В воспоминаниях Робби Мука (Robby Mook) особое место занимают три события, произошедшие в быстрой последовательности 7 октября 2016 года.
Первое произошло около половины четвертого. Администрация Обамы выступила с заявлением, обвинив Россию в хакерском взломе почты Национального комитета Демократической партии и в публикации тысяч почтовых сообщений, что вызвало переполох в рядах демократов. Она заявила, что цель взлома состояла во «вмешательстве в американский избирательный процесс». В водовороте информационной шумихи того дня у этого очень необычного заявления не было ни единого шанса.
В четыре часа «Вашингтон Пост» рассказала о скандальной «голливудской записи», на которой слышно, как тогдашний кандидат в президенты Дональд Трамп хвастается своими сексуальными похождениями и домогательствами. «Если ты звезда, тебе многое дозволено. Ты можешь делать все, что хочешь. Можешь хватать их за интимные места. Все что угодно».
А через час взорвалась еще одна информационная бомба. «Викиликс» разместила на своем сайте очередную порцию почтовых сообщений. Это были первые 20 000 страниц из 50 000 сообщений, украденных из почтового ящика руководителя предвыборной кампании Хиллари Клинтон Джона Подесты.
«Происходящее было вполне понятно», — вспоминает Мук, которому в то время было 35 лет, и он работал политтехнологом в штабе Клинтон. Со временем репортеры раскопали старые записи речей, за которые платили банки с Уолл-Стрит, неоднозначные комментарии об избирателях-католиках и прочие документы, которые нанесли немалый ущерб предвыборной кампании Клинтон. Позже американские спецслужбы нашли связь между взломом почты Подесты и российскими военными.
С тех пор прошло три года. США готовятся к очередным президентскими выборам, и Мук вместе с другими экспертами считает, что Россия нанесет новый удар. Она будет и дальше использовать современную версию своего «агитпропа» (смесь агитации и пропаганды), который в годы холодной войны совершенствовали сотрудники КГБ, в том числе, один молодой новобранец по имени Владимир Путин, маскировавшийся в Дрездене под переводчика.
Большинство представителей спецслужб и экспертов по России считают, что общая цель русских заключается в том, чтобы «дезинформировать нас, настроить друг против друга, посеять раскол и разногласия и подорвать веру американцев в демократию». Так говорит директор ФБР Кристофер Рэй (Christopher Wray). Его поддерживает бывший сотрудник Госдепартамента, Совета национальной безопасности и бывалый воин холодной войны Ричард Кларк (Richard Clarke), который заявляет: «На самом деле русские хотят, чтобы американский народ отказался от нашей системы».
Многие штабы уже начали использовать усовершенствованные меры защиты в сфере кибербезопасности. Они раз в месяц очищают свои системы от старой почты и текстовых сообщений, и требуют от своих сотрудников двухуровневой проверки при регистрации (с двух устройств). Об этом говорит эксперт по кибербезопасности Джошуа Франклин (Joshua Franklin), работавший во многих государственных ведомствах и частных учреждениях, занимающихся разработкой стандартов безопасности для предстоящих выборов, а сейчас консультирующий ряд предвыборных штабов.
Ноябрь 2020 года приближается, и постоянно увеличивающаяся армия граждан, общественных деятелей, политиков, сотрудников избирательных комиссий в штатах и на местах, а также ведомств национальной безопасности старается залатать огромное лоскутное одеяло компьютерных уязвимостей, которые были вскрыты в ходе скоординированной и злонамеренной российской кампании в интернете во время выборов 2016 года. Когда Мюллер проводил свое расследование, конгресс выделил штатам 380 миллионов долларов на совершенствование мер по обеспечению кибербезопасности в ходе избирательного процесса.
Сейчас Мук работает в интересах обеих партий. В 2017 году он вместе с бывшим руководителем штаба Митта Ромни (Mitt Romney) на выборах 2012 года республиканцем Мэттом Роудсом (Matt Rhoades) создал в связанном с Гарвардским университетом аналитическом центре проект под названием «В защиту цифровой демократии». Цель проекта — защитить демократию от кибернетических и информационных атак. В прошлом месяце филиал их организации получил от Федеральной избирательной комиссии «добро» на предоставление бесплатных или недорогих услуг по кибербезопасности политическим кампаниям без нарушения законов о финансировании таких кампаний.
