отношении России и украинского кризиса.
Грэм Эллисон — директор Научного центра Белфер по международным делам при гарвардской школе Кеннеди и бывший помощник министра обороны по делам политики и планирования
Дмитрий Саймс — публицист The National Interest и руководитель Центра National Interest.
