Закон Грешема гласит, что «худшие деньги вытесняют из обращения лучшие». Но любой, кто какое-то время вращался в вашингтонских кругах, прекрасно понимает, что этот закон в полной мере применим и к информации. Плохая информация имеет тенденцию вытеснять хорошую информацию. Это в полной мере относится к американским оценкам военной и экономической мощи других стран. Военные расходы являются наиболее часто используемым мерилом военного потенциала и мощи государства, и они дают представление о том, как в перспективе будет выглядеть соотношение военных сил в мире. Они помогают нам лучше понять, каким образом экономическая мощь государства преобразуется в военную мощь. По крайней мере, так должно быть в теории, если нам известно, как правильно проводить измерения. Но сопоставление военных расходов разных стран — это сложная задача. Как следствие Соединенные Штаты не знают, каковы их военные расходы в соотношении с тратами основных противников, какую боеспособность они обретают за свои деньги, а также в какую сторону (в лучшую или в худшую) со временем меняется соотношение сил.
Аналитические центры, ученые и средства массовой информации ежедневно выливают на головы творцов политики потоки информации в виде докладов, научных статей и репортажей, состязаясь в борьбе за формирование их представлений и мнений. Например, избирательно надергав несколько фактов, в том числе, о военных расходах, некоммерческая организация РЭНД в своем недавнем докладе в карикатурном виде изобразила Россию в образе слабого государства-изгоя. Ведущие газеты выходят под ложными заголовками: многие написали о том, что будто бы в 2017 году российские оборонные расходы сократились на 20%. По нашему опыту (вашингтонскому и лондонскому), у принимающих решения руководителей нет времени на то, чтобы анализировать или вчитываться в тексты, и они имеют обыкновение верить тем заголовкам, которые им встречаются. Редкая дискуссия о России или о Китае обходится без серии предположений, которые основаны на сомнительных сопоставительных оценках экономической мощи, ВВП, военных расходов и демографических показателей.
Конечно, чтобы найти самые важные показатели, надо для начала знать, как измерять. Это проблема, с которой мы надеемся кратко ознакомить вас в данной статье. Это не только абстрактный научный вопрос. Когда Америка борется за благоприятное для нее соотношение сил в Европе и за обретение решающих военных преимуществ над противником, это влечет за собой массу стратегических последствий. На наш взгляд, несмотря на колоссальные размеры, военные расходы США в действительности не так уж и существенно превосходят траты остального мира на нужды обороны. В связи с этим также возникают весьма неудобные вопросы о способности США сдержать соперничающие с ними стремящиеся к пересмотру сложившегося мирового порядка державы методами устрашения и достижения военного превосходства. Такое несоответствие наиболее очевидно, если взглянуть на военные расходы России, которые намного больше, чем кажется; хотя если справедливо оценить военные расходы Китая, это также даст весьма пессимистический прогноз относительно будущего баланса военных сил.
ПОЧЕМУ РОССИЯ ПОЛУЧАЕТ БОЛЬШЕ ОТДАЧИ НА ОДИН РУБЛЬ
Исходя из среднегодового обменного курса доллар — рубль, о России пишут, что она тратит на свою армию примерно 60 миллиардов долларов в год. Это примерно соответствует сумме оборонных расходов страны средней величины, такой как Британия или Франция. Но любой, кто знаком с российской программой модернизации вооруженных сил последнего десятилетия, сразу увидит здесь отсутствие логики. Как на военный бюджет Британии можно содержать миллион личного состава и одновременно закупать на эти деньги огромное количество военной техники?
Российские закупки существенно превосходят по объемам закупки большинства европейских стран вместе взятых. Российская армия сегодня не только получает в больших количествах технику и вооружение. Российские ученые и научно-исследовательские институты продвинулись далеко вперед в разработке гиперзвукового оружия таких образцов, как «Циркон» и «Авангард», а также в создании систем ПВО нового поколения — например, ракет типа С-500. Этот объем закупок и НИОКР был бы невозможен, имей Россия такой же военный бюджет, как у Британии. Когда теория сталкивается с практикой, недостаток такого подхода в оценках становится очевиден.
