В 2016 году я за несколько недель побывал на обеих сторонах украинского конфликта, где со мной произошло несколько важных случаев. Но их значение я понял гораздо позже.
Пророссийский Донецк. Я со своими знакомыми сижу в любимой пиццерии в центре города, когда на улице появляется колонна черных джипов. Нас окружают по периметру солдаты с пулеметами; мобильные телефоны замолкают: мимо нас проезжает неприметный грузовичок с глушилкой мобильного сигнала (это помогает от бомб с дистанционным управлением). В относительно спокойный центр приехал никто иной как глава Донецкой Народной Республики Александр Захарченко. Он приехал, чтобы поесть и пропустить стаканчик со своими гражданскими подданными. Его вооруженная свита напоминает горожанам о вездесущей войне и солдатах, умирающих в окопах всего в четырех километрах от нас.
Когда я рассказывал об этом на украинской стороне фронта, там многозначительно качали головами. Донецк, мол, получил, что хотел. Когда-то это был богатый город на востоке страны, куда до войны ездили на футбол и в казино. Сейчас там окопы и военный диктатор, который ходит окруженный полком головорезов поесть пиццу. Воплощение русского мира, чингисханов на пони, красноармейцев с шестью украденными часами на каждой руке. Когда-то наш Донбасс — теперь Россия. «А Россия всегда была Азией», — пожимают они плечами.
Второе событие. Киев. Я прохожу по площади в центре, где собрались правые радикалы. Вокруг люди в форме разных добровольческих батальонов, воюющих на Донбассе, и неонацистские флаги. Группа из 20 молодых парней в масках атакует здание полиции, в котором, как говорят, находится их друг, задержанный во время беспорядков. На ограду они повесили еврейскую звезду, чтобы никто не сомневался, кому служат украинские полицейские.
Когда чуть позже я показал фотографии с киевской демонстрации своим донецким друзьям, они отреагировали так же, как украинцы на рассказ о Захарченко. «Слушай, именно с этим мы и боремся, как наши деды боролись с немцами. Разве мы должны сдаться Украине и фашистам, которым платит Америка? Тем, кто украл нашу общую страну, кто убивал нас из танков прямо в домах, кто хочет отобрать у нас русский язык? Никогда».
Недопонимание по обе стороны
Я уверен, что оба эпизода, свидетелем которых я стал три года назад, до сих пор символизируют собой конфликт на Донбассе. Но не потому что они верно отразили реальность происходящего на улицах оккупированного Донецка или правящего Киева. Наоборот. Эти эпизоды воплощают предрассудки, искаженную перспективу, дезинформацию и незнание обеими сторонами своих противников.
Мне потребовалось еще несколько месяцев, чтобы понаблюдать за украинским конфликтом и понять: и та, и другая сторона совершенно неправильно поняла мои рассказы. Я имею в виду, что Александр Захарченко никогда не был воплощением российского влияния. Напротив. В среде пророссийских сепаратистов он стал типичным украинским олигархом, который прибрал донецкую часть оккупированного Донбасса к рукам для себя и своих людей. При этом, что парадоксально, он защищал ее от конкурентов с востока, то есть от российских олигархов. Четыре защитные линии солдат, охраняющих его на каждом шагу, конечно, тоже говорили не о его наглости, а о страхе. И когда летом 2018 года его наконец убили, это сделали, если верить моим источникам в охране Захарченко, не украинские диверсанты, а как раз люди из его охраны. По заказу или приказу, поступившему с российской стороны.
Что до фашистов, контролирующих Киев, так это исключительно выдумка российской пропаганды, от которой на оккупированном Донбассе никуда не скрыться. Сцена, свидетелем которой я стал, напротив, идеально иллюстрировала слабость украинских радикалов. Их результаты на выборах уже давно не превышают уровня статистической погрешности, и единственное, на что они способны, — это показывать свою силу в подобных жалких стычках на улицах. Киевские обыватели неприязненно отворачивались от этой горстки экстремистов. Но моим рассказам об этом на Донбассе никто не поверил.
Все началось задолго до войны
Но эти мелкие скрытые нюансы, силовые линии, которые определяют отношения во власти и настроения в обществе, уходят от внимания обыкновенных людей по обе стороны фронта. Пророссийская, а также украинская пропаганда нуждаются в том, чтобы поддерживать упрощенный, черно-белый образ «тех других». Тогда их будут бояться, ставить ниже себя или по крайней мере относиться к ним со снисхождением. Но зачем пытаться их понять? Это сложно и, более того, даже опасно. Попахивает ни больше ни меньше как изменой. Да и мысли о противнике в условиях войны приводят к единственной вещи — к его дегуманизации, но уж точно не к глубокому пониманию мотивировки его действий.
