Конец конца начался утром в пятницу. 22 января 1943 года части советской 57-ой армии на юго-западе Сталинградского котла прорвали слабые немецкие линии. В течение следующих часов они сломили сопротивление остатков 297-ой пехотной дивизии, которые больше не могли отступать.
«Русские продвигаются по ширине в шесть километров с обеих сторон Воронопово. Закрыть прорыв больше нет возможности», —сообщал радиограммой командующий 6-ой немецкой армией генерал-полковник Фридрих Паулюс (Friedrich Paulus) во второй половине дня командованию сухопутных войск.
Точно также Паулюс мало что мог сделать, чтобы с помощью отхода стабилизировать линию фронта. Находящиеся с обеих сторон прорыва части — 3-я моторизованная пехотная дивизия на севере и 371-я пехотная дивизия на юге — и без того уже напоминали лишь собственные тени, да и боеприпасов у них тоже больше не было.
Текст радиограммы был полон отчаяния: «Запасы продовольствия закончились. В котле без медицинского ухода находятся более 12 000 раненых». И командующий армией Паулюс задает своему командованию решающий вопрос: «Какие приказы я должен отдавать частям без боеприпасов, которые подвергаются ударам тяжелой артиллерии, наступающих танков и большого количества пехоты? Необходимо в самое короткое время принять решение, так как на отдельных участках уже происходит распад частей».
Военный историк Бернд Вегнер (Bernd Wegner) в фундаментальном труде «Германский рейх и Вторая мировая война» дает меткую характеристику этого сообщения: «Таким образом Паулюс — правда, косвенно, но тем не менее недвусмысленно — впервые ставит вопрос о прекращении боевых действий».
Явно как следствие этой радиограммы генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн (Erich von Manstein) в ту же пятницу позвонил в главную штаб-квартиру фюрера «Вольфшанце» в Восточной Пруссии и попросил соединить его с Гитлером. Признанный лучший стратег вермахта предложил провести переговоры с Красной Армией о капитуляции 6-ой армии, если будут даны гарантии, что с пленными будут обращаться в соответствии с Женевской конвенцией. В качестве одной из мер поддержки самолеты люфтваффе могли бы взять на себя задачу в течение 14 дней по воздушному мосту осуществлять снабжение попавших в котел частей.
Непонятно, как Манштейну пришла в голову мысль, что Красная Армия вдруг будет соблюдать положения Женевской конвенции (которую она не подписывала). Ведь в 1941 и 1942 годах в лагерях вермахта для военнопленных уже более двух миллионов советских солдат погибли главным образом от голода.
Но предложение было оставлено без последствий, потому что Гитлер лаконично ответил фельдмаршалу: «Честь не позволяет 6-ой капитулировать». Во время этого же обсуждения диктатор приказал начать восстановление 6 —ой армии. Восстановление могло означать только то, что он поставил крест на еще существовавших остатках этого крупного соединения, которое еще полгода назад насчитывало до 250 000 человек.
Вечером 22 января 1943 года радиограмма с решением Гитлера поступила в главный штаб 6-ой армии, который находился в укрепленном подвале одного их универмагов в центре Сталинграда. Этот приказ, по словам историка Вегнера, вызвал реакцию, которую, «оглядываясь назад, можно вряд ли назвать понятной».
Паулюс в приказе еще раз призвал примерно 120 000 оставшихся под его командованием солдат к «борьбе за каждую пядь земли» и обещал: «Если мы как стойкие товарищи по несчастью будем держаться вместе и каждый проявит фанатичную волю защищаться до последнего, не сдаваться ни при каких обстоятельствах, а держаться и побеждать, то мы выстоим».
В сталинградском аду Фридрих Паулюс явно окончательно потерял связь с реальностью. Он и без того был абсолютно неспособен выполнять свои функции командующего, которые он как начальник штаба 6-ой армии неожиданно получил по рекомендации своего командира Вальтера фон Рейхенау (Walter von Reichenau). Дело в том, что Паулюс был генералом письменного стола. Он никогда не командовал дивизией или корпусом, его обязанностями было лишь выполнение штабных задач.
Однако эти задачи он выполнял хорошо и проявил себя верным сторонником Гитлера. Благодаря этому Паулюс получал повышения: всего за четыре года он, генерал-майор, вырос до генерал-полковника. Эта лояльность в комбинации с его и без того медлительным характером и способствовали тому, что немецкие солдаты попали в сталинградское окружение.
24 января 1943 года Паулюс приказал своему радисту передать Группе армий «Дон», что сообщения о положении за пределами окружения больше не представляют интереса. На следующий день 6-я армия официально проинформировала, что над самым высоким зданием Сталинграда вывешено знамя со свастикой.
Приказы Паулюса и такие символические действия, как поднятие флага, не могли спасти его армию от гибели. Например, генерал-майор Мориц фон Дреббер (Moritz von Drebber) капитулировал со своей 297-ой пехотной дивизией 25 января 1943 года и отправился в плен.
Другие офицеры выбрали добровольную смерть. Командир 371-ой пехотной дивизии генерал-лейтенант Рихард Штемпель (Richard Stempel) вместе с некоторыми офицерами своего штаба 26 января совершил самоубийство. Остатки его частей подняли белые флаги. Командир 71-ой пехотной дивизии Александер фон Хартманн (Alexander von Hartmann) в тот же день вышел из своего укрытия и по железнодорожной насыпи пошел навстречу вражескому огню.
При таких обстоятельства командир корпуса Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах (Walther von Seydlitz-Kurzbach) призвал своего начальника немедленно капитулировать несмотря на «приказ фюрера». Этот генерал артиллерии был самым эффективным среди примерно двух дюжин немецких генералов, находившихся в котле.
На Рождество 1942 года Зейдлиц уже призывал командующего Паулюса рискнуть использовать оставшиеся у Манштейна части для снятия блокады. Он знал, что речь идет о команде смертников без особых надежд на успех, потому что он сам весной 1942 года командовал «операцией Брюкеншлаг», когда лишь благодаря большой удаче удалось спасти 100 000 немецких солдат из котла под Демьянском.
Однако Паулюс отклонил предложение Зейдлица капитулировать так же, как и за месяц до этого рекомендацию вырваться из окружения. Вместо этого он ушел от ответственности в своем примитивном рабочем кабинете в подвале разбитого универмага. Фактически с этого момента умирающей армией руководил его начальник штаба Артур Шмидт (Arthur Schmidt).