Единству Украины мешают стереотипы о регионах и политические манипуляции. «Вести» разбирались, где проходит граница между разнообразием и сепаратизмом и что означает единство Украины сейчас.
Мэр Ивано-Франковска Руслан Марцинкив распорядился освятить городской концертный зал после выступления группы «Хамерман знищує віруси». Тернопольский священник УГКЦ и, по совместительству, депутат городского совета Владимир Гринда предложил запретить продавать нижнее белье в дни религиозных праздников. Депутаты проголосовали «за», и мэр Тернополя заявил, что обратится в соответствующее управление по этому поводу.
Во Львове после Пасхи отмечают «обливаний понеділок» — старая традиция, когда молодых девушек поливают водой. Во Львове события разворачиваются по своеобразному сценарию: девушкам и женщинам задирают юбки и обливают их с головы до ног. На одном из городских форумов львовяне пишут, что это апофеоз «быдлячности», который происходит в городе в любую погоду.
В больших городах подобные новости воспринимаются с улыбкой, хотя на самом деле вопрос серьезный. Суть в том, что культурный и социальный уклад разных регионов Украины сильно отличается. В целом ряде случаев различия диаметрально противоположны и являются источником враждебности, а также политического противостояния.
О Западной Украине часто говорят как об «украинском Пьемонте». В сторону жителей востока страны звучат обвинения в пророссийских настроениях и следовании «советской архаике». При этом традиционно Запад голосует за либералов, а Восток — за консерваторов. Правда, тут и «либералы», и «консерваторы» — условные термины. Украинские партии, ориентированные на избирателя Западной Украины — «Народный Рух», «Наша Украина», «Батькивщина» или «Солидарность» — за мелкий и средний бизнес, но при этом они до патриархальности консервативны в вопросах морали, языка, культуры. У консерваторов восточноукраинского образца — свои «фишки». Однако социально-политическое противостояние сказывается. Например, тезис о единой стране рассыпается на глазах, когда речь заходит о национальных героях или Дне Победы. К ряду радикальных противоречий можно отнести и вопрос о статусе русского языка, и старые обиды за первый и второй Майданы, и конфликт на Донбассе.
В отношении разных регионов и их жителей до сих пор действуют стереотипы. Да что там действуют — появляются новые. Украина — страна со сложной историей, и, кажется, сложным настоящим. Вполне вероятно, что противоречивость стала одной из самых важных черт украинского менталитета. Историк Ярослав Грицак считает, что сейчас создается большая Галичина. «Не такая, как мы себе представляем. Львов — Киев — это уже реальная ось. Неизвестно только, что будет происходить дальше. Однако Бандера не становится всеукраинским символом. За это утверждение меня не любят, но это факт», — говорит Грицак.
По обе стороны Збруча
Стереотипы распространяются не только обычными людьми, но часто и лидерами мнений — блогерами, политиками и даже журналистами. Например, в 2015 году в материале львовской журналистки для сайта «Збруч» жителям маленького Волочиска в Хмельницкой области досталось за недостаточный патриотизм и за то, что местные жители голосуют «за стабильность» — выбирают местного бизнесмена в Верховную Раду.
По обе стороны Збруча людей объединяет бедность — люди ездят на заработки и отправляют детей учиться в Польшу. Экономический кризис и сопротивление бедности, отстаивание своих социальных прав могли стать причиной солидарности жителей разных регионов. Однако местных жителей больше беспокоят другие вопросы, например, противостояние церквей. Националистические лозунги прошлого века — фундамент риторики местных политиков. Социальная несправедливость на фоне архаичных идеологических противостояний — так выглядит культурный ландшафт на «старой границе».
Меньше раздора — больше мостов
«Донбасс — это замороженная советскость», «Донбасс сам себя не понимает», «Зачем нам Донбасс». Это три заголовка статей известного журналиста. Он ведет авторскую программу на одном из крупных украинских телеканалов.
Насколько популярны подобные представления о восточном регионе? Популярны, потому что они используются в информационной войне и наносят ущерб стране и ее единству. И речь идет не только об оккупированных территориях, но в целом о регионе. Заявления о том, что восточный регион нужно «залить напалмом», а потом «засадить рапсом», встречают аплодисментами в соседнем Днепре.
В ход идут выдумки о какой-то особенной генетике жителей восточного региона, о криминальных склонностях большинства жителей Луганской и Донецкой областей, о повсеместной поддержке властей непризнанных республик. Часто, не стесняясь, говорят о гражданской неполноценности жителей Донбасса.
«Нам надо меньше раздора, а больше мостов и связей между людьми. Вместо этого мы отмечаем рост языка ненависти в украинских медиа, в медиа, которые работают на Востоке Украины. На государственном уровне язык вражды не должен популяризироваться. Должна быть определенная политика реинтеграции, политика содействия погружению людей в украинское информационное пространство», — считает журналист Алексей Мацука из Донецкого института информации.
«Рагули» мешают киевлянам
В Киеве живет около миллиона приезжих из разных регионов страны. В столице сталкиваются люди разных культур и укладов. То, что считается нормой в небольших городках и поселках, может быть неприемлемым в мегаполисе. Получается культурное противостояние. Вот что интересно: в 2010-х называли «жлобами» тех, кто приехал из небольших городков с Востока. Теперь чаще вспоминают «рагулей» — мигрантов с Запада. Между ними делают разницу, хотя возможно, эта разница непринципиальна — патриархальное воспитание, недостаток культуры.
«Попытка использовать слово „понаехали" в Украине и Киеве не срабатывает. Иногда говорят, но не прижилось. Понятие „рагулизм" и вправду является проявлением низкой культуры и тех, кого называют, и тех, кто называет. Но это не имеет ни национальных, ни региональных оттенков. Это неизжитый дисбаланс между городом и селом. Слово „рагуль" используется для обозначения элементарного бескультурия», — говорит политолог Тарас Черновол.
И тем не менее факт налицо: «рагуль» в обиходе — не то же самое, что «жлоб». И если даже здесь нет согласия, то как вообще можно говорить о единстве страны? Да и что вообще такое — наше единство«?
Консолидация патриотического электората
С началом боевых действий на Востоке страны лозунг «Єдина Країна — Единая Страна» подчеркивал территориальную целостность несмотря ни на что, включая языковые и прочие различия. «Раньше лозунг „Единая Украина" означал — одинаковая Украина. Я относился к нему настороженно. Теперь, „Единая Украина" означает „мир". На мой взгляд, в нем другой смысл, более позитивный», — считает политик из Донбасса Николай Левченко.
Но со временем власть перешла к консолидации патриотического электората, и смысл единства пытаются представить в новом виде. Например, в виде одинаковости идеалов — украинизация, декоммунизация, за которыми угадывается также предпочтение политических партий определенного рода. Оказывается, например, что жители восточных и южных регионов ориентируются на «неправильные» партии, а в прифронтовых районах местная власть и советы в большинстве случаев представлены людьми из числа бывших регионалов. Получается, важные для страны мессиджи трансформируются под влиянием определенных политиков и политических сил. Только вот Украине это точно не на пользу.
Единство Украины как тезис уже давно приватизирован политическими силами. Они актуализируют эти смыслы перед выборами и манипулируют сознанием украинцев, то представляя страну как единство противоречий, то как единомыслие. Учитывая реальное многообразие исторического опыта и культурных привычек граждан Украины, гражданское общество стремится переосмыслить постмайданную реальность, но популисты всегда будут играть на самых болезненных «струнах» украинской души. Поддаваться ли этим манипуляциям — выбор каждого из нас, независимо от происхождения.