Как утверждают западные следователи, ответственность за крушение малазийского Боинга, летевшего из Амстердама в Куала-Лумпур над охваченным конфликтом Донбассом, несет Россия. Они указывают, что ракета 9М38 зенитного ракетного комплекса «Бук», попавшая в гражданскую машину, принадлежала 53-й бригаде ПВО, которая базируется в российском Курске. О деталях расследования подробно рассказывали представитель голландской полиции Уилберт Паулиссен (Wilbert Paulissen), начальник Федеральной полиции Австралии Дженифер Хёрст (Jennifer Hurst) или прокурор Фред Вестербеке (Fred Westerbeke).
Несмотря на это, легко заметить, что гибель почти 300 граждан разных государств не получила ранга политического события той же важности, что недавнее «дело Скрипаля». Она также не привлекла к себе того же внимания СМИ и общественности, что, например, загадочное исчезновение лайнера, совершавшего рейс MH370. Напрашивается вопрос, почему на Западе не наблюдается эффекта «MH17», который можно было бы сравнить по силе хотя бы с резонансом истории 1983 года, когда истребитель Су-15 сбил южнокорейский пассажирский самолет?
1. В 2014 году на Западе не знали, как подойти к делу MH17 с идеологической точки зрения
Основное стратегическое отличие ситуации 2014 года от ситуации 1983 года заключается в отсутствии четких идеологических установок. На заключительном этапе холодной войны гибель пассажиров «Боинга» 747-230B идеально вписывалась в контекст существовавшей напряженности на международной арене, конфронтации между блоками западных и коммунистических стран. Кроме того, американская администрация делала в тот период упор на важности противостояния «империи зла». Напомню, что в 1983 году события в международной политике приобрели новую динамику: США объявили Стратегическую оборонную инициативу, состоялись учения «Опытный лучник», в то же время вошла в решающую фазу одна из самых параноидальных разведывательных операций СССР под кодовым названием «РЯН», а американцы провели вторжение на Гренаду (операция «Вспышка ярости»).
Сейчас даже самая скрупулезная работа следователей и тщательно собранные доказательства, которых наверняка больше, чем сообщили общественности (ведь спецслужбы продолжают свою работу), не создаст той же самой напряженности и не поместит дело MH17 в центр общественно-политического внимания. Это, конечно, прозвучит жестоко, но верх одержали прагматизм и реализм, поскольку соответствующие государства в соответствующий момент не вступились за жертв. В этом контексте пассивнее всего вели себя не Голландия и Австралия, которые интенсивно занимаются расследованием дела, а Соединенные Штаты. Администрация Барака Обамы, судя по всему, в тот момент в очередной раз колебалась, а поэтому совершенно не сумела поддержать своих союзников, потерпев поражение в противостоянии российской стороне.
2. «Зеленые человечки» усложняют ситуацию с определением виновных
Другое очевидное отличие двух ситуаций связано с местом, где сбили упомянутые самолеты. Лайнер, летевший рейсом KAL 007, испытывая, судя по всему, проблемы с навигацией, оказался в воздушном пространстве СССР. В свою очередь, MH17 сбили над Украиной в 40 километрах от границы с Россией. Более того, это произошло в регионе, где разворачивался внутренний конфликт с иностранным вмешательством. Следует еще раз подчеркнуть, что большой неожиданностью для западных политиков и общественности стали уже захват Крыма и начало военных действий на востоке Украины. Тем сильнее застал их в врасплох инцидент с самолетом, произошедший вскоре после начала конфликта. Реакцию на это событие таким образом смягчили опасения, что конфликт на Украине может обостриться или даже выйти за ее пределы и затронуть страны Балтии.
Страны Европы и мира не смогли выработать единую четкую позицию по поводу дела MH17. В свою очередь, после крушения южнокорейского самолета США сыграли важную роль, приложив усилия к формированию общей позиции и поиску поддержки у союзников, а также других заинтересованных сторон. И, что самое важное: в 1983 году всем было ясно, что Боинг 747-230B сбил СССР и его вооруженные силы, а ситуация с лайнером, летевшим из Амстердама в Куала-Лумпур, была более запутанной. В 2014 году на суше де-факто действовали различные военизированные формирования, добровольческие отряды и воинские формирования, скрывавшие свое происхождение (больше известные как «зеленые человечки»).
Европейские страны, США и другие заинтересованные международные игроки не выработали совместной позиции в отношении украинского кризиса, а поэтому решили переложить все дело на плечи следователей, хотя знали, что оно будет долгим и займет много времени, ведь в его ходе нужно будет соблюдать все западные стандарты. Можно лишь предположить, что эффект, вызванный обнародованием результатов расследования катастрофы MH17, оказался не столь сильным как раз из-за попытки политиков купить себе время.
3. Россияне были хорошо подготовлены
Нельзя не упомянуть и о том, что в 2014 году российская сторона была готова быстро реагировать на кризис такого рода, каким стал инцидент с MH17. Возвращаясь к сравнениям, следует обратить внимание, что СССР в заключительной фазе своего существования значительно уступал в информационных возможностях современной России. Захватив Крым, а также начав политическую и военную операцию в отношении Украины, россияне не повторили сценарий советского вторжения в Чехословакию 1968 года. Тогда военные действия, призванные подавить «Пражскую весну», всколыхнули круги, которые ранее поддерживали советскую внешнюю политику (например, западные компартии). Позднейшие попытки восстановить ресурсы «мягкой силы» были де факто акцией, речь в которой шла о реакции на события, а поэтому они оказались не очень эффективными. Конечно, операция проводилась при глобальной поддержке КГБ, что можно узнать, например, из «Архива Митрохина».
