На дороге из Херсона к временному пункту пропуска в оккупированный Крым пусто и тихо. Все это похоже на конец света или какой-то старый, давно забытый фильм в жанре «роуд-муви».
Жизнь растаяла, как свеча
«Выходим на простор степного океана», — писал об этих местах, где плоская равнина тянется до самого горизонта, поэт Адам Мицкевич (Adam Mickiewicz), отправившийся в Крым в новой для себя и своих почитателей роли русского шпиона (стихотворение «Аккерманские степи»). Наша машина не утопает в зелени, как челн, а медленно объезжает выбоины на дороге. Растения, сожженные солнцем, переливаются оттенками коричневого, а над пустынными просторами перекатываются волны душного горячего воздуха. Встречающиеся кое-где по пути сжатые поля — это единственный след того, что люди еще не забыли об этом уголке земли.
«Туда ездит все меньше людей, — рассказывает таксист. — Когда я в последний раз там был два года назад, у меня чуть было не украли машину. Сейчас я только подвожу людей к границе, да и то все реже».
Я помню, как выглядела эта дорога при Кучме и Януковиче, когда она соединяла крымские города с Херсоном и дальше — с Одессой и Киевом. Летом по ней сложно было проехать. В окрестностях деревень и городков она превращалась в один большой разноцветный восточный базар, где восхитительный хаос становится высшей формой организации жизни. По обе стороны шоссе стояли лотки, на которых продавался перец, арбузы, абрикосы, виноград, картошка, лук. Ряды продавцов невероятно вкусных, выросших в южном климате овощей и фруктов, прерывались только на небольших площадках, где можно было выйти из машины, сделать покупки и попробовать блюда местной кухни: чебуреки, пельмени, шашлык из баранины. По этой дороге крымские продукты попадали на Украину — свой основной рынок сбыта, а украинцы, россияне и белорусы ехали летом в Крым. Это было популярное место отдыха — самое лучшее, дешевое, домашнее.
Того мира больше нет, его разрушила геополитика Путина. На обочинах дороги еще можно увидеть остатки деревянных прилавков, напоминающие кости, разбросанные в пустыни.
Капля геополитики
Пропускной пункт с украинской стороны — это четыре контейнера, в которых размещаются пограничники, таможенники и сотрудники Службы безопасности Украины. «Мы не будем, как москали, строить, чтобы потом сносить», — объяснил мне на прощание херсонский таксист. Пересечь границу «временно оккупированной территории» можно только со специальным разрешением, которое выдает украинская миграционная служба. Украинцы могут его получить, если у них есть в Крыму родственники, а гражданам Евросоюза требуется согласовать свою поездку в Министерстве информационной политики. Проезд в Крым со стороны Украины жестко регламентирован, ведь оккупация — это форма войны. Иностранцам, нарушившим процедуры и въезжавшим на полуостров с территории России, грозит трехлетний запрет на посещение Украины.
На оккупированной стороне, у россиян, стоит капитальное здание. «Добро пожаловать в Российскую Федерацию», — сообщает надпись над окошками паспортного контроля. «Это, пожалуйста, — заберите, — решительно говорит пограничник, возвращая вложенное в мой паспорт специальное разрешение на посещение Крыма, выданное украинскими властями. — Нас это не интересует, здесь территория Российской Федерации. Российская виза у вас есть?»
Если бы у меня не было визы, если бы я утверждал, что Крым принадлежит Украине, а сама подача заявления на получение российской визы для поездки на украинскую территорию противоречит международным нормам и здравому смыслу, повторилась бы история, которая произошла с одним моим знакомым — европейским путешественником, который интересуется поэзией и горами.
У него было только украинское разрешение на въезд, так что россияне выписали ему штраф за отсутствие визы и сопроводили на украинскую сторону. В течение нескольких часов, пока составлялся протокол, а журналист пытался связаться со своим посольством, в нем видели человека, который не понимает законов Российской Федерации — главной Федерации на свете. А он, сам того не осознавая, лишь ухудшал свое положение, объясняя россиянам, что новый статус Крыма не признала не только ООН, но даже Белоруссия. Когда он уже стоял на границе ничейной земли и мог разглядеть черты лица украинского пограничника, он услышал произнесенное с иронией в голосе: «Вон там твои Украина и Европа». Автор этого «прощания с Крымом», российский капитан погранвойск, правой рукой указал путешественнику направление движения, а левую спокойным жестом профессионала положил на приклад калашникова. Такая вот капля геополитики.
