Победа в войне всегда предполагает неожиданные последствия и обязательства. Сегодня Россия начинает понимать, что для того, чтобы обеспечить себе победу в сирийской гражданской войне, она должна играть роль или арбитра, или добросовестного посредника между Ираном и Израилем. Иначе внезапные вспышки между этими соперниками станут намного масштабнее, поглотят весь регион и подорвут только что восстановленные там российские позиции. Такой ход событий несколько расходится с интересами России стабилизировать послевоенную Сирию во главе с Башаром Асадом и сохранить те базы и выгодные контакты, которые РФ получила вместе со своим статусом регионального игрока и ключевой суперсилы, без которой ничего не может быть завершено.
И это может случиться быстрее, чем ожидается. В то время как Москва заинтересована в стабилизации Сирии и, исходя из интересов безопасности, возможном реформировании правительства Асада, жизненно важным интересом Ирана является обеспечить правление Асада в Сирии, которая станет иранской марионеткой и где можно будет разворачивать собственные силы на пути к Средиземному морю. И такая перспектива не только ужасает суннитские режимы, которые могут стать жертвами еще большего давления и угроз со стороны Ирана — это является прямой угрозой для существования Израиля.
Именно поэтому Израиль не только наносит удары по только что развернутым местам противовоздушной обороны и иранским базам в Сирии, израильские чиновники также громко и неоднократно предупреждали, что ударят по Ирану еще до того, как тот успеет получить новые базы, откуда будет провоцировать террористические атаки и осуществлять прямые нападения на Израиль.
Джонатан Шанцер из Фонда защиты демократий говорит, что Иранские регулярные военные силы, Исламская революционная гвардейская команда, ее прокси «Хезболла», а заодно и другие шиитские милитаристские игроки, которые уже дали присягу на верность Исламской республике Иран, недавно вошли в Сирию. Поэтому хоть Израиль и атаковал больше сотни объектов в Сирии за прошлый год, это лишь часть из всех возможных. И эти иранские силы уже настолько глубоко проникли в Сирию и сделали Асада зависимым, что последний просто не может им противостоять — даже несмотря на очевидные риски, которые несут эти силы для Сирии.
Москва же, которая имеет прочные связи как с Ираном, так и с Израилем, должна стать на сторону последнего, потому что только так можно сдержать Иран. И Москва просто должна так сделать — иначе ее будут расценивать как фейковую суперсилу.
Тем не менее, Москва одновременно всесторонне будет поддерживать Иран против любых попыток США или Запада отменить ядерную сделку с Ираном, заключенную в 2015 году.
Израиль, в свою очередь, может использовать иранскую угрозу в своих интересах — обеспечить поддержку премьер-министру страны Беньямину Нетаньяху и его коалиционному правительству. А заодно — побудить США сделать то, чего Израиль пока не хочет или не может: привести если не к смене режима, то, по крайней мере, привести к масштабной изоляции иранских сил. Такой ход событий был бы очень благоприятным и для суннитских арабских государств.
Московская политика на Ближнем Востоке — это своего рода подушка, которая дает России возможность взаимодействовать на партнерских началах с кем-либо. И, несомненно, что в дальнейшем этот курс еще не раз столкнется с ветрами с разных сторон. Но все это не имеет смысла, если Россия выберет опцию одержать победу в Сирии, взяв на себя ответственность стать добросовестным посредником (неблагодарная миссия, за которую Бисмарк поплатился в 1878-м) между двумя все более враждебными и непримиримыми противниками.
Поскольку Израиль связывает свое выживание с уничтожением или хотя бы сдерживанием Ирана, а последний считает своим государственным долгом ликвидировать Израиль, стратегические интересы обоих государств прямо противоречат друг другу. И это создает основу для возникновения непреодолимых конфликтов и в без того крайне опасном регионе мира. Израиль очевидно осуществляет прямое давление на Москву и косвенное — на свои связи с Вашингтоном, которому он обещал сдерживать Иран. Но пока Москва даже не пыталась повлиять на иранские планы на Ближнем Востоке и никак не может себе позволить потерять Иран как партнера. Поэтому при условии, что РФ не сможет предотвратить прямое противостояние между Ираном и Израилем, Владимир Путин, возможно, обязан принять то, что окажется безрезультатной задачей и поставит под угрозу успех его победы в Сирии.
В свое время Збигнев Бжезинский назвал Ближний Восток Евразийскими Балканами. Нынешняя ситуация действительно напоминает то, что происходило на Балканах после того, как Бисмарк попытался играть роль брокера на Берлинском конгрессе в 1878 году. Делегация из Санкт-Петербурга покинула встречу с ощущением, что их предали. Как следствие, Бисмарку становилось все труднее быть добросовестным посредником между Веной и Петербургом. В конце концов, преемники немецкого лидера и вовсе отказались от этой роли в 1890-х. Решение имело роковые последствия.
По аналогии так же трудно придется и России, которая привязала себя в Сирии к Ирану, сделала это партнерство стержнем своей политики, а теперь вынуждена будет побуждать партнера сдерживаться и, таким образом, сохранять региональный мир и свои процветающие отношения с Израилем. Так Москва может проснуться в ловушке, из которой невозможно выбраться. И вместо того, чтобы превратиться в сильного арбитра на Ближнем Востоке, поймет, что едет верхом на тигре, который абсолютно вышел из-под контроля.