В прошлом месяце главы правительств стран Евразийского экономического союза впервые с момента объявления пандемии коронавируса покинули свои бункеры, чтобы собраться на первую встречу лицом к лицу.
В этой связи естественно, что распространение covid-19 было ключевым пунктом повестки на совещании в Минске 17 июля, где премьер-министры стран-членов согласовали совместный план действий по сдерживанию коронавируса. Но, по правде говоря, единственное, что членам ЕАЭС пока удалось синхронизировать, — это статистика об их одинаково сомнительных успехах по борьбе с пандемией.
Президент Белоруссии Александр Лукашенко даже заявил, что сам заразился коронавирусом, хотя болезнь у него, якобы, прошла бессимптомно. Он немного отстал от других региональных лидеров. Премьер-министр Армении Никол Пашинян и бывший президент Казахстана Нурсултан Назарбаев сообщили об обнаружении у них covid-19 еще в июне (первый, кстати, тоже переболел бессимптомно).
На саммите были и другие дела: премьер-министры приняли еще две дорожные карты, касающиеся, соответственно, сельского хозяйства и индустриализации ЕАЭС.
Совместный план о развитии агроиндустрии выглядит чрезвычайно не впечатляюще по сравнению с тем, что был принят в Евросоюзе. Он фактически представляет собой список индивидуальных или совместных проектов. Одной из заявленных целей подобного планирования было предотвращение «дублирования производства». Позже, вероятно, членов блока ждут неловкие разговоры, когда они станут решать, кому что достанется.
Также планом предусматриваются распространяющиеся на весь регион меры по импортозамещению. В течение многих лет Россия по геополитическим соображениям направо и налево вводила запреты на ввоз продовольствия — чтобы позлить западных партнеров или помочь собственному слаборазвитому сельскохозяйственному сектору. Но является ли подобная модель реалистичной или приемлемой для других стран ЕАЭС, вопрос открытый.
Философия импортозамещения еще более ярко представлена в дорожной карте индустриализации ЕАЭС. Этот документ состоит из трех разделов. В первом перечислены 178 «крупных проектов» в 18 областях промышленности, на которые потребуются инвестиции в размере около 200 миллиардов долларов. Как заявили в Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), исполнительном органе ЕАЭС, целью координации этих проектов по линии ЕАЭС также является предотвращение дублирования. Второй, немного более размытый раздел дорожной карты предусматривает оказание поддержки сотням малых и средних технологических компаний с целью создания тонко настроенной производственной цепочки в масштабах всего блока — тоже, кстати, с целью устранения зависимости от технологического импорта. В третьем разделе, тоже очень расплывчатом, говорится о мерах по снижению необходимости импортировать товары в страны ЕАЭС.
Решение вопросов, касающихся пандемии коронавируса и развития сельского хозяйства и промышленности, подразумевает очень разные временные рамки, но кое-где они пересекаются. Как и остальной мир, ЕАЭС столкнулся с кризисом безработицы. Согласно данным ЕЭК, по состоянию на конец июля в блоке в качестве безработных были зарегистрированы около 3,1 миллиона человек. Это почти в три раза больше, чем годом ранее, и к тому же эта цифра почти наверняка крайне занижена. Острее всего вопрос стоит в Армении, где уровень безработицы в конце прошлого года составлял 17,9 процента. Но, опять же, вполне вероятно, что ответственные за статистику в Ереване выдают более надежные цифры, чем их коллеги в Киргизии, который тоже испытывает экономические трудности, но в 2018 году сообщал об относительно низком уровне безработицы — 6,2 процента.
Словосочетание «барьеры, исключения и ограничения» — повторяющаяся мантра в дискуссиях ЕАЭС о смягчении условий для торговли внутри блока. Что касается первого из этих слов — барьеров, речь идет о вводимых членами односторонних правилах, которые противоречат согласованному законодательству ЕАЭС, предполагающему свободное перемещение в пределах блока товаров, услуг, капитала и рабочей силы.
В опубликованном в 2016 году докладе ЕЭС приводится несколько примеров. В частности, Белоруссия ввела пониженную ставку налога с продаж на некоторые товары, произведенные внутри страны, но эта норма не распространялась на товары, импортируемые из других государств — членов блока. Еще один по-прежнему актуальный пример — ситуация на казахско-киргизской границе, где власти Казахстана подвергают ввозимые из Киргизии товары обязательному фитосанитарному досмотру.
Председатель ЕЭС Михаил Мясникович заявил на закрытии саммита премьер-министров, что на этом фронте достигнут существенный прогресс. «На устах у всех идет очень много диалогов о барьерах, — сказал он. — Только в текущем году мы устранили девять из 15 барьеров. Правда, немножко приросли и новыми. Но, в принципе, есть понимание, что препятствия, которые создаются на внутреннем рынке, необходимо решать достаточно быстро».
Между тем его соотечественник Лукашенко во время разговора в Минске с премьер-министром Армении дал менее оптимистичную оценку: «У нас еще барьеров достаточно, межгосударственные границы у нас доведены в связи с барьерами до такой степени, что бизнес часто говорит: вы уж установите границы между государствами, нам будет проще и легче».
В целом ЕЭК посылает противоречивые сигналы по поводу протекционизма внутри блока. Всего за несколько дней до саммита в Минске Мясникович объявил о создании комитета под своим председательством, целью которого является выработка дорожных карт по разрешению постоянно возникающих споров. В ЕАЭС, похоже, считают, что нет такой проблемы, которую нельзя было бы решить, приняв очередную дорожную карту.
Всего этого достаточно, чтобы человеку захотелось пропустить рюмочку-другую. Но что выпить?
Алкоголь — один из самых острых вопросов в ЕАЭС. И главный источник проблем — Россия с ее дорогостоящей процедурой сертификации.
Переговоры по поводу устранения протекционистских барьеров на пути алкогольной продукции тянутся еще со времен до формирования ЕАЭС. В этой связи принятие согласованного со всеми сторонами документа по поводу гармонизации требований под названием «О безопасности алкогольных напитков», который вступит в силу в следующем году, должно бы считаться прорывом. Но, как написал Илья Захаркин в своей опубликованной 30 июля аналитической статье, эффект от принятия этого документа может оказаться ограниченным, т.к. Россия продолжает создавать новые препятствия.
Согласно новому российскому закону, вступившему в силу в июне, только виноделы, производящие продукцию исключительно из отечественных ингредиентов, могут продавать ее как «российское вино». Напитки, содержащие какие-либо ингредиенты, произведенные за границами РФ, должны маркироваться как «виноградный напиток», что исключает смешивание с винами, произведенными в странах-членах ЕАЭС, и является явным нарушением правил блока, утверждает Захаркин.