Признаки этого процесса были заметны уже тогда, когда украинское общество стояло в самом начале пути, который привел его к нынешней вооруженной конфронтации. Неприязнь и недостаток взаимной симпатии членов общества друг к другу постепенно стали тем маслом, которое разожгло огонь напряженности, а затем подтолкнули граждан к насилию. Мировоззренческая пропасть между сообществами, которые еще недавно жили вместе практически бесконфликтно, углубляется до сих пор.
Перед войной менталитетом жителей Восточной Украины злоупотребляли в рамках политических программ. Намеренно подчеркивалась разница между проевропейским западом страны и пророссийским востоком, что помогало мобилизовать избирателей, посеять страх и сплотить одних против «тех других».
Пример? Сегодня мало кто уже вспомнит, что противоречивую фигуру Второй мировой войны Степана Бандеру долго превозносили только мало кому известные экстремисты на Западной Украине, пока в 2010 году президент Ющенко не возвел его в статус национального героя. Причем со стороны Ющенко это было ничем иным, как отчаянной и неудачной попыткой привлечь несколько процентов националистически настроенных избирателей. Но последствия оказались уже необратимы.
Жители Восточной Украины испытывают огромную ностальгию по Советскому Союзу. А согласно советским школьным учебникам, бандеровские националисты с Западной Украины были таким же воплощением зла, как и Гитлер. И вдруг жители Донбасса услышали, как их президент превозносит человека, чье имя носили банды массовых убийц евреев, поляков, русских и словаков еще в течение нескольких лет после войны. И тогда жителей Донбасса охватил ужас.
Совершенно неважно, что реальную значимость и деятельность Степана Бандеры обе стороны сильно преувеличивают. Острый конфликт из-за его исторического наследия уже буквально институализирован. Сегодня пророссийская пропаганда называет украинских солдат бандеровцами. А миллионы украинцев и украинские литературоведы, напротив, считают его национальным «будителем». Но подавляющее большинство из них даже не подозревают, что наивная попытка Бандеры добиться украинской государственности предполагала помощь фашистской Германии.
Тем же закончились попытки так называемой украинизации. Принимались законы и образовательные программы, целью которых было распространение (западно)украинской культуры и языка по всей стране, хотя ее часть тесно связана с русским языком и традициями. Даже многие проукраински настроенные граждане Донбасса сочли это излишним давлением, которое приводило к еще большим трениям.
Так же «успешно» общество разделял другой президент, Янукович, и его «Партия регионов». Их электоральную базу образовывали жители Донбасса и других пророссийских частей страны, так что Янукович настраивал их в обратном направлении. На одном из плакатов того времени была нарисована карта Украины с Донбассом, жирной чертой отделенным от остальной страны, а подпись гласила, что пророссийских граждан остальная Украина считает вторым сортом.
Януковичу удалось убедить своих граждан, что они, горняки промышленного Донбасса и рабочие из приморской Одессы, своими трудами кормят всю страну, и единственное, что получают взамен, — презрение за то, что говорят по-русски. Своей цели он добился, в частности тем, что на его телеканалах чаще других выступали украинские радикалы. Чем более резкие высказывания им позволялись (о том, что все украинцы должны говорить на украинском, что русских нужно вешать), тем охотнее испуганные шахтеры и рабочие с востока голосовали за Януковича. Это манипулирование прекрасно работало, и в итоге украинские националисты помогли не себе, а своим главным противникам.
Потом на сцене появились спецслужбы Кремля, которые в восточных регионах Украины устроили рассадник пророссийских активистов, политических движений и радикалов. А после началась война, появились российские политруки, тяжелые вооружения и российская армия.
Нынешняя фронтовая линия — это не что иное, как воплощение мировоззренческой пропасти, которую своим гражданам когда-то навязали украинские политики, а соседняя держава увеличила ее и использовала в своих интересах. Сейчас этот процесс называют гибридной войной.
Чему нас учит Украина
Поэтому в последние годы Украина в глазах нашего западного мира является лишь свидетельством того, что Россия способна уничтожить еще одну беззащитную страну. Украина подтверждает, что мы сами можем разрушить единство нашего сообщества. Прийти к власти пророссийскому президенту Януковичу помог не какой-нибудь путинский консультант, а американский политтехнолог Пол Манафорт. Через десять лет он помог еще одному кандидату, которого зовут Дональд Трамп, победить на американских президентских выборах. Это он взбудоражил украинских избирателей, разделив их по языковому признаку и отношению к Западу и России.
