Почему Николас Мадуро (Nicolás Maduro) до сих пор у власти? Уж чего-чего, а причин для его отстранения хватает: за последние пять лет ВВП Венесуэлы упал на 50%, а миллионы граждан уже покинули страну, которая переживает упадок практически по всем социальным показателям.
Неплохой моделью для понимания политической живучести венесуэльского диктатора может послужить теория селектората, предложенная в начале 2000-х годов американскими политологами Брюсом Буэно де Мескита (Bruce Bueno de Mesquita), Аластером Смитом (Alastair Smith), Рэндольфом Сиверсоном (Randolph Siverson) и Джеймсом Морроу (James Morrow).
Четверка ученых идет по стопам Макиавелли и советует забыть пустую болтовню об общественном благе, общей воле и тому подобном. Начиная с жесточайшего тирана и заканчивая самым убежденным демократом — для любого человека, приходящего к власти, главная цель заключается в том, чтобы эту власть удержать.
Для достижения этой цели правителю приходится иметь дело с тремя различными группами: номинальным селекторатом (гражданами, готовыми участвовать в выборе лидера), реальным селекторатом (теми, кто участвует фактически) и победившей коалицией (теми, кто обеспечивает победу). Взойдя на трон, правитель должен подкармливать коалицию, чтобы не оказаться свергнутым.
Отличие демократии от автократии состоит исключительно в размерах этой победившей коалиции. В демократических режимах она настолько велика, что лидер не может позволить себе расплачиваться с каждым членом группы соответствующими должностями и привилегиями, и это заставляет его разрабатывать государственную политику, которая устраивала бы его многочисленных избирателей. В тираниях, особенно тех, которые имеют доступ к природным ресурсам — например, нефти — эти коалиции могут быть на удивление маленькими и состоять из горстки человек, занимающих ключевые должности в армии и администрации.
Венесуэла прошла путь от популистской демократии в начале эпохи Чавеса (Hugo Chávez) к диктатуре, которая опирается на все более ограниченную группу военных. Они знают, что у режима нет будущего, но готовы разжать челюсти и мирно выпустить кость лишь тогда, когда убедятся, что у них есть перспектива такого ухода, который позволит им сохранить свободу и часть накопленного богатства.