На фоне того, что творилось в маленьких украинских городках, расстрелы в Киеве выглядели проявлением гуманизима.
О трагедии Бабьего яра написаны тысячи книг, брошюр и газетных публикаций, а вот о разбросанных по всей территории Украины таких же «мини-ярах» широкому читателю известно гораздо меньше. Если события в Киеве впечатляют своей небывалой масштабностью — только за 29 и 30 сентября 1941-го здесь расстреляли 33 771 человека, то происходящее в небольших местечках часто ужасает своим изуверством, на фоне которого «обычный» расстрел выглядит вершиной гуманизма.
6 июля 1941-го в небольшой поселок Сатанов, тогда еще стоявший на границе, вошли немецкие войска. Первый, пока ещё не массовый, расстрел местных евреев состоялся 5 августа 1941-го, когда фронт откатился далеко на восток. Осенью того же года большую часть еврейского населения Сатанова, как и других соседних местечек, вывезли в соседние Ярмолинцы, где нацисты организовали большое гетто — о нем будет отдельная глава.
Перед вывозом евреев несколько дней продержали в местной синагоге. Здесь гитлеровцы поступили с немецкой расчетливостью и нацистским изуверством. Старинное средневековое здание было идеальной тюрьмой: двухметровые стены, окна на огромной высоте, крепкие дубовые двери. И можно только представить моральные страдания верующих, вынужденных публично справлять естественные надобности прямо в молитвенном зале. Вдобавок конвоиры развлекались, стреляя поверх голов несчастных. В качестве мишени использовали резной арон а-кодеш (Ковчег Святыни) — специальное хранилище для свитков Торы. Следы от этих пуль видны и сегодня.
Самое страшное случилось в ночь на 15 мая 1942-го, когда в местечко вошла эсэсовская зондеркоманда. Оставшихся к тому времени сатановских евреев согнали на Рыночную площадь. В основном это были женщины, дети и старики. Мужчин или расстреляли раньше, или вывезли на каторжный труд в Ярмолинецкое гетто.
Еще со времен турецкого нашествия на краю Рыночной площади стояли руины старинного каменного дома. Возле них и расстреливали людей, забрасывая трупы в расположенные под развалинами подвалы. К рассвету, как планировалось, расстрелять всех не успели. Оставшихся в живых затолкали в «льохи» и засыпали вход. Старожилы говорят, что нечеловеческие крики доносились из под земли еще целую неделю.
В апреле 1944-го подвал вскрыли. Внутри были обнаружены останки 286 людей.
В последние годы в контролируемых Москвой изданиях активно муссируется лживая байка о том, как в июле 1941-го бойцы батальона «Нахтигаль» расстреляли в Сатанове более сотни евреев. Однако согласно данным авторитетного института «Яд Вашем» первые казни в Сатанове прошли спустя месяц после того, как в местечке побывали бойцы этого подразделения.
Фальшивку впервые запустила советская пропаганда ещё в 1959-м. когда в СССР и ГДР развернули масштабную кампанию по дискредитации Теодора Оберлендера — министра по делам беженцев в правительстве ФРГ. Последний постоянно поднимал неудобную для Кремля тему военных преступлений Советской армии в отношении мирного немецкого населения. В отместку КГБ и «Штази» решили сделать военным преступником самого Оберландера, ранее служившим офицером связи в «Нахтигале». Пропагандисты тут же начали придумывать «зверства», к которым, якобы, был причастен батальон и, соответственно, неугодный политик.
В 1959-м в Восточной Германии на украинском языке (!) даже вышла брошюрка «Исповедь бывшего солдата батальона „Нахтигаль"», где читаем: «…До Сатанова [в червнi 1941 h] взвод [„Нахтигалю"] прибуває вночі. Навколо виставляються патрулі з наказом нікого не випускати, розстрілювати на місці. Керує „операцією" заступник Шухевича Василь Сидор. У нього в руках списки. Він вривається в квартири і стріляє в усіх, кого зустрічає. Помилування нема нікому.