Ключевую роль тут играет поляризация. В мире социальных пузырей она процветает без усилий Кремля. В начале января исполнительный директор компании «Фейсбук» Эндрю Босворт опубликовал свое исследование, посвященное причинам победы Трампа на выборах четыре года назад. Босворт подчеркивает, насколько эффективно команда Трампа поляризовала социальные группы. В итоге на представителей этих групп подействовала не дорогостоящая реклама, а убедительные примеры и заявления, опирающиеся на их собственные страхи и догмы. Это было нетрудно, и всю остальную «работу» за Трампа уже сделали американские избиратели, которые добровольно погрузились в мир выдуманных и раздутых проблем, событий и споров, разделяющих людей по их мировоззрению, этническому происхождению и вероисповеданию. Теперь они сами стали распространителями дезинформации и полуправды, а в виртуальном пространстве все больше изолировались от «тех других».
У нас зло тоже побеждает на выборах, основываясь, в общем-то, на придуманных различиях между людьми, ослабляя их единство. И в таких условиях может появиться кто-то извне, кто воспользуется нашей слабостью. В будущем это необязательно будет Россия, эта бензоколонка Европы, ядерная держава без дорог и ватерклозетов, которая рисуется изо всех сил. Нет, эту гибридную войну мы ведем сами против себя. Более того, техники политического маркетинга, основанные на поляризации избирателей, на Западе становятся нормой.
Видимость объединения и последствия
Но давайте вернемся к Украине. Сегодня, по прошествии шести лет войны, многие обозреватели надеются на новое начало. Молодой президент Зеленский пытается нормализовать отношения с Россией и оккупированными регионами не с помощью грубой силы, как его предшественник, а посредством диалога и осторожных встречных шагов. Но не будем заблуждаться. Администрация Зеленского просто пускает Западу пыль в глаза. Они хотят продемонстрировать свое символическое стремление к консенсусу и то, что Украина выполнила свою функцию во внутренних процессах. В эту игру включились даже европейские дипломаты, хотя все понимают, что игра так и останется игрой. Кроме того, Путин не видит надобности и не ощущает давления, которое заставило бы его очистить Донбасс от российского оружия и влияния.
Давайте попробуем ненадолго поверить в эту видимость объединения. Что политическая власть, стремящаяся вернуть Донбасс Украине, будет делать с мировоззренческой пропастью между сообществами по обе стороны фронта, с их обидами друг на друга, с жертвами войны, с коллективным созданием, разъеденным дезинформацией, с их трактовкой истории? Переименуют ли украинские города во имя объединения страны улицы, названные в честь Бандеры, и взорвут ли жители Донецка памятник Ленину, который стоит в центре их города?
За шесть лет вооруженного конфликта конфликт в головах только разросся. Сегодня украинцы и жители Донбасса, что касается мировоззрения, стоят дальше друг от друга, чем украинцы и россияне. Вряд ли можно удивляться позиции жителей оккупированных территорий. Над Донбассом навис густой туман пропаганды, который напустили для того, чтобы местные жители навсегда отвернулись от своей прежней родины. Правда, и украинское правительство еще в самом начале перегнуло палку, борясь за сердца своих бывших граждан, и с тех пор не предприняло ничего, чтобы изменить ситуацию.
Ничего нового тут нет. Одной из главных проблем Украины с момента ее возникновения в 90-х была неспособность центральной власти учитывать разные потребности, опасения и разницу в менталитете граждан в отдельных регионах. А они действительно обладают разным историческим опытом, и в них проживают разные в культурном и этническом отношении сообщества. Например, для тех, кто с востока, всегда было проблемой считать себя украинцем.
Война и влияние России на массовую идентичность в одном из регионов превратили эту неразрешенную проблему в угрозу существованию государства вообще. Так сможет ли Украина принять оккупированные территории, восстановить разрушенный войной регион, уничтоженную донбасскую промышленность и заполнить ту пропасть, которая образовалась в головах людей по разные стороны фронта? Пессимизм тут вполне уместен.
Если власти не справятся с процессом объединения, это ввергнет в хаос и нестабильность еще больше регионов страны. И скорее всего это случится, если в ближайшие месяцы или годы украинская армия, полиция и администрация наконец придут в Донецк и Луганск. Тогда может начаться настоящая гражданская война, которую российские спецслужбы пока безуспешно имитируют. В представлениях мирных жителей Донбасса и Луганска возвращение на Украину сопряжено с угрозой их жизни.
Экономический развал Донбасса, его вооруженные отряды, огромное количество оружия и преступные банды — все это, как хорошо подпитываемая раковая опухоль, пока зажатая между фронтом и российскими границами. Как только представится возможность, ее метастазы начнут распространяться, неся с собой огромный риск для безопасности не только Украины, но и России.
