Павел Павликовский (Paweł Pawlikowski), автор завоевавшей «Оскар» картины «Ида», рассказывает о своем новом фильме, героем которой станет «анфан террибль» российской политики и культуры.
Сценарий написан на основе удостоившегося множества наград (в том числе премии Ренодо) биографического романа «Лимонов» Эммануэля Каррера (Emmanuel Carrère), который выступит на съемках в роли консультанта.
74-летний Эдуард Лимонов — это одна из самых оригинальных фигур российской культуры и политики. Юность он провел в Харькове, где занимался физическим трудом, но одновременно писал стихи. В 1967 году он перебрался в Москву и начал вращаться в кругах оппозиционной литературной богемы, а в 1974 году уехал в США. Эмигрантский опыт лег в основу изданный двумя годами позднее книги «Это я — Эдичка». Роман спровоцировал скандал из-за грубого языка и откровенных гомосексуальных сцен, но была тепло встречен критиками (позднее его перевели на полтора десятка иностранных языков). Лимонов начал новую жизнь в Париже — на этот раз в роли популярного писателя.
После распада СССР он вернулся в Москву и заинтересовался политикой. Помимо очередных книг (сейчас на счету Лимонова их уже несколько десятков) он публиковал статьи, в которых восхвалял российскую империю. Во время войны в Югославии он присоединился к сербам и участвовал в осаде Сараево, а вернувшись на родину, возглавил радикальную Национал-большевистскую партию, которую запретили в России десять лет назад.
Gazeta Wyborcza: Как так получилось, что вам предложили экранизировать книгу Лимонов» Эммануэля Каррера?
Павел Павликовский: Это стечение обстоятельств. Я дружу с Эммануэлем уже много лет, в Париже мы были соседями. Его «Лимонов» произвел на меня огромное впечатление, но я не думал, что из этой книги можно сделать фильм. Человеческая жизнь слишком сложна, чтобы изобразить ее за 100 минут. Спустя несколько лет права на экранизацию приобрела итальянская компания «Вайлдсайд» и продюсеры обратились ко мне. Они сочли меня идеальным кандидатом: благодаря своим документальным фильмам, снимавшимся в России и на Балканах, я был знаком с реалиями, а, кроме того, Каррер включил меня в число персонажей своей книги.
Предложение я отверг. Они хотели сделать четырехсерийный фильм, а сериалы — это не моя область. Тогда мне предложили снять один длинный фильм. Я тоже отказался: биографические картины мне не по душе.
— Почему вы изменили свое мнение?
— Снимая фильм «Холодная война», я выработал метод эллиптического повествования и подумал, что его можно использовать в рассказе о Лимонове: не пытаться втиснуть всю его жизнь в какую-то драматургическую схему, а сосредоточить внимание на самых интересных моментах.
В фильм войдут 20 реальных и вымышленных сцен из жизни Лимонова. Я решил, что раз он сам выдумывает свою биографию, то я тоже имею право что-то добавить. Сцены не будут связаны между собой, но показанные на экране образы создадут дополнительные смыслы. Я использовал этот прием в «Иде» и развил его в «Холодной войне», оставив еще больше пространства для зрительской фантазии. В «Лимонове» это будет сделано еще более радикально.
Биография Лимонова станет для меня исходным пунктом универсальной истории, ведь это герой нашего времени. Конечно, не в героическом смысле, а как персонаж: человек всю жизнь ищет самого себя и меняется на фоне переживающего трансформации исторического фона. Он был сталеваром в Харькове, культовым поэтом в Москве, бродягой, геем и слугой в доме нью-йоркского миллионера, писателем и салонным львом в Париже, солдатом-добровольцем в России и Приднестровье, наконец, лидером российских национал-большевиков. Это искренний и глубоко чувствующий литератор, а одновременно невероятно романтичный человек, который влюбляется и страдает, как герой романов XIX века. Он стремится блистать, используя литературу, политику, манеру одеваться, игру на публику. Это очень современная черта.
— Пока нет. Мы находимся на подготовительном этапе, сейчас нам нужно найти средства. Это сложно, ведь речь идет о некоммерческой картине, в которой не будет звезд. Я снимаю картины, в которых важна визуальная составляющая, поэтому каждая сцена требует тщательной проработки с точки зрения «картинки», актерской игры. На это нужны деньги.
Бюджет должен составить 19 миллионов долларов. Для неанглоязычной артхаусной ленты это очень много, а по голливудским меркам мало. С другой стороны, Голливуд приглашает Тома Круза или Мэтта Дэймона, а я не хочу известных лиц. Я предпочитаю делать все по-своему и подбирать актеров, которые будут выглядеть естественно и выразительно. Сложно представить, чтобы россиянина играл американский актер. Съемки пройдут в разных частях света, ведь так выглядела жизнь Лимонова, а это дополнительно осложнит весь процесс.
— Вы встречались с Лимоновым в 1990-х годах. Вы сняли, как он стреляет по Сараево, которое взяли в осаду сербы.
— Да, он случайно появился в моей картине «Сербский эпос», которая была, конечно, не о Лимонове. Он появился на фронте в Хорватии и Боснии, словно какой-то Хемингуэй с правыми взглядами, а поскольку он оказался единственным интеллектуалом, сражавшимся на стороне сербов, те его очень уважали. Правда, когда Радован Караджич и прочие узнали из романа «Это я — Эдичка», что их отважный русский союзник занимался в Нью-Йорке необузданным сексом с темнокожими мужчинами, это их несколько шокировало.