Теперь, когда Мук и его партнеры получили необходимые разрешения, все новые предвыборные штабы смогут приобретать и задействовать современное программное обеспечение по распознаванию закономерностей, которым пользуются банки для выявления мошеннической деятельности, слежения за фишингом и необычной передачей больших массивов данных. Об этом рассказал бывший специалист ФБР по кибербезопасности Крейн Хассолд (Crane Hassold), ныне работающий старшим директором по изучению угроз в фирме кибербезопасности «Агари» (Agari).
Те меры предосторожности, которые сегодня принимают избирательные штабы, обычно обращены на решение вчерашних проблем, таких как хакерский взлом НКДП, нанесший большой ущерб кампании Клинтон в 2016 году. Спецслужбы и эксперты по кибербезопасности обеспокоены тем, что русские в 2020 году пойдут на такие шаги, которые либо не были замечены после двух последних выборов, либо будут совершенно новыми и неожиданными. «Мы понимаем, что противник будет приспосабливаться к новым условиям, повышая ставки в этой игре», — сказал в апреле директор ФБР Рэй, выступая в Совете по международным отношениям (Council on Foreign Relations).
Чтобы понять, как Россия намерена подрывать веру американцев в демократическую систему США, эксперты по кибербезопасности и сотрудники избирательных штабов изучают последствия выборов 2016 и 2018 годов, ища в них подсказки. Поводов для беспокойства немало.
Пропагандистская война
Незадолго до выборов 2016 года исследователь из Вашингтонского университета Кейт Старберд (Kate Starbird) начала анализировать онлайновые беседы движения «Жизни чернокожих важны» (BlackLivesMatter). Она вместе со своими помощниками следила за самыми активными аккаунтами в Твиттере и изучала, какое влияние оказывают публикуемые там твиты.
Старберд, изучающая взаимодействие человека с компьютером, была поражена тем, насколько опасен и коварен размещаемый там контент. Ее ошеломило и то, насколько злобными и поляризованными стали дебаты, участники которых ратовали за насилие и допускали расистские высказывания. Затем, спустя несколько недель после того, как команда Старберд в октябре 2017 года опубликовала свою первую работу на эту тему, представители «Фейсбук» признались следователям из конгресса, что проследили продажи рекламных объявлений на сумму свыше 100 000 долларов и выяснили, что эти покупки осуществляла таинственная российская компания «Агентство интернет-исследований», давно уже занимающаяся прокремлевской пропагандой. Американское разведывательное сообщество к тому времени пришло к выводу, что Россия платила троллям из соцсетей, которые распространяли там фальшивые новости и оказывали влияние на общественное мнение. Объявления в интернете были посвящены главным образом вопросам, вызывающим политические разногласия, таким как право на ношение оружия, иммиграция и расовая дискриминация.
Такие выводы вызвали у Старберд и ее коллег вопрос о том, не участвовали ли эти тролли в тех беседах, которые они анализировали. В ноябре, когда комитет палаты представителей по разведке опубликовал переданный ему «Твиттером» список связанных с «Агентством интернет-исследований» аккаунтов, Старберд с коллегами решила изучить его. А вдруг удастся кого-нибудь узнать? То, что они обнаружили, их ошеломило. В их базах данных фигурировали десятки аккаунтов из этого списка, причем некоторые из них были наиболее часто цитируемыми. Аккаунты «Агентства интернет-исследований» маскировались под настоящих активистов движений чернокожих и в защиту полицейских.
Когда Старберд с помощниками вернулась к данным за 2016 год, им удалось выяснить, что интернет-тролли из агентства проводили параллельные операции, наладив между ними тесное взаимодействие. Это позволяло им играть за обе стороны, настраивая их друг против друга. Они выступали под маской онлайновых активистов, внедрялись в различные сообщества, подражали настроениям других участников, а затем, когда появлялась такая возможность, выступали в роли агентов влияния, воздействуя на ход дискуссии иногда изощренно и тонко, а иногда не очень. Некоторые занимали довольно сдержанную позицию, не выделяясь из стаи и завоевывая доверие к себе. Другие выступали в качестве бомбометателей, карикатурно изображая американскую политику и политиков, и раздувая пламя разногласий. «Они выбрали в качестве мишени дискуссии левого движения „Жизни чернокожих важны", а потом онлайновые дискуссии активистов-консерваторов с правого фланга», — говорит Старберд.