Причина столь явного противоречия заключается в том, что при использовании рыночных обменных курсов мы очень сильно занижаем и недооцениваем реальный объем российских военных расходов (а также расходов других стран, у которых подушевой доход еще меньше, скажем, у Китая). Любой сопоставительный анализ военных расходов надо проводить с использованием обменного курса по паритету покупательной способности, а не рыночного обменного курса. При таком альтернативном методе расчета принимается во внимание разница в ценах на товары между странами. Мы показываем, что, несмотря на некоторые недостатки, паритет покупательной способности с точки зрения методологии является более надежным и правильным методом сопоставления военных расходов разных стран, нежели сравнительный метод, в котором используется рыночный обменный курс (им часто пользуются аналитические центры и ученые). Если использовать паритет покупательной способности, то мы обнаружим, что реальные российские военные расходы за последние пять лет составляли от 150 до 180 миллиардов долларов ежегодно. И это консервативная оценка. Если учитывать спрятанные или замаскированные расходы на оборону, то их сумма вполне может составить около 200 миллиардов долларов.
Если говорить об этом простыми словами, расчет российских военных расходов по паритету покупательной способности показывает, что Соединенные Штаты тратят на оборону лишь в четыре раза больше, чем Россия, а не в десять, если считать по рыночному обменному курсу. Но это все равно грубое сравнение. Разница еще больше сужается, когда мы проанализируем, как тратятся эти деньги. При том, что почти 50% расходов федерального бюджета — это расходы на национальную оборону и безопасность, значительная часть российского военного бюджета идет на снабжение силовых структур и на НИОКР. Для сравнения: в других странах с крупными военными бюджетами на снабжение тратится гораздо меньше средств. Так, Индия, США и Британия расходуют на эти цели 20-25% своих бюджетов.
Кроме того, в отличие от некоторых стран, тратящих большие средства на нужды обороны (например, от Саудовской Аравии и Индии), Россия сама производит большую часть своего оружия, не покупая его за рубежом по более высокой цене. А это значит, что реальные военные расходы России гораздо выше, так как на потраченные дома рубли можно купить намного больше, чем на доллары, израсходованные за границей. И хотя российская экономика в основном находится в застое, такой более высокий уровень военных расходов оказывается намного более устойчивым и постоянным, чем можно было бы заключить из сообщений наших средств массовой информации (СМИ).
А теперь самое важное. Более правильный, с точки зрения методики, подход, когда военные расходы сопоставляются по паритету покупательной способности, показывает, что разница в расходах США с одной стороны, и России с Китаем с другой, за последние 15 лет очень сильно сократилась. Сегодня, если брать российские и китайские расходы в совокупности, то они по сумме примерно равны военным расходам США. При этом доля России окажется намного больше, чем признавалось ранее.
НАВЕСТИ ПОРЯДОК В СРАВНЕНИЯХ
В значительной мере путаница в вопросе о сравнительных масштабах российских военных расходов объясняется разницей в методах подсчетов, которыми пользуются аналитики. Когда для измерения военных расходов по странам используются доллары США, рассчитанные по рыночному обменному курсу, такие данные со временем могут очень сильно меняться, причем чаще всего из-за изменений курсов, а не из-за изменений в объемах военных расходов той или иной страны. Это наглядно продемонстрировал период 2014-2015 годов, когда рубль резко подешевел по отношению к доллару, в основном из-за падения мировых цен на нефть. При расчете по рыночному обменному курсу российские военные расходы снизились, хотя в рублевом выражении они активно повышались.
