Индия, где в четверг начинаются выборы, вышла на новый экономический и демографический уровень, однако ей не удается выделиться на фоне Китая.
Приговор вынес Нарендра Моди, уходящий премьер-министр Индии и кандидат на переизбрание. «Азия стала главной движущей силой экономического роста в мире, — заявил он летом 2018 года. — По сути, сейчас наступило то, что многие называли азиатским веком».
Запад вряд ли сможет что-то возразить на этот счет, поскольку Азия стала там постоянной темой экономических фантазий с примесью страха. Началось все более 30 лет назад с Японией, а сегодня на первое место вышел Китай. Он — первый в мире экспортер, первая экономика (он обходит США по величине валового внутреннего продукта, рассчитанного по паритету покупательной способности), первый автомобильный рынок, первый производитель стали, алюминия и солнечных батарей… Кроме того, он становится новой землей инноваций и выходит в мировые лидеры по числу поданных патентов. Целого номера газеты не хватило бы для описания всех атрибутов его мощи, которая сияет столь ярко, что Европа сейчас называет Пекин «стратегическим конкурентом».
Но каково же место Индии? Она, безусловно, привлекает куда меньше внимания, чем ее сосед и главный соперник. На целый ворох статей и аналитики на тему китайского подъема найдется лишь горстка материалов об индийской экономике. Тем не менее страна тоже заслуживает эпитетов в превосходной степени. Взять хотя бы выборы гигантских масштабов, которые будут проходить с 11 апреля по 19 мая: 900 миллионов избирателей должны решить исход противостояния нынешнего главы правительства Нарендры Моди и его главного противника Рахула Ганди.
Сбивающий с толку гигант
Индия с 1,3 миллиарда населения вплотную подошла к тому, чтобы обойти Китай и стать первой в мире страной по числу жителей. Кроме того, она демонстрирует самые большие темпы роста среди ключевых развивающихся экономик: порядка 7% в год. По прогнозам аудиторской компании PwC, в этом году она должна сместить Великобританию с пятого места в списке главных мировых экономик. Если это поступательное движение не затормозится, через 15 лет ее ВВП выйдет на нынешний китайский уровень.
Во многом Индия не привлекает к себе такого внимания, потому что пугает куда меньше. Прежде всего, она все еще остается большой демократией, а ее развитие идет вразрез с китайской стратегией. Если Пекин жестко контролирует свою экономику, обрисовывает планы мировых масштабов и метит на первое место в технологической сфере после тех десятилетий форсированной индустриализации, то Индия придерживается децентрализованного и сельского подхода с упором на сферу услуг.
Этот южноазиатский гигант приводит в замешательство мировой капитализм, который находится в постоянном поиске новых Эльдорадо. Индия — сверхдержава, но пока еще потенциально. Ее экономический рост устойчив, однако одного этого мало. Для него нужно топливо, раз каждый год на рынке труда появляется 10-15 миллионов молодых людей. В 2017 году показатель дохода на одного жителя составлял всего 3% от уровня США…
Победы и разочарования
Стоящий у власти с 2014 года Нарендра Моди из «Бхаратия джаната парти» (националистического толка) добился избрания с помощью программы поддержки бизнеса и обещаний светлого будущего. Он говорил, что залогом державности может быть только процветающая экономика, и планировал преобразование страны в промышленную платформу с формированием миллионов рабочих мест. Пять лет спустя итоги его работы оставляют неоднозначное впечатление. На его счету были победы (улучшение деловой атмосферы), меры шоковой терапии (введение национального НДС, 80% демонетизация находящихся в обращении банкнот) и разочарования (стагнация в производственном секторе).
Что еще хуже, безусловный экономический рост не стал инклюзивным. Неравенство углубляется, а безработица растет. У индийской элиты прекрасное образование, чего не сказать о среднем гражданине. И если Индия хочет, чтобы азиатский век в полной мере стал ее веком, нужно, чтобы процветало не только государство, но и его население.