В случае действий в Крыму и на Восточной Украине было видно, что россияне провели предварительную подготовку разных подразделений спецназа и других военных и военизированных подразделений, а также продумали информационную стратегию. Российские действия в информационной сфере охватывали политиков, представителей бизнеса и разнообразных знаменитостей, велись в классических СМИ, а также в дающих особые возможности социальных сетях и просто в интернете. Неудивительно, что после того, как был сбит MH17, в прессе и сети началось контрнаступление, о котором можно прочесть в различных аналитических работах, появившихся после 2014 года. Заявления, которые делали в 1983 году агентство ТАСС, Юрий Андропов, маршал Дмитрий Устинов, современные российские эксперты по СМИ или деятели политики и дипломатии назвали бы, мягко говоря, непрофессиональными.
В связи с этим можно рискнуть выдвинуть тезис, что россияне в какой-то степени ориентировались на кризис 1988 года, когда был сбит самолет A300B2-203 авиакомпании «Иран Эйр», совершавший рейс IR655. Обращает на себя внимание то, что как в случае MH17, так и иранской машины, в первых сообщениях продвигалась идея, будто гражданский самолет перепутали с военным. В 1988 году американцы якобы приняли «Эрбас» за истребитель Грумман Ф-14 «Томкэт», а в 2014 году распространялась информация, что стрелявшие сочли пассажирский лайнер каким-то военным самолетом ВВС Украины, который мог в то же самое время пролетать над территорией, где находился комплекс «Бук».
В сочетании с тем фактом, что на земле велись военные действия, это должно было склонить аудиторию к мысли, что малазийский самолет был сбит случайно, направить дискуссии в сторону сценариев, связанных с ошибкой, а также распределить ответственность между «мятежниками» и «правительственными войсками». К этому добавились оказавшиеся крайне популярными теории заговора, оперировавшие следующими тезисами: «украинская сторона намерено сбила самолет, чтобы возложить вину на сепаратистов», «Запад хочет втянуть Россию в историю с MH17» и так далее. Такого рода логику действий можно было наблюдать и тогда, когда был сбит малазийский самолет, и недавно — после обнародования результата работы следователей.
Выводы
В первую очередь, семьям жертв, требующим справедливости, хороших новостей ожидать не приходится. Максимум, что смогут сделать эксперты и следователи — в общих чертах описать ход событий на суше и собрать доказательства, которые бы в нормальных условиях позволили привлечь виновных к ответственности. Сложно, однако, надеяться на то, что сейчас, когда с момента катастрофы прошло уже столько времени, они смогут чего-либо добиться в ключевых политической и дипломатической сферах, а также в СМИ. Представленные доказательства, по всей вероятности, не приблизят мировое сообщество к наказанию виновных в этом преступлении.
Не стоит, между тем, недооценивать значение расследования этой катастрофы, а в особенности его долгосрочные эффекты, в контексте формирования стратегии западных стран. Прежде всего именно эта катастрофа наряду с захватом Крыма, участием россиян в вооруженных действиях на Украине и «делом Скрипаля» создала новую перспективу, с которой Запад взирает на Россию и ее действия. «Новая холодная война» или «холодная война 2.0» наложит свой отпечаток на то, как ЕС и Североатлантический альянс будут в ближайшие годы относиться к администрации Владимира Путина.
Более того, сторонники очередной перезагрузки отношений с Россией или возвращения к формату нормальных бизнес-контактов с ней не смогут полностью игнорировать неоспоримые доказательства в деле малайзийского самолета. Таким образом, даже если Россия развернет активную информационную кампанию, ей будет очень сложно заставить всех забыть о событиях 2014 года и последующих годов (в том числе об отравлении Скрипаля). Кроме того, западные политики, формируя свой дискурс на основе жесткой позиции в отношении Москвы, получили возможность ссылаться на конкретное дело, факты в котором подтверждены документами. Такого рода инструменты наверняка найдут применение в следующие годы.
Подводя итог, можно сказать, что международная игра вокруг истории с MH17 переориентировалась сейчас на долгосрочный и стратегический уровень. На нем ни одна из сторон не добилась пока ключевого перевеса, наоборот, они выжидают, размышляя, как использовать катастрофу Боинга 777-200. Сейчас следователи продемонстрировали, что в сфере тактики Запад способен выиграть: он предъявил результаты сложного расследования (которое проводилось под политическим и общественным давлением в регионе, где продолжается жестокий вооруженный конфликт), сохранив при этом спокойствие и придерживаясь высочайших мировых стандартов.
В оперативном плане перевес пока остается на стороне России: ей удалось сделать тему менее медийной (в первую очередь на уровне ЕС) и создать альтернативный дискурс, направив соответствующим образом дискуссии. Не охвачена лишь упоминавшаяся выше стратегическая сфера, связанная с долгосрочными задачами. В данном случае сложно, однако, говорить, какими окажутся окончательные эффекты, и в каком направлении будут развиваться события, которые называют сейчас «новой холодной войной» или «холодной войной 2.0».