Мартин Лютер Кинг был убит 50 лет назад, когда он стоял на балконе мотеля в Мемфисе, штат Теннеси, после чего в более чем 100 городах возникли беспорядки. Поступали также сообщения о насилии в университетских кампусах, а на расположенных за пределами страны военных базах некоторые черные солдаты отказались явиться на службу.
Федеральные войска были направлены в Балтимор. В Чикаго мэр Ричард Дейли (Richard J. Daley) приказал полиции «стрелять на поражение» в поджигателей, и «стрелять, чтобы покалечить» в мародеров. В Вашингтоне было так много пожаров, что невозможно было увидеть Капитолий из-за дыма. Генерал Уильям Уэстморленд, командовавший американскими войсками во Вьетнаме и оказавшийся в Вашингтоне в тот момент, сказал, что в результате беспорядков столица страны стала выглядеть «хуже, чем Сайгон в разгар Тетского наступления».
Президент Линдон Джонсон в ответ устроил встречу с участием наиболее известных черных активистов страны, и список приглашенных был весьма показательным. В него вошли Аса Рэндолф (A. Philip Randolph), возглавлявший борьбу за десегрегацию в армии; Уитни Янг (Whitney Young), глава Национальной городской лиги (National Urban League), Рой Уилкинс (Roy Wilkins), лидер Национальной ассоциации содействию прогрессу цветного населения (NAACP) и Байард Растин (Bayard Rustin), главный советник Кинга, помогавший ему организовывать автобусный войкот в городе Монтгомери, штат Алабама, оказавший большой влияние на последующее развитие событий, а также Марш на Вашингтон в 1963 году.
Почти само собой разумеется, что главные организации, ведущие борьбу за гражданские права, сегодня не имеют людей такого калибра в своих рядах. Что еще может служить очевидным свидетельством того, что это движение закончилось, и что правая сторона одержала победу? Если бы черные американцы все еще сталкивались с узаконенными угрозами в отношении гражданских прав — таких, как дискриминация на основании закона или лишение избирательных прав, — то мы увидели бы истинных преемников эпохи Кинга, а не сегодняшних претендентов на это место, превративших движение в предпринимательскую деятельность, если не в рэкет.
Диспаритет на расовой основе постоянно сокращался в 1940-е годы, в 1950-е годы и в 1960-е годы, однако он стал увеличиваться в 1970-е годы, в 1980-е годы и в 1990-е годы, что свидетельствует о том, что существующее сегодня неравенство не вызвано расизмом, несмотря на противоположные утверждения либералов и их союзников в средствах массовой информации. Это также говорит о том, что отношение к браку, образованию, работе и верховенству закона играет значительно более важную роль, и это хотят признать левые. Увеличение количества маршей не помогает решать проблему воспитания внебрачных детей. Большее количество сидячих забастовок не снижают уровень преступности с участием черных и не сокращают разрыв по успеваемости в школах.
Даже избрание и назначение большего количества черных чиновников — это является главным приоритетом лидеров движений за права человека на протяжении последнего полстолетия — не может компенсировать существующие культурные дефициты. Черные мэры, черные главы полицейских управлений и черные директора школ стали обычным явлением уже с 1970-х годов, и это относится также к крупным городам с большим черным населением. Перекройка на расовой основе избирательных округов обеспечила избрание черных в конгресс. Даже избрание черного президента — дважды — не смогло ликвидировать разрывы во многих ключевых областях. Различия между белыми и черными в бедности, владении жильем и в доходах увеличились при президенте Обаме.
Дискуссия по поводу антисоциального поведения в бедных черных городских районах, не говоря уже о возможности того, чтобы она играла важную роль в расовом неравенстве, стала еще одной жертвой эпохи, начавшейся после 1960-х годов.
Кинг и другие черные лидеры в то время открыто говорили о необходимости более ответственного поведения в бедных черных жилых районах. Указав на непропорционально высокий уровень преступности в городах, Кинг, обращаясь к черной пастве в Сент-Луисе, сказал: «… мы должны что-то сделать с нашими моральными стандартами». Затем он добавил: «Мы знаем, что многие вещи делаются неправильно в белом мире, но есть много неправильного и в черном мире. Мы не можем продолжать обвинять белого человека. Есть вещи, которые мы должны делать сами».
Преемники Кинга просто игнорируют его совет, предпочитая вместо этого перекладывать ответственность на белых. Там, где Кинг пытался убедить молодых людей в важности личной ответственности и самоопределения независимо от расовых барьеров, его нынешние последователи больше времени тратят на извинения за контрпродуктивное поведение и отвергают критику по этому поводу как расистскую. Активисты, которые уже давно отказались от неразличающего цвета стандарта Кинга, который был основой важных законов в области прав человека в 1960-е годы, сегодня говорят черным молодым людям, что они являются в первую очередь жертвами.
Представителям поколения черных, которые имеют больше возможностей, чем представители любого другого предыдущего поколения, говорят о том, что Америка предлагает им немногим больше, чем стреляющих без разбора копов, нетерпимых учителей и предвзятых работодателей. Это не только неверно, но еще и не приносит никакой пользы, что хорошо понимали Кинг и предыдущее поколение черных лидеров. Черные активисты и либеральные политики делают акцент на расизме потому, что это служит их собственным интересам, а не потому, что это служит интересам черных из низших слоев общества. Однако попытки не принимать во внимание или принизить ту роль, которую черные играют в решение проблем расового неравенства, могут только их усугубить. Спустя 50 лет после гибели Кинга многие отдают ему должное на словах. Но слишком немногие следуют его примеру.