Очень скоро граждане России отпразднуют свое прошлое и определятся с позицией по поводу будущего. Оба мероприятия запланированы заранее, и их результат предсказуем.
24 июня военным парадом и народными празднествами россияне отметят День победы. 75 лет назад, в 1945 году, в Москве прошел большой парад по случаю окончания Второй мировой войны в Европе. Вообще-то, как и в прежние годы, праздник должен был состояться 9 мая — в день капитуляции Германии. Но коронавирус этому помешал.
Всего через неделю после Дня победы пройдет национальный референдум по вопросу поправок к конституции. Они дадут президенту Путину возможность снова баллотироваться на выборах и быть президентом вплоть до 2036 года. И их наверняка примут.
Все думали, что Путин, заняв какую-то иную влиятельную должность, собирается уйти в 2024 году, когда закончится его нынешний срок. Но тут, словно в древнегреческом или древнеримском представлении, в игру вступил «бог из машины» — божественная фигура, спустившаяся с небес и решившая все проблемы. В российском варианте такая фигура неожиданно обнаружилась в Госдуме.
Путин действительно получил поддержку сверху — от бывшего космонавта Валентины Терешковой, первой женщины, полетевшей в космос в 1963 году. Сейчас 83-летняя Терешкова — депутат Думы. Давайте отсчитывать два разрешенных президентских срока с момента принятия новой конституции, предложила она. Депутаты согласно закивали, и Путин был очень доволен. Будущее обеспечено…
Как такая маленькая страна, как Швеция, должна относиться к соседней России, которая все больше замыкается в себе и на которой все сильнее сказывается националистический и авторитарный характер правления Путина?
Многим шведам ответ кажется очевидным: достаточно лишь усилить слишком слабую шведскую оборону.
Но как быть с гражданской, человеческой стороной? Ей уделяется гораздо меньше внимания, мало кто этим занимается.
Будущая безопасность завязана не только на оборонном потенциале. Мы должны выстроить доверие в отношениях с Россией — точно так же, как Швеция делает с другими странами и регионами. Работая на долгосрочную перспективу, надо создать сеть связей, чтобы шведы и русские лучше понимали друг друга. Чем больше связей, тем больше знаний и меньше недоверия.
Политические отношения наших государств сейчас заморожены. Тому есть очевидные причины. Россия, в особенности после переизбрания президента Путина в 2012 году, становится все более авторитарной, националистической, коррумпированной.
Тем не менее нам, конечно, необходимо значительно больше полноценных и регулярных государственных контактов, чем сейчас. Стоит брать пример с Финляндии, чей президент Ниинистё имеет обыкновение встречаться с российским коллегой Путиным пару раз в год. Они расходятся во мнениях, но лучше понимают друг друга, общаясь на равных.
А вот у шведских политиков, похоже, есть общая фобия России: все они боятся вступать с ней в любой контакт.
К сожалению, сейчас о такой позиции, по-видимому, и не вспоминают — судя по новой российской стратегии правительства и однобокому отношению к этой теме большинства партий.
В 1990-е годы, после распада Советского Союза, спонтанно возникло много связей между российскими и шведскими городами, властями, организациями, обществами и отдельными группами. Но потом энтузиазм во многих областях остыл из-за роста национализма и недоверия в российской государственной верхушке.
Шведское правительство, однако, продолжало поддерживать группы, которые занимались межгосударственными связями. Конечно, усилий в этой области стали прилагать гораздо меньше еще при Йоране Перссоне (Göran Persson) в начале 2000-х годов, а затем партии Альянса и вовсе их прекратили, когда в 2006 году к власти пришло правительство Рейнфельдта (Fredrik Reinfeldt). Правда, позже эту ошибку в некоторой степени постарались исправить, выделив несколько сотен миллионов крон на поддержание неполитических контактов.
Правительство Лёвена недавно представило «шведскую стратегию поддержки демократии, прав человека и экологии в России 2020-2024». Запоздалая дань уже ранее существовавшему стратегическому плану. Демократия сейчас, определенно, под угрозой, и не только в России. Важно найти действенные стратегии по укреплению демократии.
Как выразилась в своем сборнике «Пока, всего хорошего!» (Hej då, ha det så bra!) Кристина Люн (Kristina Lugn):
Мы живем в демократии.
Я голосую за то, чтобы все живые существа этого мира
Отказались расстаться с ним.
Но чтобы сформировать политическую стратегию по отношениям с Россией, необходимо проанализировать, чего сейчас возможно добиться, чтобы создать больше связей между шведами и россиянами, и от чего придется отказаться, учитывая характер путинского режима.
Правительственная же стратегия — это набор принципиальных высказываний, например, о необходимости «расширять и развивать поддержку демократии, прав человека… в России» и о том, что «права человека и демократия должны быть основой для развития».
Само по себе это, конечно, хорошо. Но такой план больше напоминает программу отдельной партии, чем реалистичную государственную стратегию.
Кто поверит, что все это возможно сегодня? И как в таком случае воплощать это в жизнь? Чем рискуют россияне, являющиеся целью этой стратегии, и что означает российский закон против «иностранных агентов»? Никаких оценок не приводится.
Печально будет, если, например, Шведское международное агентство по развитию сотрудничества Sida станет способствовать «укреплению потенциала (российского) гражданского общества и оберегать демократию, права человека и принципы правового государства».
Печально будет, если Шведский институт начнет следить, чтобы те, кого называют «двигателями перемен» (непонятно, россияне или шведы), повышали «легитимность демократии и вопросов экологии».