Реалии
На ничейной земле, с которой ушла жизнь, и в Крыму, где жизнь приобрела новое обличье, правит бал геополитика. Таксист, который вез меня с границы в Симферополь, оказался украинцем, который побывал на Балканах и служил в российской армии. Удивительное совпадение, но в биографии большинства людей, с которыми я столкнулся во время свой поездки по Крыму (владельцев гостиниц, водителей, предпринимателей и даже ученых) были какие-то военные эпизоды, связанные с Россией. К российским силовым структурам (в том числе спецслужбам) имеет отношение такое количество новых крымчан, что процесс оккупации оказался достаточно мягким. Бунтовщики покинули полуостров, как лидеры крымских татар, или оказались в тюрьме, как Олег Сенцов. Таксист уверял меня, что американцы хотели создать в Севастополе базу НАТО, а поэтому устроили переворот в Киеве. У Путина не было выхода: ему пришлось наводить порядок.
Симпатичная владелица небольшой гостиницы в Севастополе приехала из Луганска, из ЛНР, она поддерживала сепаратистов, и поэтому ей запретили въезд на Украину. «Вова очень много для нас сделал, он нас понимает. Он мог бы пойти дальше, но он уже настроил против себя Запад, который стремится его уничтожить», — говорит она. Крым стал сейчас местом отдыха сепаратистов с востока, здесь они могут начать новую жизнь.
Экскурсовод на прогулочном катере показывает туристам разрушенные здания верфи в Севастопольской бухте, принадлежавшие раньше Порошенко. «Он купил верфь за бесценок, можно сказать, присвоил ее, но ничего на ней не делал. Мы надеемся, что там скоро вновь начнут строить корабли», — рассказывает наш гид. Она одобрительно высказывается о «крымской весне» и жалеет, что не может показать нам достопримечательность — эскадру катамаранов Черноморского флота, которые разбили грузинский флот в ходе войны 2008 года. Они спрятаны в закрытой части бухты.
«Если у тебя нет российского паспорта, у тебя не будет работы», — рассказывает бывшая украинская медсестра, все родственники которой получили гражданство России. В конце концов, ей тоже пришлось это сделать, но работы все равно мало.
Крым уже четыре года находится в составе России, а восстановить туристическую отрасль не удалось до сих пор, с тревогой пишет газета «Комсомольская правда» — пропагандистский рупор Кремля. Цены — выше, чем в Турции, а уровень сервиса остается советским. В первый год люди приезжали на полуостров из патриотических побуждений, но сколько так можно? Раньше в Крыму отдыхали в основном украинцы, сейчас, если у них есть деньги, они едут в Европу.
Из-за санкций возникли проблемы с продажей сельскохозяйственной продукции и вина. В этом году крымское зерно по просьбе Путина купит Сирия. На новые дороги у России денег нет: весь инвестиционный бюджет направили на строительство Крымского моста. Экономическая жизнь уходит в подполье. Появились «пиратские» фирмы, которые под чужими названиями занимаются перепродажей обуви и одежды международных марок. Рынок маленький, объясняют эксперты, никто не станет рисковать из-за небольшой партии товара. Даже российские банки не открывают в Крыму своих филиалов, а создают специальные компании для обслуживания полуострова. Так же выглядит ситуация с интернетом и цифровым телевидением.
В советскую эпоху Крым был огромной военной базой. Когда империя рухнула, его жителям и руководству не удалось выстроить жизнь по-новому. Потом Россия аннексировала полуостров и вернулась к военной модели, поскольку этот регион нужен ей в первую очередь для решения геополитических задач. Туризм, сельское хозяйство, образование становятся в такой ситуацией побочными отраслями, доставляющими одни неудобства. Спустя четыре года после аннексии Крым вернулся к экономической и социальной стагнации, какая была здесь при украинском руководстве.
Крымская пресса все чаще пишет (а ей вторят федеральные СМИ), что национализация предприятий, начавшаяся после «крымской весны», оказалась не такой справедливой, как все надеялись. Некоторые чиновники, сообщает она, вновь, как при Украине, сосредоточили в своих руках слишком много богатств и плохо управляют государственным имуществом, а премьер Аксенов практически монополизировал туристический рынок, так что ФСБ пора заняться этой проблемой. Крымские олигархи снова ищут, где получить быструю прибыль.
Возможно, именно поэтому в крымских книжных магазинах появился перевод книги Нила Ашерсона (Neal Ascherson) «Черное море. Колыбель цивилизации и варварства», изданной в Москве в 2017 году.