«Так что слева и в группе сторонников движения „Жизни чернокожих важны" были аккаунты „ненавистников полиции", которые называли полицейских свиньями и призывали к насилию против них. Некоторые тролли из „Агентства интернет-исследований" говорили отвратительные вещи в этом духе, — рассказывает Старберд. — А справа они использовали расистские эпитеты и говорили еще более отвратительные вещи. В некоторых случаях их тролль с одной стороны спорил с их же троллем с другой стороны, просто чтобы сказать друг другу гадости».
В 2016 году российские онлайновые тролли на правом фланге выступали на стороне Трампа и порочили Клинтон, уговаривая людей не голосовать за нее. Старберд считает, что в 2020 году те же самые тролли активизируют свои усилия, чтобы «расколоть левых». Поскольку кандидатов много, и каждый борется за внимание, тролли смогут выступать под разными масками, вставая на сторону конкретных кандидатов, вступая в дискуссии, а затем, когда появится такая возможность, будут со своих позиций нападать на других демократических кандидатов (которых будут поддерживать тролли, сидящие за соседними с ними столами). Все это будет негативно влиять на процесс голосования. «Мы увидим, что они будут регулярно подражать оппонентам и демократам всех мастей, принижая и пороча других кандидатов, — говорит Старберд. — А когда демократы выберут своего кандидата, они активизируются и станут очернять этого кандидата, заявляя: «Ах, этот человек нас не представляет. Мы не можем за него голосовать. И поэтому мы на выборы не пойдем».
Отпор троллям
На сей раз у троллей не будет такого преимущества как фактор внезапности. Сейчас предпринимаются шаги по противодействию этим людям и по ослаблению их влияния.
«Фейсбук» и «Твиттер», испытывая нарастающее политическое давление, пообещали пресечь деятельность троллей. Перед промежуточными выборами в 2018 году ФБР выявило десятки аккаунтов и страничек, через которые действовало «Агентство интернет-исследований». «Фейсбук» незамедлительно заблокировал их. А еще эта компания создала оперативный штаб, чтобы отслеживать возникающие угрозы в режиме реального времени.
Федеральные ведомства, между тем, наращивают свои усилия по оказанию помощи избирателям в выявлении ботов и кампаний дезинформации. Сотрудники избирательных комиссий в Западной Виргинии, Айове, Канзасе, Огайо и Коннектикуте планируют включить в просветительские программы для избирателей занятия по обнаружению дезинформации.
Активно работает и киберкомандование Пентагона. Перед выборами в 2018 году его сотрудники начали операцию по сдерживанию тех русских, которые организовали в 2016 году кампанию влияния. Они предупредили российских агентов, чтобы те прекратили свою деятельность, и на несколько дней заблокировали работу фабрики троллей, которой руководит «Агентство интернет-исследований».
Но все понимают, что впереди нас ждут серьезные трудности. «Мы полагаем, что Россия будет и дальше уделять серьезное внимание усилению социальной и расовой напряженности, подрыву доверяя к власти и критике антироссийских, по ее мнению, политиков, — заявил в январе директор Национальной разведки Дэн Коутс, выступая в сенатском комитете по разведке. — Москва может применить дополнительные инструменты влияния, организуя хакерские взломы и утечки, а также манипулируя данными с целью оказания более целенаправленного влияния на американскую политику, действия и выборы».
Русские не просто продолжали применять свою тактику в 2018 году. По словам Рэя, «есть указания на то, что они продолжают совершенствовать свою модель, приспосабливая ее к новым условиям, и что другие страны проявляют большой интерес к такому подходу».
Цель остается без изменений, какой она была всегда. «Они хотят убедить американский народ, что политика и политики ужасны, — говорит Кларк. — Что все зашло в тупик, что никто ничего не делает. Они хотят, чтобы мы обратились вовнутрь, вцепились друг другу в глотки».