Но неустойчивость обменного курса вряд ли является главной причиной, по которой рыночный обменный курс нельзя использовать при расчете военных расходов в России, Китае, да и любой другой стране. Дело в том, что конвертируя военные расходы, измеряемые в национальных валютах, в общую валюту, какой обычно является доллар США, и делая это по рыночному обменному курсу, мы скрываем важные различия в покупательной способности разных стран. У многих товаров и услуг разные относительные цены в одной стране, причем не импортируемые товары и услуги в бедных странах стоят дешевле. А это ведет к тому, что в странах с более низкими доходами и, соответственно, с более низкими ценами, чем в США, сумма военных расходов может существенно недооцениваться и занижаться.
Сопоставление военных расходов по рыночному обменному курсу ведет к многочисленным ошибкам в подсчетах, и это можно наблюдать в ежегодных оценках таких аналитических центров, как Стокгольмский институт исследования проблем мира (SIPRI), а также в главном издании Международного института стратегических исследований под названием «Военный баланс» (The Military Balance). Эта проблема наглядно дала о себе знать весной текущего года, когда SIPRI объявил, что в 2018 году Россия отстала по оборонным расходам от Саудовской Аравии и Франции, заняв шестое место в мире с показателем 61,4 миллиарда долларов. Точно так же в «Военном балансе» в главе, посвященной сопоставлению военных расходов, показано, что российские траты на эти цели составили ничтожные 45 миллиардов долларов, если исходить из постоянного рыночного курса 2010 года. То есть военные расходы у России получились меньше, чем у Британии. Это удивительные утверждения. Не нужно быть российским военным аналитиком, чтобы осознавать то обстоятельство, что вооруженные силы России, включая их ядерные и неядерные компоненты, намного больше по численности личного состава и по количеству боевой техники, а также имеют большую степень боеготовности, чем армии Франции или Британии.
Следовательно, наиболее подходящим методом для учета различий в относительных затратах по странам является тот, в котором используется обменный курс по паритету покупательной способности. Согласно сегодняшним расчетам Международного валютного фонда, подразумеваемый обменный курс по паритету покупательной способности равен 23,4 рубля за доллар. С учетом того, что рыночный курс обмена составляет 65 рублей за доллар, денежное выражение экономической активности в России в два с половиной раза больше того, которое подразумевается существующим рыночным обменным курсом.
Не менее важная проблема заключается в том, как сравнивать ВВП и уровень жизни. Может показаться, что российская экономика по своим размерам ближе к Южной Корее, если исходить из упрощенного перевода по действующему рыночному обменному курсу. Но будет правильнее назвать экономику России шестой экономикой в мире. Дело в том, что рыночный обменный курс уместен при подсчете стоимости товаров, торгуемых на международном рынке, а курс по паритету покупательной способности следует использовать при подсчете стоимости неконвертируемых товаров и услуг. Именно такие товары и услуги преобладают в военных расходах таких стран, как Россия, у которой есть крупная и в основном самостоятельная военная промышленность.
БОЛЕЕ ПРИСТАЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД НА РОССИЙСКИЕ ВОЕННЫЕ РАСХОДЫ
В опубликованной недавно исследовательской работе, выполненной по заказу Центра военно-морского анализа (CNA), российские военные расходы подсчитаны по паритету покупательной способности с учетом разницы в стоимости производственных расходов в российских рублях. Использование анализа на основе паритета покупательной способности показало, что объем российских военных расходов значительно выше оценок, основанных на рыночном обменном курсе. Более того, он намного выше всех тех оценок, которые проводятся с 1990-х годов.
Во-вторых, основанный на паритете покупательной способности анализ демонстрирует, что темпы роста российских военных расходов ниже, чем показывают данные расчетов по рыночному курсу обмена.
В-третьих, темпы роста российских военных расходов с 2005 года ниже, чем у других стран — таких, как Китай и Индия. Отчасти это объясняется тем, что Россия начинала этот процесс с более высокой отметки, но такие данные также показывают, что Китай, Индия, Саудовская Аравия и многие другие незападные страны активно наращивают свои военные расходы.