Есть и другие варианты
Но именно для простых, ни в чем не повинных жителей Донбасса этот очень неудобный вариант, сопряженный с массой рисков, является единственным разумным выходом из ситуации. Меньшим из зол. Я говорю это, прекрасно зная, что многие из них с начала войны, напротив, мечтают о присоединения Донбасса к России.
Но какие еще есть перспективы у их региона? Самый худший сценарий обозначила попытка Зеленского быстро решить конфликт. Несколько недель назад он откровенно заявил, что будет искать план Б, если договор с Россией в течение ближайших нескольких месяцев провалится (а скорее всего, так и будет). Украина готова отделиться от Донбасса стеной. В буквальном смысле. Киев готов взять к себе людей, которые этого еще хотят, перекроить свои границы и заполнить мировоззренческую пропасть между двумя мирами бетоном, поставив стену высотой с многоэтажный дом. Примером якобы послужит Израиль и стена, отделяющая его от сектора Газа.
Правильное ли это решение для Украины? К сожалению, да. Возможно, оно плохо для миллионов внутренних переселенцев, которые оставили на оккупированных территориях свои дома, друзей и всю прежнюю жизнь и после бегства на Украину до сих пор о них вспоминают. Однако подавляющее большинство из них с успехом куют свое счастье снова, в квартирах, выделенных по социальным программам киевским правительством, в кругу новых соседей. Украинское государство, в свою очередь, получит шанс извлечь урок из собственных ошибок, перестать вкачивать деньги в войну и сможет инвестировать их в собственное развитие. Тогда интеграция с Западом обретет совершенно новую динамику.
Что же тогда произойдет с Донбассом? Либо его примет Россия, а вместе с ним — бремя огромных финансовых и социальных проблем. Либо, что более вероятно, вместе со стеной забетонируется и положение, в котором он сегодня пребывает и в котором пребывают вот уже три десятилетия все остальные сепаратистские регионы, созданные Москвой, начиная с Южной Осетии и Абхазии и заканчивая Приднестровьем. Донбасс останется черной дырой без международного статуса и без каких-либо перспектив. Там будет царить организованная преступность и полевые командиры. Другими словами, еще один мавзолей русского мира.
Кому помогают земаны
Для нас в Центральной Европе крайне важен вопрос, осознают ли эти печальные, но крайне реалистичные перспективы для Донбасса наши собственные пророссийские политики, которые постоянно призывают Запад и Украину к тому, чтобы они позволили региону самому решать свою судьбу.
Восьмое марта 2018 года я провел в Донецке, где уже началась весенняя оттепель и скользкие улицы, переполненные заледеневшим снегом, никто не расчищал. Международный женский день в русском мире — праздник пьянства, песен и цветов. Старушка в цветочном магазине завернула мне букетик, а когда услышала мой странный акцент, спросила, откуда я.
«А, Словакия! У вас хороший президент! Тот, который ходит с палочкой. Он нас тут на Донбассе защищает. Земан!» Я растерянно заплатил и отправился на поиски такси: в городе уже второй месяц не работала мобильная связь, поэтому найти свободную машину было равносильно чуду.
Этот случай я вспомнил две недели назад, когда чешский президент резко возразил против критики, которую МИД России высказал из-за планов Чехии отмечать День жертв оккупации в память о событиях 1968 года. Тогда же, в марте 2018 года, в Донецке я побеседовал с двумя высокопоставленными представителями сепаратистской администрации. Оба по стечению обстоятельств посчитали нужным высказать мне свое мнение о событиях августа 1968 года в Чехословакии, и оба, опять-таки по стечению обстоятельств, сходились в том, что 50 лет назад войска стран Варшавского договора спасли нас от когтей ЦРУ и американской попытки переворота.
Поэтому вопрос к нашим пророссийским защитникам Донбасса можно сформулировать и иначе. Кому они на самом деле помогают и кого защищают? Старушку с больными ногами, которая после моего визита закрыла цветочный магазин, вынужденно отправилась через свой «свободный» город пешком домой, там включила российский телеканал и весь вечер слушала о своем светлом будущем на независимом Донбассе?
Если так, то в особой защите нуждаются и двое озлобленных депутатов донецкого парламента, которые вот уже шесть лет решают ее судьбу. Днем они безропотно позволяют российским бизнесменам воровать природные богатства Донбасса, а в свободное время с ностальгией вспоминают, как Красная армия бороздила когда-то нашу страну гусеницами танков. Вечером их отвозит домой личный шофер, и они засыпают с ржавыми пистолетами под подушкой, боясь большого московского брата и своего собственного народа.