Стремление разобщить людей, породить у них цинизм объясняет и другую ключевую составляющую российских атак 2016 года, а также то, почему нам надо беспокоиться о выборах 2020 года и имеющихся у нас уязвимостях. Дело в том, что Россия пытается проникнуть в нашу электоральную инфраструктуру.
Повлиять на голосование
Сьюзан Гринхальх (Susan Greenhalgh) не может с уверенностью сказать, что русские сумели взломать систему регистрации избирателей в округе Дарем в колеблющемся штате Северная Каролина в день выборов в 2016 году и вызвали тот мощный хаос, свидетельницей которого она стала. Она также не может доказать, что это русские создали весьма любопытные проблемы с регистрационными списками избирателей в Огайо, Пенсильвании, Индиане, Джорджии и Флориде в день выборов в 2018 году.
Но Гринхальх считает, что если бы кто-то захотел повлиять на подсчет голосов, снизить явку, отпугнуть большое количество людей от избирательных участков и поставить под вопрос достоверность американских выборов на местах, он сделал бы именно то, что она наблюдала в режиме реального времени в обоих случаях. Данные инциденты до конца не расследованы, а некоторые не расследуются вообще. Согласно докладу Мюллера, в 2016 году была взломана система голосования как минимум в одном округе в штате Флорида (губернатор и власти округа не сообщают, о каком именно округе идет речь).
Гринхальх обеспокоена тем, что может случиться в ноябре 2020 года.
Гринхальх, работавшая финансовым агентом в химической отрасли, в начале 2000-х годов ушла из сферы финансов и нашла свое новое призвание в работе по обеспечению безопасности выборов. Когда округа по всей стране начали переходить на электронную систему голосования и регистрации избирателей, она стала работать на организации, призывавшие сохранить бумажные бюллетени и прочие меры защиты от сбоев, взломов и мошенничества. Она также стала работать волонтером в мониторинговых группах быстрого реагирования, которые в день голосования оперативно решали любые проблемы, мешавшие людям воспользоваться своим конституционным правом голоса. В 2016 году в день выборов она работала в большом колл-центре в юридической фирме на Манхэттене. Ее определили в группу людей, которым была поставлена задача следить и реагировать на проблемы в Северной Каролине. Звонки начали поступать почти сразу после открытия избирательных участков в половине седьмого утра. Электронная версия регистрационных списков избирателей, загруженная в компьютеры и на планшеты, которыми пользовались работники участков для голосования при проверке голосующих, работала некорректно, и многим избирателям сказали, что они уже проголосовали, хотя те утверждали, что это не так. Другие работники избирательных участков обнаружили, что вообще лишены доступа к любой цифровой информации.
Проблем возникало так много, что уже через несколько часов избирательная комиссия округа решила отказаться от электронной версии регистрационных списков и начать работать по старинке. И тут возникли новые проблемы. Когда работники начали в срочном порядке искать бумажные списки избирателей и требуемые по закону формуляры, образовались длинные очереди, и люди начали нервничать. На одном избирательном участке голосование остановили на два часа. Многие избиратели махнули рукой и отправились на работу или домой.
«Понадобилось несколько часов для того, чтобы очередь рассосалась, — говорит Гринхальх. — Так что, конечно, в тот день сбои повлияли на возможность проголосовать».
Ей это показалось подозрительным. За пару недель до этого Си-Эн-Эн сообщила об атаке российских спецслужб на производителя систем для голосования и о начатом ФБР расследовании. Через своих знакомых она слышала, что компания-производитель называется «Ви-Ар Системс» (VR Systems). Около полудня Гринхальх начала читать новости, и одно предложение просто ошпарило ее как кипятком. Годом ранее город Шарлотт (в штате Северная Каролина) подписал контракт с «Ви-Ар Системс» на использование ее электронных систем учета избирателей. Гринхальх позвонила в Министерство внутренней безопасности, и там очень заинтересовались этим обстоятельством.
