Российская Федерация является федеральной только по названию. Губернаторы областей уже давно не избираются, а напрямую назначаются президентом. Однако, несмотря на заявленный режимом централизм, «освобожденный» от украинской оккупации Крым, закрыл свои двери для российских освободителей и установил контрольно-пропускные пункты на новом мосту, который напрямую связывает его с Россией.
И даже сам центр, кажется, находится на грани: Москва, город, по очевидным причинам наиболее пострадавший от эпидемии вируса, первым, не дожидаясь инструкций из центра, ввел строгие правила самоизоляции для населения. Центральное правительство было застигнуто врасплох и нехотя последовало примеру столицы.
Сможет ли нынешняя эпидемия возродить понятие федерации в России? Некоторые аналитики даже говорят о возвращении «парада суверенитетов», который ознаменовал неспокойный период, последовавший за исчезновением СССР. В то время сама Российская Федерация была на грани развала и регионы, богатые углеводородами, такие как Татарстан или Тюменская область, не желали делиться нефтяными богатствами и все больше заявляли права на суверенитет, а весь Северный Кавказ трясло от различных движений за независимость.
Одним из столпов популярности Путина, одной из самых красивых глав золотой легенды о «стабильности», предоставленной режимом в обмен на урезание общественных свобод, является именно наведение порядка в регионах, возвращение к авторитарному централизму. Триумф знаменитой «вертикали власти».
Чтобы понять происходящее нужно вернуться к истории Чечни. Северо-Кавказская республика провозгласила независимость еще в 1991 году, когда распался СССР. Это была единственная территория бывшей РСФСР сделавшая это. Другие полуавтономные территории, соответствующие этническим образованиям в пределах этой республики, на Северном Кавказе, на Урале или на Крайнем Севере, оставались более или менее лояльными к Москве. Когда в 1994 году центр попытался вернуть свою власть, началась кровопролитная война. Она закончилась в 1996 году признанием Москвой независимости Исламской Республики Ичкерия. В 1999 году, когда чеченские боевики все больше дестабилизировали Северный Кавказ, молодой премьер-министр Владимир Путин, который готовился сменить Ельцина, начал вторую чеченскую войну, главным образом по причинам, связанным с выборами. Именно тогда начинается формироваться миф о сильном человеке, который готов «мочить террористов в сортирах» и который вернет России ее гордость, величие и стабильность.
Грозный был быстро отвоеван, но в горах продолжались боевые действия, и Путин столкнулся с влиятельным главой клана Ахмадом Кадыровым. Ценой смены лагеря стала не только амнистия, но и абсолютная власть над маленькой республикой. Теперь центр может поручить клану задачу по зачистке территории от последних борцов за независимость. Им удается устранить предателя, когда тот присутствовал на футбольном матче, но Путин принимает меры, чтобы его сменил его сын, простой и жестокий молодой человек едва говорящий по-русски, но эффективный и харизматичный. Он закончил работу отца и установил худшую сатрапию в Чечне, восстановив закон шариата и превратив Грозный в Мекку для самого варварского и унизительного спортивного зрелища — ММА.
Этот компромисс держится только благодаря феодальным и квази родственным отношениям, которые связывают Путина и Кадырова-младшего.
Однако это не избавило Кадырова от первого кризиса в отношениях, когда российский оппозиционер Борис Немцов был застрелен под окнами Кремля. Думая, что он угождает своему сюзерену, вассал поставил его в трудное положение перед международным сообществом, высказав свое мнение. Но в итоге дело заглохло, как и в случае с гомосексуалистами, которых десятками пытали и убивали в Грозном в 2017 году.
Закрытие границы от остальной части страны в разгар эпидемии может стать той самой каплей, которая переполнит чашу терпения. Как всегда, Путин, который не любит вмешиваться во внутренние дела, поручил своему новому премьер-министру Михаилу Мишустину промыть мозги Кадырову. Но Мишустину не хватает харизмы и авторитета, поэтому его вмешательство не возымело никакого эффекта.
Мало того, что ничего не происходит, так и в своем телевизионном выступлении 8 апреля Путин даже предложил губернаторам принять федеральные правила самоизоляции, чтобы найти правильный баланс между здоровьем граждан и состояние экономики, и без того сильно пострадавшей от обвала цен на нефть и рубль.
Следует ли это рассматривать как робкое продвижение федерализма в России? Или это объявление о предстоящем расчленении Российской Федерации? Или это просто мудрый прагматизм во время кризиса? В своей статье «Карантинный феодализм в России» историк Иван Преображенский рассматривает это скорее как возвращение к «коллективной безответственности», характерной для бывшей советской администрации, и даже к форме феодализма, когда вассалы все еще договариваются о своей лояльности центру, вырывая у его клочки суверенитета, особенно бюджетного.
В любом случае, похоже, что и Россия послезавтра будет выглядеть не так, как раньше.