В-четвертых, после поправки оценок общей суммы военных расходов на паритет покупательной способности с учетом импорта военной техники Россия устойчиво занимает четвертое место в мире по затратам на оборону, отставая лишь от США, Китая и Индии.
Будучи страной со средними доходами и более низкими затратами, Россия тратит гораздо меньше западных стран на содержание своей армии, треть личного состава которой составляют призывники. Хотя показатели у призывников в среднем хуже, чем у контрактников, они вполне могут обеспечить выполнение военных задач, поставленных государством, потому что боевые действия ведутся вполне конкретными, действующими в соответствии с оперативным предназначением и в строго определенных географических регионах войсками, а не какими-то гипотетическими силами из электронных таблиц на тему национального боевого потенциала. Это наглядно доказала крымская операция, проведенная Россией в 2014 году, и интервенция в Сирии в 2015 году. В результате российский Генеральный штаб получает гораздо больше от выделяемых на его нужды военных ассигнований, чем армии, которые стоят намного дороже. По паритету покупательной способности некоторые страны типа Индии на бумаге тратят больше, однако реальность такова, что российский военный бюджет позволяет Москве создавать намного более мощный и эффективный ударный потенциал.
Российская государственная программа перевооружения осложняется двумя факторами: хаотичным разводом с украинским оборонным сектором и утратой ряда важных технологий, которые импортировались с Запада. Это привело к существенному отставанию в некоторых важных секторах и к дорогостоящим усилиям по импортозамещению, в основном украинских компонентов. Однако со временем это позволило сделать российский военно-промышленный комплекс более самодостаточным. Теперь он гораздо меньше зависит от импорта, чем до введения санкций, и по этой причине использование паритета покупательной способности при подсчете истинного уровня военных расходов России становится еще более логичным и правильным. Далее, российское государство посадило оборонный сектор на строгую диету в плане прибылей, которые оно позволяет ему получать от государственного оборонного заказа. Это привело к росту долгов в российской военной промышленности, но данное обстоятельство также указывает на способность государства получать от оборонного сектора больше отдачи по сравнению с другими отраслями экономики.
ДОЛЯ ОБОРОННЫХ РАСХОДОВ В ВВП РОССИИ СНИЖАЕТСЯ
Хотя уровень российских военных расходов выше, чем считалось ранее, его доля в общем объеме ВВП снижается. Российское правительство предпочитает сохранять расходы на оборону на одном уровне по двум причинам. Во-первых, значительная часть военной техники и оружия была вполне успешно закуплена в период с 2011 по 2016 годы, что привело к существенной модернизации во многом устаревшей армии. А во-вторых, Россия не хочет допустить безудержных военных расходов, которые в свое время внесли свою лепту в экономический крах Советского Союза. Но это замедление роста военных расходов не следует путать с сокращением ассигнований на оборону до такого уровня, который приведет к кардинальному снижению боеспособности российских вооруженных сил. Россия выбрала нечто среднее. Она не убивает себя неподъемными тратами на оборону в советской манере, и в то же время старается не допускать болезненных сокращений, отвечая требованиям реформаторов.
Во времена холодной войны оценка советских расходов на оборону была чрезвычайно трудным занятием, вызывавшим острую полемику в американском военном сообществе, потому что она вносила важнейший вклад в формирование стратегии США в отношении противостоявшей им сверхдержавы. ЦРУ давало иные оценки по советским военным расходам, потому что располагало большим объемом секретных и несекретных материалов. От этих оценок отличались выводы аналитиков, не принадлежавших к разведывательному сообществу и пользовавшихся данными из открытых источников. Когда в 1970-х и 1980-х годах советская экономика вступила в эпоху застоя, усилились дебаты о ее способности поддерживать огромные военные расходы страны на должном уровне.