Тем не менее, только в июне этого года министерство сообщило в интервью «Вашингтон Пост», что оно наконец решило провести экспертизу тех компьютеров, которые использовались на выборах. Избирательная комиссия Северной Каролины направила эту заявку спустя несколько месяцев после голосования, полагая, что сама сможет провести расследование. За это время Мюллер и его команда подготовили обвинительные заключения, изложив в них подробности о деятельности российских спецслужб, а затем опубликовали долгожданный доклад. Они подтвердили, что перед выборами 2016 года российские агенты не только пытались внедриться в системы «Ви-Ар Системс», но и разослали спирфишинговые сообщения 122 сотрудникам местных избирательных органов, которые являлись клиентами этой фирмы (спирфишинг — это такой вид атаки, когда злоумышленники рассылают на почтовые адреса специально подготовленные электронные письма с прикрепленным файлом, содержащим вредоносный код, который позволяет хакерам взламывать аккаунты). Они также сообщили, что это же самое российское воинское подразделение занималось поиском уязвимостей как минимум в 21 системе штатов.
В докладе Мюллера отмечается, что в августе 2016 года российской военной разведке удалось «установить вредоносную программу» в сети одной американской компании, специализирующейся на технологиях регистрации избирателей. Есть сильное подозрение, что речь в докладе идет о «Ви-Ар Системс», говорит Гринхальх. «Ви-Ар Системс» признала, что русские хакеры в очевидной попытке взломать системы для голосования рассылали фишинговые сообщения ее сотрудникам и клиентам. Компания утверждает, что ни один почтовый ящик ее сотрудников не был взломан, и что она немедленно предупредила об атаке всех своих клиентов. «Никто не сообщил нам об открытии таких почтовых сообщений», — отметила компания в своем заявлении. «Ви-Ар Системс» отмечает, что постоянно сотрудничает с правоохранительными органами и ужесточает меры кибербезопасности.
Тем временем, Гринхальх начала еще больше беспокоиться по поводу незащищенности избирательной инфраструктуры. На промежуточных выборах в 2018 году она увидела то же самое. На сей раз о проблемах сообщили и другие штаты. В Огайо, Пенсильвании, Индиане и Флориде некоторым пришедшим на участки избирателям было сказано, что они уже проголосовали по открепительным удостоверениям, хотя это не соответствовало действительности. В Джорджии некоторые избиратели пришли на свои избирательные участки, где они голосовали много лет, и обнаружили, что их адреса изменены и не соответствуют тем, что указаны в личных документах. Другие же узнали, что их регистрация неожиданно исчезла.
По словам Гринхальх, в большинстве случаев применялись те же самые мошеннические технологии.
Она убеждена, что на выборах в 2016 и 2018 годах многое было нечисто. Ее не смог убедить директор Национальной разведки Коутс, заявивший в январе конгрессу, что у США «нет разведывательных данных, указывающих на взломы избирательной инфраструктуры в стране, которые препятствовали голосованию, меняли цифры при подсчете голосов или мешали подсчету голосов в 2016 и 2018 году». Для русских вряд ли имеет значение, оправданны ее подозрения или нет. Их главная цель состоит не в том, чтобы изменить результат голосования, а чтобы ослабить доверие. Иными словами, неважно, были подтасовки на выборах или нет. Если американские граждане думают, что подтасовки были, значит, операция прошла успешно.
Что же делать?
Безусловно, сейчас предпринимаются шаги по укреплению защиты избирательной инфраструктуры. Но проблема заключается в следующем. Система голосования в США децентрализована, и ею управляют тысячи чиновников из разных округов, городов и поселков. При этом многие ревностно защищают свою независимость и автономию от федеральных властей. Изготовители электронных машин для подсчета голосов сформировали весьма удобные, тесные и взаимовыгодные отношения с сотрудниками избирательных комиссий в штатах и на местах. Этим объясняется то, что некоторым сторонникам усиления электоральной безопасности кажется необъяснимым: законы о создании новых стандартов кибербезопасности для всех федеральных выборов буксуют в американском сенате много месяцев. (Лидер сенатского большинства Митч Макконнел пока отказывается ставить их на голосование.)
«Отчасти доклад Мюллера был просто криком души о том, что нам нужна более тщательная подготовка, что мы делаем недостаточно перед лицом явной атаки на наши выборы, — говорит директор программы избирательной реформы Лоуренс Норден (Lawrence D. Norden), работающий в Центре Бреннана за справедливость при юридическом факультете Нью-Йоркского университета. — Поражает то, как мало делается для устранения всех этих уязвимостей».
