Париж — Хотя, казалось бы, из финального подсчёта голосов можно сделать иной вывод, в реальности выборы в Европейский парламент стали стратегическим успехом для президента Франции Эммануэля Макрона. И этому есть четыре подтверждения.
Во-первых, Макрон успешно представил эти выборы как соперничество прогрессистов с популистами. Хотя во Франции в последние месяцы он подвергался резкой критике, в том числе теми, кто находится на его «стороне», стоит напомнить, что данная идея возникла не на пустом месте. Напротив, она возвращает нас к президентской кампании Макрона 2017 года, которая стала частью более широких радикальных политических перемен, прокатившихся по всей Европе. На тех выборах он сумел преодолеть традиционное разделение на левых и правых. Два года спустя всё это повторилось на выборах в Европарламент.
Исторически во французской политике доминировали республиканцы на правом фланге и социалисты — на левом. Но в совокупности эти две партии получили менее 15% голосов, в то время как партия Макрона «Республика, вперёд!» (La République en Marche!) получила 22,4%, а крайне правая партия «Национальное объединение» (бывший Национальный фронт) собрала 23,3% голосов. За этими цифрами скрывается беспрецедентный крах традиционных французских правых, которые не сумели примирить политику идентичности с традиционным либерализмом. Хотя часть французских консерваторов перешла на сторону «Национального объединения», существенная доля правоцентристского электората стала тяготеть к партии Макрона, благодаря усилиям премьер-министра Эдуара Филиппа (бывшего республиканца).
Более того, большинство из тех, кто перешёл на сторону партии «Республика, вперёд!» — это пенсионеры, которых не смутило даже то, что по ним сильно ударили налоговые реформы Макрона (некоторые из них позднее были отменены). Можно сделать вывод, что рассуждения Макрона на тему «прогрессисты против популистов» помогли ремобилизовать проевропейский электорат во Франции (и, возможно, в Европе). Хотя «Национальное объединение» добилось хороших результатов, равно как и крайне правая итальянская партия «Лига», они не смогли устроить общеевропейское политическое землетрясение, которого многие ожидали.
Вторая причина, почему эти выборы стали победой для Макрона, заключается в том, что его партия сможет теперь претендовать на лидерство в ключевой центристской парламентской фракции, состоящей из 110 депутатов. Поскольку Европейская народная партия (EPP) и Прогрессивный альянс социалистов и демократов (S&D) понесли сравнительные потери, а поддержка «Зелёных», наоборот, резко возросла, Европарламент вступает в период четырёхпартийного правления. При условии, что эти фракции сумеют найти компромисс, новая система, вероятно, станет лучше старой, в которой EPP и S&D делили между собой все должности. Впервые в истории Европарламента число депутатов, принадлежащих к двум главным партийным фракциям, составляет лишь 44% от их общего числа.
Более подвижная структура парламента позволит создавать одноразовое большинство в поддержку тех или иных политических предложений, особенно если учесть, что у «Республики, вперёд!», S&D и «Зелёных» имеется так много общего. А в качестве дополнительного бонуса конец дуополии EPP/S&D знаменует ещё и конец немецкой гегемонии в парламенте.
В-третьих, процедура с «ведущими кандидатами» (Spitzenkandidaten), когда фракция крупнейшей партии избирает председателя Еврокомиссии, скорее всего, перестанет работать, и это тоже может пойти на пользу Макрону. Данная система представляет собой механизм, работающий по принципу относительного большинства в пропорционально избираемом парламенте. Она имеет гораздо больше отношения к партийной борьбе, чем к демократии, потому что автоматически отдаёт власть самой крупной фракции.
Фракция EPP получила большинство мест в парламенте, однако её «ведущий кандидат», Манфред Вебер, является спорной фигурой. Накануне выборов его позиции ослабила политическая смерть австрийского канцлера Себастьяна Курца, чьё правительство пало после публикации видео, где заместитель Курца, вице-канцлер Австрии Хайнц-Кристиан Штрахе из Партии свободы, предлагает взаимовыгодную сделку в обмен на предвыборную помощь из России.
Тем не менее, Меркель продолжает защищать Вебера, а кроме Макрона и голландского премьер-министра Марка Рютте большинство остальных лидеров ЕС не хотят вступать в конфликт с Европарламентом по вопросу о «шпитцен-кандидатах». Это может повысить шансы Маргрет Вестагер, которая не принадлежит к фракции EPP, но в каком-то смысле является либеральным «ведущим кандидатом», и одновременно снижает шансы Мишеля Барнье, который входит в EPP, однако не является «шпитцен-кандидатом». Если Совет ЕС сумеет отвергнуть Вебера и его популистских сторонников, Макрон объявит это своим успехом.
Наконец, прошедшие выборы создали противовес немецкой гегемонии в ЕС и в более широком смысле. Позиции немецкого Христианско-демократического союза (ХДС) ослабли, а партия Зелёных в этой стране стала сильней. Со своей стороны, Макрону будет намного легче работать с Зелёными над реформой еврозоны, особенно если они через некоторое время войдут в состав нового коалиционного правительства Германии.
В целом эти поствыборные соображения рисуют довольно позитивную картину для Макрона. Вопрос теперь в том, сможет ли он воспользоваться своей силой на уровне ЕС для укрепления позиций внутри страны. Это не произойдёт автоматически. Учитывая крах французских правых, может появиться соблазн позиционировать партию «Республика, вперёд!» как новый дом для правых французских избирателей. Это позволило бы привлечь буржуазный 16-й округ Парижа, но подобный шаг стал бы ошибкой. Вместо этого Макрону следует сосредоточиться на привлечении большего числа раздробленных сторонников левых, а особенно тех из них, кто перешёл на сторону «Национального объединения».
Сегодня электоральная база партии «Республика, вперёд!» по-прежнему ограничивается теми, кто выиграл от глобализации. Сельские, отвергнутые, экономически уязвимые избиратели остаются в лагере «Национального объединения». Чтобы их привлечь, Макрон обязан уменьшить поляризацию между двумя партиями.
Заки Лайди — профессор международных отношений и проблем Европы в парижском Институте изучения политики «Сайенс По» (Sciences Po). Его последняя книга — «Рефлюкс Европы».