Десять лет назад Россия вступила в войну с Грузией. Впервые после развала Советского Союза Россия вторглась на территорию иностранного государства. Ответ Запада был слабым, и это еще больше стимулировало Путина. С последствиями мы продолжаем сталкиваться по сей день.
В ночь с 7-го на 8-е августа 2008 года Россия направила свои вооруженные силы для отражения атаки Грузии на Южную Осетию, на сепаратистский регион внутри Грузии. Михаил Саакашвили, склонный к спонтанным и непродуманным действиям грузинский президент, пришел к власти в 2004 году на обещаниях воссоединить свою страну. Его нападение на Цхинвал, главный город Южной Осетии, должен был означать начало этого процесса.
Вместо этого он предоставил возможность Кремлю реализовать фантазию Путина о том, чтобы сделать Россию вновь великой. В течение следующей недели Россия разгромила грузинские войска и заставила их отойти к Тбилиси, грузинской столице. По мере своего продвижения российские войска разрушали инфраструктуру, блокировали ключевые дороги и подвергали бомбардировке города. Кроме того, Россия перенесла войну на территорию Абхазии, еще одного сепаратистского региона.
В то время, как внимание мира было сфокусировано на летних Олимпийских играх в Пекине, Россия оккупировала Абхазию и Южную Осетию, — вместе они составляют пятую часть территории Грузии, — затем признала их в качестве независимых государств. Саакашвили вынужден был на неопределенное время признать унизительное поражение и раздел страны. Российская оккупация продолжается и сегодня.
Несмотря на слова Кремля, целью этой войны была не только «защита» гражданского населения в двух сепаратистских регионах (многим их жителям Россия выдала свои паспорта), а нечто большее. И речь шла не только о том, чтобы наказать Грузию за ее желание вступить в НАТО, — о возможности этого альянс Тбилиси сообщил на саммите в Бухаресте, за четыре месяца до начала войны.
На самом деле речь шла о международном порядке после окончания холодной войны. Речь шла о возврате Россией того, что, по ее мнению, она потеряла после 1991 года. Тот факт, что Грузию поддерживал Запад, делало ее привлекательной целью — а также опосредованным способом, с помощью которого Россия могла бы укрепить свою недавно обретенную уверенность в отношениях с Западом.
Однако вскоре ситуация изменилась. Спустя несколько месяцев после окончания этой войны, в конце 2008 года, Евросоюз возобновил переговоры с Россией. В 2010 году НАТО договорилась о новом «стратегическом партнерстве» с Россией. А в 2011 году Кэмерон посетил Москву для развития двусторонней торговли и призвал к установлению новых отношений между Соединенным Королевством и Россией «на основе сотрудничества».
Подход Соединенного Королевства к России, — как и подход Запада в целом, — стал меняться после 2011 года. Отношения Лондона с Москвой больше не основываются только на экономике. Тереза Мэй ясно дала понять, что Соединенное Королевство считает Россию враждебным государством, — национальный совет безопасности назвал Россию главной угрозой, а в Парламенте даже появилась координационная группа по России для управления деятельностью Палаты общин в отношениях с Москвой.
Что касается России, то она извлекла из войны в Грузии следующий урок: она может действовать когда угодно и где угодно, а любые наказания Запада носят временный характер. В отличие от России, Запад не извлек для себя никаких уроков. Еще хуже то, что он не воспринял ту войну как предупреждение относительно агрессивной природы путинского режима, — и западные столицы, включая Лондон, отказались тогда предпринять шаги, которые сделали бы менее серьезными те сложности, с которыми мы сталкиваемся сегодня.
Речь идет о сложностях не только военного характера. Десять лет назад казалось невероятным, что Путин и люди из его близкого окружения будут вмешиваться в американские президентские выборы, проводить информационные операции в Германии, направленные на разжигание ксенофобии, или создадут в Словакии базу в военном стиле, прославляющую захват Советами Центральной и Восточной Европы. Но именно к этому и привело бездействие Запада.
Сегодня вопрос формулируется так: готовы ли мы, наконец, прислушаться к предупреждениям по поводу поведения России за последнее десятилетие — и предотвратить еще более серьезные последствия в течение следующих десяти лет?
Доктор Эндрю Фоксолл является директором Центра российских и евразийских исследований Общества Генри Джексона (Henry Jackson Society