Многие из этих систем, отмечает Норден, имеют зияющие бреши в плане безопасности. Та электронная система регистрации избирателей, что вызвала множество проблем в округе Дарем в 2016 году, используется как минимум в 34 штатах. Зачастую информация хранится в «облачном» хранилище или передается через беспроводные компоненты, по которым нет никаких федеральных стандартов безопасности. По состоянию на май 2017 года по меньшей мере 41 штат использовал системы голосования, которым более 10 лет. Они работают на программном обеспечении, которое более не обслуживается и не обновляется в целях обеспечения безопасности.
Как минимум 11 штатов в некоторых своих округах и городах продолжают использовать безбумажные машины для голосования, хотя Национальная академия наук, комитеты сената и палаты представителей по разведке и Министерство внутренней безопасности предупреждают их о необходимости установить такую систему, которая имеет как минимум бумажное дублирование.
Частные компании, занимающиеся изготовлением и программированием машин для голосования и ведущие регистрационные базы данных, а в некоторых случаях подсчитывающие голоса в день выборов, никак и никем не регулируются. «Мы не знаем самых элементарных вещей, типа кто у них работает, какие проверки они проводят в плане безопасности, какие передовые меры кибербезопасности применяют, кто их собственники, сколько их», — говорит Норден.
Чего мы не знаем
У многих наибольшую тревогу вызывает то обстоятельство, что мы не знаем, чего ждать от русских в 2020 году.
«Меня беспокоит то, что мы думаем только о недопущении повторения 2016 года», — говорит бывший директор по вопросам кибербезопасности из Национального совета безопасности Роб Нейк (Rob Knake), написавший в соавторстве с Ричардом Кларком новую книгу о кибербезопасности. Он продолжает: «Характер киберконфликта таков, что когда ты перекрываешь один канал, нападающие не сдаются и не расходятся по домам. Русские будут искать альтернативные способы повлиять на выборы, либо на сей раз будут напрямую вмешиваться в процесс голосования».
Сотрудники спецслужб уже выявили одно относительно новое оружие. Давая показания в конгрессе, Коутс предупредил, что русские могут попытаться посеять хаос при помощи «глубокого фейка». Так называют видеоподделки, показывающие то, чего никогда не было. Сейчас имеется множество программ, позволяющих перенести лицо одного человека на тело другого. Тревожное предзнаменование мы получили в мае, когда в Фейсбуке миллионы просмотров набрало грубо сделанное видео, на котором спикер палаты представителей Нэнси Пелоси что-то говорит заплетающимся языком.
«Самую серьезную эскалацию может вызвать глубокий фейк — видео одного из кандидатов, говорящего то, чего он на самом деле никогда не говорил, — сказал прошлой весной председатель комитета палаты представителей по разведке Адам Шифф. — Если посмотреть, какое воздействие оказала видеозапись Митта Ромни о 47 процентах (на ней он признается в презрении к 47 процентам американцев — прим. перев.), то можно себе представить, как повлияет на исход выборов более провокационная видеозапись. Наверное, нас ждет именно такое будущее».
Кларка больше всего беспокоит то, что русские смогут получить доступ к спискам избирателей в ключевых колеблющихся штатах и спровоцируют хаос с целью значительного снижения явки, а это вызовет сомнения в легитимности результатов выборов.
Самое мощное оружие, которым мы располагаем в борьбе с такими усилиями, никак не связано с технологиями. В то время как упорствующие сторонники Клинтон продолжают утверждать, что хакерские взломы в 2016 году были беспрецедентной атакой на нашу демократию, многие закаленные воины холодной войны предпочитают смотреть на эту ситуацию в более широком контексте. Они утверждают, что если судить историческими мерками, то наши воинственные враги-славяне использовали в прошлом намного более агрессивную тактику. В конце концов, были времена, когда они управляли нашими профсоюзами и могли мобилизовать тысячи людей для ведения агитации в их интересах.
«Все эти методы дают результат не из-за того, что они хороши, — говорит британский писатель и эксперт по политике безопасности Эдвард Лукас (Edward Lucas), написавший книгу „Новая холодная война. Путинская Россия и угроза Западу" (The New Cold War: Putin's Russia and the Threat to the West). — Они дают результат из-за того, что мы слабы».