Этот разговор остается столь же актуальным и сегодня. Стратегам нужны более совершенные подсчеты и более умный разговор о военных расходах. Недооценка или переоценка противника ведет к неправильному распределению скудных ресурсов и к появлению плохой стратегии. Президенты Джон Кеннеди и Рональд Рейган пришли к власти, ошибочно полагая, что Соединенные Штаты отстают от советского противника, хотя на самом деле они опережали СССР. Но намного опаснее другое. Полагаясь на простые, но зачастую искаженные подсчеты военного потенциала и сравнивая разные страны, американские политики, как и их британские коллеги веком ранее, могут не понять тот факт, что военная мощь их страны ослабевает.
ОПТИМАЛЬНЫЕ ДАННЫЕ ДЛЯ ОПТИМАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ
Безусловно, сегодня можно гораздо лучше оценивать российские военные расходы, чем 30 лет тому назад. Правда, верно и то, что российский военный бюджет в последние годы становится все более непрозрачным для взгляда из-за рубежа. Но Америка сегодня обладает более полной информацией о состоянии российской экономики и о ее военных расходах, чем в те времена, когда она пыталась оценить военный потенциал Советского Союза.
К сожалению, более полная информация не превращается в более совершенный анализ или в более эрудированную дискуссию на тему реального соотношения сил США и их вероятных противников с участием политиков и ученых. Измерять военную мощь трудно, потому что здесь большую роль играет контекст и различные сценарии. Но если российские расходы на оборону больше, чем кажется на первый взгляд, это говорит о том, что США будет трудно поддерживать благоприятное соотношение сил с учетом усиливающегося давления со стороны Китая. Американский военный бюджет не настолько превосходит другие, как может показаться. А поскольку Вашингтон сталкивается с многочисленными непредвиденными обстоятельствами и тратами, сами по себе военные расходы США ничего не говорят о способности сдержать Россию в Европе. Одновременное сдерживание обеих стран вблизи своих границ, а также стремление не допустить так называемые свершившиеся факты посредством прямой обороны, скорее всего, являются слишком дорогостоящей и нереалистичной стратегией для США.
Между тем, интересующимся структурным распределением мощи, в частности реалистам, следует по-новому взглянуть на свои аргументы, которые сводятся к расхожему мнению о том, что у России крошечная экономика, находящаяся в упадке. Зациклившись на Китае, стратеги не задумываются о том простом обстоятельстве, что хотя Россия определенно не станет новой мировой сверхдержавой, у нее по-прежнему одна из самых крупных в мире экономик, а ее военного бюджета достаточно для содержания армии, способной бросить вызов США. Многие другие параметры, используемые при составлении прогнозов об усилении или упадке страны (например, демографические данные), требуют более тщательного анализа, поскольку и они тоже базируются на сомнительных источниках. Все дело в том, что экономисты из оборонной сферы порой проявляют чрезмерную леность, когда подсчитывают мощь, сравнивают ключевые показатели по странам и выстраивают прогнозы о будущем соотношении сил. А еще они имеют обыкновение считать, что подъем и упадок являются непреходящими тенденциями. То есть они, как и в девяностые годы, продолжают верить, что Китай будет и дальше усиливаться, а Россия будет и дальше ослабевать. Однако история этих двух держав говорит об обратном.
Российские военные расходы и, как следствие, российский военный потенциал намного устойчивее и неизменнее, чем может показаться на первый взгляд. Следовательно, даже в условиях нынешнего слабого экономического роста Россия будет и дальше выделять значительные средства на оборону, создавая проблемы США на многие десятилетия вперед. Мы провели предварительный анализ, но он указывает на то, что российские военные расходы не подвержены бешеным колебаниям, на них не оказывают особого воздействия ни изменения нефтяных цен, ни американские санкции. А с учетом дисбаланса национальных бюджетных ассигнований (хотя европейские союзники увеличивают расходы на оборону) Москве будет нетрудно идти в ногу с остальными странами в области обороны.