Ось з хати вибігла злякана дитина, бігає по подвір'ю, шукає, де б заховатися. З хати виходить Сидор. Він спокійно наближається до дитини, яка притулилась до стінки. На дитині одна сорочечка. Маленькі босі ніжки виділяються на чорній землі. Сидор поволі наближається. Дитина бачить в його руці пістолет, кричить „Мама!", і в цей час Сидор стріляє просто у відкритий ротик.
…Трупи на вулицях, сходах, у квартирах, на ліжках. Сотні трупів…»
Уже в независимой Украине с 2007-го в подконтрольных коммунистам и пророссийским силам медиа начали разгонять «исследование» некоего Максима Запорожца «Холокост по-оуновски». Есть большое подозрение, что это псевдоним целой группы российских пропагандистов, потому что упоминание об этом персонаже больше нигде не встречается. О Сатанове в этом опусе читаем следующее:
«В Сатанове „соловушки" собрали местных евреев возле синагоги и подожгли ее. Евреев заставили при этом танцевать и изображать радость. Раввина на глазах у всех убили. Убили также одного старого еврея, который отказался по требованию извергов целовать крест. Оставшиеся в живых вскоре были также ликвидированы».
Вот только сатановские «зверства» ОУНовцев* напрочь отрицают даже архивы КГБ СССР.
Компания против Оберлендера была инициирована в самых высоких кремлевских кабинетах — по всему маршруту следования батальона «Нахтигаль» в поисках компромата отправили усиленные следственные группы КГБ СССР. Одна из таких групп тщательно «отработала» Сатанов. Хотя следователи буквально землю рыли, результат их расследования был вполне прогнозированный. Всправке КГБ от 16 октября 1959 г. читаем: «Установлено, что в первой половине июля 1941 из Западной Украины через Сатанов по шоссейной дороге в Хмельницкий двигался на велосипедах и автомобилях вооруженный отряд украинских националистов в немецкой форме. Отряд в Сатанове не задерживался».
Свидетельств «зверств» националистов чекисты тоже не нашли.
Недалеко от Сатанова находится районный центр Дунаевцы. С осени 1941-го до мая 1942-го там находилось большое гетто. Большую часть его узников уничтожили в ночь на 2-е мая 1942-го (нацисты любили приурочивать массовые казни к советским или еврейским праздникам).
Обреченным традиционно объявили, что их будут переселять. Колонна и вправду сперва двигалась в направлении железнодорожной станции Лужковцы, что на линии Каменец-Подольский — Киев. Но потом людей завернули в сторону леса, где возле села Демьянковцы находилась давно заброшенная фосфоритовая шахта. Возле шахты обреченным приказали оставить свои вещи и раздеться. После чего загнали в шахту, а вход взорвали. По разным данным там погибло от 2-х до 3-х тысяч людей.
Местные жители рассказывают, что вскоре после войны в Дунаевцы якобы приехала правительственная комиссия, возглавляемая братом самого Лазаря Кагановича. Когда вход открыли, то обнаружили, что в тела в шахтах мумифицировались и остались в тех позах, в которых их застала смерть от удушья. Так, матери сидели, держа на руках детей.
Гетто в Ярмолинцах было создано осенью 1941-го. Кроме местных евреев его узниками стали евреи из соседних местечек Сатанов, Городок, Кузьмин, Сутковец и т.д. История самого гетто мало чем выделяется на общем фоне. А вот о его ликвидации стоит упомянуть отдельно.
В середине 1930-х на окраине Ярмолинец возле одноименной узловой железнодорожной станции для красных танкистов построили огромный военный городок — используя «железку», в считанные часы танки можно было перебросить что к румынской (тогда по Днестру), что к польской (по Збручу) границам. После «золотого сентября» 1939-го эта военная часть получила еще одну функцию — концлагерь. Его создали для приема польских военнопленных согласно Директиве № 12 наркома внутренних дел СССР Лаврентия Берии.