Кадры, в которых появляется Лимонов, выглядят страшно и абсурдно одновременно. Караджич, одетый в костюм, водит Лимонова по сербским позициям и показывает ему разрушенное Сараево. Они разговаривают о поэзии, потом Караджич играет со щенком и безуспешно пытается дозвониться до жены. В это время один из солдат показывает Лимонову, как пользоваться крупнокалиберным пулеметом. Писатель неловко приседает и забавы ради стреляет в направлении города.
Эти кадры облетели весь мир, стали знаковыми. Жизнь Лимонова перевернулась: из модного писателя он превратился в военного преступника. Он уже не мог вернуться в парижские салоны, на Западе его прокляли. Лимонов утверждает, что он сам не хотел становиться профессиональным литератором, который получает орден Почетного Легиона, умирает от рака простаты в вилле на Лазурном берегу, а потом находит последнее пристанище на Пер-Лашез.
Вернувшись в Россию, Лимонов сблизился с Александром Дугиным — радикальным философом, политиком и идеологом российского империализма. С его помощью он создал Национал-большевистскую партию: пестрое сборище молодых людей из разных социальных кругов и городов, недовольных появившимся в эпоху Ельцина либеральным консенсусом и курсом на Запад, который избрала в тот момент их страна. У Лимонова они нашли идеологию, которая им подходила: немного рок-н-ролла, немного фашистских нот, а одновременно масса эгалитаристских идей. Звучит знакомо, правда? Это был 1993 год, Лимонов стал предтечей.
— У вас нет ощущения, что вы сами стали частью истории, которую собираетесь рассказать?
— Не знаю, сыграл ли «Сербский эпос» ключевую роль в жизни Лимонова. Ведь он воевал в Боснии и хорватской Краине до того, как я его встретил. Но мир, действительно, сосредоточил все внимание на той сцене, ее демонстрировали даже в Гааге, доказывая, что Караджич был военным преступником. Я надеюсь, что у них были и какие-то более убедительные доказательства…
Тогда, в Боснии, я не воспринял Лимонова всерьез. Я читал его первый роман, он мне очень понравился. Когда я впервые увидел Лимонова, он показался мне смешным пустым позером, хотя когда мы разговорились с глазу на глаз в гостинице, он оказался проницательным и ироничным человеком. Для сербов он играл роль русского патриота, который хочет вместе с ними развязать православный джихад.
В книге Каррера Лимонов предстает этаким Жюльеном Сорелем из романа «Красное и Черное» — романтичным аутсайдером, закомплексованным провинциалом, который проникает в большой мир, добивается успеха, завоевывает сердца женщин и не может умерить свои аппетиты. Это литературный персонаж, словно пришедший со страниц книг Стендаля или Бальзака. Он уехал и стал никем, потом был вынужден уехать снова и пытаться чего-то добиться. Конечно, это лично мои ощущения. Хотя мне кажется, что Каррер тоже не пересказывает историю Лимонова дословно, а использует его фигуру, чтобы сообщить нечто важное о мире.
— Есть ли в Лимонове какая-то черта, которая остается неизменной?
— Он всегда выступал против власти и «отцовских фигур». В литературе Лимонов был яростным врагом Бродского и Солженицына. В Париже он стал завсегдатаем салонов, издал пять книг, но продолжал критиковать либеральный истеблишмент. Когда в середине 1990-х годов он заинтересовался политикой красно-коричневого толка, ситуация тоже не выглядела многообещающей: у власти находился Ельцин, в стране царил культ Запада и торжествовала либеральная идеология. Никто не мог предположить, что этот эксперимент с демократией так быстро провалится. Когда к власти пришел Путин, у Лимонова появился шанс найти приложение своим националистическим и сталинистским идеям. Но он стал заклятым врагом Путина. В этом чувствуется нарциссизм: человек борется, не имея ни малейшего шанса на успех, лишь для того, чтобы как-то себя позиционировать. Он прошел путь от анархии и экстремально либерального подхода к моральным вопросам до радикальной правой (а одновременно социалистической) идеологии, которая в свое время казалась эксцентричной, но сейчас стала мейнстримом (не только в России). Его духовный путь — это отражение всего того, что произошло в Европе за последние 40-50 лет.
— Покажете ли вы современного Лимонова?
— Скорее всего, нет. В последнее время он утратил былой пыл, стал телевизионным занудой, постаревшей звездой. Путин сделала все его фантазии 1990-х годов реальностью, так что Лимонов утратил цель существования, поэтому ему приходится разыгрывать какие-то сценки в СМИ.
Я бы хотел закончить его историю раньше, некой философской, а не биографической вехой. В 2001 году Путин в конце концов посадил Лимонова в тюрьму. Писателя обвинили в том, что тот собирает армию, намереваясь организовать вооруженное восстание в русскоязычной части Казахстана. «Армия» состояла из двух десятков парней, которые под руководством Лимонова тренировались на Алтае неподалеку от границы с Казахстаном, но в кремлевских СМИ она предстала в образе огромной структуры вроде «Аль-Каиды» (запрещенная в РФ террористическая организация — прим.ред.). Лимонова приговорили к 14 годам колонии. Там он, на удивление, как-то собрался: начал заниматься йогой, медитировать, написал пару книг, смирил свое эго. Он был хорошим, спокойным, а одновременно несгибаемым заключенным, пользовался уважением у солагерников. К сожалению, через четыре года его выпустили на свободу, так что ему пришлось вновь стать Лимоновым.