К счастью, опытные руководители двух этих организаций знают, как на практике организовать культурный обмен между шведами и россиянами. Поэтому что-то конкретное наверняка можно сделать, хотя экономические ресурсы и скудны.
Интересно посмотреть, как работает с этим вопросом обращается Вэстерботтен (лен на севере Швеции — прим. ред.). Вэстерботтен уже два года председательствует в региональном отделении Совета Баренцева/Евроарктического региона (куда входят четыре страны и 14 областей Северного Калотта). Там основное внимание уделяется конкретному сотрудничеству — например, в таких областях, как защита хищных животных, здоровье молодежи, телемедицина и равноправие в области мужских специальностей лесного хозяйства.
Никаких пафосных заявлений об укреплении демократии и свободе слова в России. Лишь практические, насущные вопросы, которые интересны и российским компаниям и организациям на севере.
Новая же стратегия правительства, напротив, напыщенна и далека от конкретных идей.
Она пришла на смену предыдущей стратегии, которую правительство партий Альянса приняло в августе 2014 года, то есть после вторжения России в Крым. Поэтому можно было ожидать, что позиция будет жесткой.
Однако прежний тон как раз был более профессиональным и практичным. Говорилось о привлечении к делу широкого спектра организаций и групп как в России, так и в Швеции, о том, что нужно избирать такие формы сотрудничества, которые могут обеспечить наилучший результат. В качестве метода работы предлагалось использовать диалог, вовлекать шведское гражданское общество и так далее.
Во-вторых, новая стратегия опирается на идею, что задачу нужно решать исключительно «сверху», как будто речь идет о только о государственных отношениях Швеции и России.
Но в действительности наилучшего практического результата можно достичь именно благодаря работе «снизу» — деятельности народных движений гражданского общества, муниципальным инициативам, волонтерским проектам. А государство должно иметь возможность помогать обмену между двумя странами в спорте, культуре, образовании, сфере труда и социального развития, экологии.
И на самом деле есть очень много возможностей найти точки соприкосновения и общие интересы. Шведская сеть контактов ОБСЕ в последние годы провела несколько семинаров, на которых обсуждалось, что можно сделать на практике (это отражено, например, в докладе по результатам конференции «Расширяйте и укрепляйте сотрудничество между шведами и россиянами», 2017).
Ларс Ингельстам (Lars Ingelstam) в книге «Деликатный вопрос» (Grannlaga, 2018) сделал сотню конкретных предложений касательно областей, в которых власти и муниципалитеты, а также волонтерские организации могли бы расширить или создать необходимые связи — такие, на которые можно опираться в будущем, когда Швеция и Россия, будем надеяться, наладят отношения.
Пожалуй, стоит привести несколько примеров, чтобы конкретизировать, что можно сделать.
— Сотрудничество между городами-побратимами. Раньше такие контакты были оживленнее, но кое-какая деятельность ведется и сейчас. Например, очень хорошую связь поддерживают маленькая лапландская коммуна Мало и карельский Медвежьегорск (с 2000 года в гости друг к другу ездят хоры, спортивные команды, школы; проводятся совместные недели культуры, установлены мемориалы в память о шведах, казненных в Сандармохе).
— В 2018 году были запущены несколько новых партнерских проектов при поддержке Шведского института, и россияне выразили большую заинтересованность.
— Уже существует сотрудничество между университетами Швеции и России, но его можно развить и расширить.
— Разработать обширные программы стипендий для студентов и молодых ученых, даже если они будут привлекать больше россиян, чем шведов. Плату за обучение для российских студентов и ученых следует отменить.
— Углубить существующее профессиональное сотрудничество в сферах морской экологии, контроля над загрязнением воздуха, ядерной безопасности, управления и так далее.
— В таких областях, как культура и социальная работа, есть множество возможностей по созданию, укреплению и развитию связей профессиональных и волонтерских групп. Российская сторона часто проявляет к этому большой интерес.
Вот несколько примеров таких возможностей:
— Расширение культурного обмена. Швеции следует многократно увеличить ресурсы, выделяемые московскому посольству, и открыть шведский дом культуры в Санкт-Петербурге, как это сделали Финляндия и Дания. России же, кстати, следует со своей стороны как можно быстрее открыть свою посвященную культуре организацию в Стокгольме, а также других крупных городах.
— Развитие сотрудничества региональных и местных культурных организаций, а также стихийных культурных групп двух стран (театры, оркестры, музеи). Вероятно, экономическая поддержка ляжет в основном на плечи Швеции, но интерес и деньги есть также и у ряда российских инстанций.
— Развитие образовательных программ для заинтересованных российских журналистов.
— Возобновление передач на русском языке по «Шведскому радио» (их прекратили в 2016 году и должны были возобновить в 2018 году после парламентского расследования, но правительство отклонило это предложение).
— Расширение обмена в социальном секторе как между властями двух стран, так и между неправительственными организациями. У обоих сторон есть интерес по таким вопросам, как здравоохранение, социальная работа с молодежью, борьба с наркотиками и нелегальной миграцией.
— Нужно прикладывать больше усилий, чтобы лучше узнать друг друга. Швеции особенно не хватает знаний о ситуации в России и российском мировоззрении (а не только о Путине, коррупции и наращивании вооружений).
Так что нам есть чем заняться.
Но для этого нужны решительность, способность к реалистичному анализу, основанному на обоюдной работе, а также больше денег в распоряжении ряда центральных и региональных организаций и групп. Не в последнюю очередь — Совета Баренцева/Евроарктического региона, где Швеция председательствует вот уже два года.
Главное — понять, что можно сделать на неправительственном уровне без учета идеологий и предпринять конкретные практические меры, которые могут пойти на пользу людям.