Часть военного городка оперативно огородили «колючкой», выделив для «жолнежей» одну из трехэтажных казарм. Ярмолинецкий концлагерь использовался как фильтрационно-сортировочный — здесь военнопленных разделяли по категориям и отправляли вглубь СССР.
Лагерь действовал до июля 1941 года. В то время здесь находились 1138 польских пленных, работавших на строительстве военных объектов. Поляков вывезли буквально перед самым приходом немцев.
Захватив Ярмолинцы гитлеровцы заполучили уже готовый концентрационный лагерь. Его узниками стали уже командиры РККА.
Ликвидация ярмолинецкого гетто началась в конце октября 1942-го по приказу окружного гебитскомиссара Эмиля Мерцеля. Обставили это по традиционным лекалам. Обитателям гетто объявили, что их переселяют в более комфортное место, после чего всех евреев перегнали из гетто в военный городок. Под тюрьму снова использовали отдаленную трехэтажную казарму.
Согласно различным источникам, в концлагерь согнали от 6 до 14 тысяч человек. Но даже если допустить, что в казарму людей набили, как сельдь в бочку, то 14 тысяч здесь просто физически не уместились бы. Скорее всего, стоит говорить о 6-7 тысячах жертв. Впрочем, есть информация, что в качестве тюрьмы использовали и другие казармы. В таком случае цифра в 14 тысяч заключенных вполне реальна.
На четвертый день начались расстрелы. Но жертвы не пошли покорно на убой. О последних днях Ярмолинецкого гетто свидетельствует «Черная Книга»: «В Ярмолинцах евреи сопротивлялись два дня. Оружие было заранее приготовлено: его принесли вместе с домашними вещами. Было это в Военном городке. Первого полицейского, который туда проник, чтобы отобрать партию обреченных, евреи убили, труп его выбросили в окно. Завязалась перестрелка, причем были убиты еще несколько полицейских. На следующий день прибыли грузовики с полицейскими из соседних районов. Только к вечеру, когда у евреев иссякли боеприпасы, осаждавшие проникли в городок. Казнь продолжалась три дня. При сопротивлении были убиты 16 полицейских, среди начальник полиции, и пять немцев.»
Не территории военной части и сегодня можно увидеть огромные могилы.
Сохранилась и казарма-тюрьма. Пропитавший ее стены ужас навечно велся в старые кирпичи. В послевоенные годы ее несколько раз пытались отремонтировать и приспособить для нужд военной части, но всё заканчивалось ничем. Спустя 74 года после освобождения Ярмолинец от нацистов это здание так и остается стоять полуразрушенным.
Всего в Ярмолинецком гетто и концлагере уничтожили почти 24 тысяч человек (по другим источникам, более 26 тыс).
Людей, спасавших евреев во время Холокоста, называют «Праведниками народов мира». Такие есть почти в каждом местечке, где ранее жили евреи. При этом далеко не все из них удостоились этого звания официально. Из всех рассказов автору больше всего запомнились праведники Товстого — красивого села возле знаменитых Залещиков.
Главная архитектурная достопримечательность села — построенный в 1930-е годы храм Архистратига Михаила. В своё время здесь служил удивительный человек о. Антон Навольский (1894 — 1965).
В молодости Навольский готовился стать ветеринаром, но все планы разрушила Первая мировая война. После окончания старшинских курсов воевал унтер-офицером в армии цисаря Франца Иосифа. Во время украино-польской войны сражался в рядах армии ЗУНР против поляков. Был ранен, попал в плен. До 1922-го находился в концентрационном лагере, после этого постоянно преследовался польской полицией. Во время войны пришел к Богу, в 1930-м принял сан и стал настоятелем прихода в с. Товсте. Именно его стараниями был достроен храм Архистратига Михаила (его начали возводить еще накануне Первой мировой). На достройку храма скидывались всем миром. Подсобили и местные евреи — так, древесину для крыши и куполов пожертвовал местный еврейский купец Герш Шпицер.
В период междувластия, когда 7 июля 1941-го части РККА уже ушли из Товстого, а немцы еще не пришли, люмпены из соседних сел решили устроить в местечке погром. Об этом стало известно отцу Навольскому. Священник тут же собрал мужчин-прихожан и они перекрыли все ведущие в местечко дороги. Сам же священник весь день провел в еврейских кварталах.
В годы нацистской оккупации о. Антон во время проповедей открыто призывал паству к братской любви и помощи бесправным евреям, заявляя, что выдавать евреев оккупантам — большой грех. Так, 12 июля 1941-го, во время торжественной службы на праздник апостолов Петра и Павла, отец Навольский сказал на проповеди: «Если действительно хотите независимой Украины, должны добывать ее в борьбе собственной кровью, а не кровью евреев, как учат вас немцы!»
Рискуя жизнью, отец Навольский лично укрывал пятерых еврейских детей. Еще шесть семей он укрыл у надежных людей и помогал продуктами и одеждой. Местный католический ксендз Станислав Шкодзинский также выступил на защиту евреев. В своих проповедях он неоднократно призывал поляков Товстого не пятнать руки еврейской кровью и запрещал даже пальцем касаться имущества соседей.
Значительную часть узников местного гетто направили в села, где они работали на сельхозпредприятиях. Большинство из них выжили — их спас чиновник немецкой оккупационной администрации, управлявший сельскохозяйственными имениями немец по имени Пауль Фридрих (его фамилия, увы, забыта). Когда пришло распоряжение вернуть откомандированных евреев в гетто, Пауль Фридрих, прекрасно осознавая, что их ждёт, под разными уважительными поводами этот приказ проигнорировал.
Люди, прятавшие евреев в годы оккупации, конечно очень рисковали. За такое у немцев было только одно наказание: расстрел. Тем не менее, в этой лотерее со смертью шансов выжить было гораздо больше, чем погибнуть. Но были люди, осознанно выбиравшие смерть. Речь о членах смешанных семей, которым немцы всегда предлагали возможность выбрать жизнь.
Село Шаровка, оно же некогда местечко Шаравка, что в Хмельницкой области, знаменито уникальным оборонительным храмом ХV века и грандиозным двухсотлетним одичавшим парком. Когда-то здесь жила довольно внушительная еврейская община.
4 ноября 1942 года нацисты казнили более трехсот местных евреев, а также скрывающихся здесь их соплеменников из соседних сел. Тогда же местечко Шаравка окончательно стало селом Шаровкой.
Вместе с евреями казнили и украинцев из смешанных семей. Местные старики и сегодня помнят доктора Сорочкина, которому немцы посоветовали: «Оставайся, ты же не еврей, можешь жить». Доктор только пожал плечами: «А зачем мне такая жизнь, если я отдал на смерть своих жену и детей?»
В селе Купин (Хмельницкая область) на братской могиле значится, что трое из расстрелянных — украинцы. Увы, неизвестно, кем были эти трое. Как рассказывали автору старожилы, в сатановском подвале была замурована заживо как минимум одна украинка, не захотевшая бросить детей от мужа-еврея.
Печальную историю рассказывал и из старейших сотрудников «Артека» Владимир Свистов. Перед предыдущей оккупацией Крыма главным врачом всесоюзного лагеря работал Николай Федорович Гнеденко. Его жена Любовь Ароновна Вербицкая работала в том же «Артеке» просто врачом. Когда эвакуировали сотрудников лагеря Николай Гнеденко остался — его жена тяжело заболела. В декабре 1941-го всех проживающих в Гурзуфе и на территории «Артека» евреев арестовали. Вывезли и семью Гнеденко. Врачу, как не еврею, немцы предложили остаться, открыто предупредив, что всех расстреляют. Но тот не бросил жену и сына, и осознанно пошел на смерть. 18 декабря 1941-го его расстреляли вместе с более чем двумя тысячами евреев Ялты.
* Террористическая организация, запрещенная на территории России