Интервью с бывшим военным атташе в Вашингтоне, экс-заместителем главы разведки НАТО генералом Ярославом Стружиком (Jarosław Stróżyk).
Defence.24: После выборов в Белоруссии сложилась непростая ситуация. Итоги голосования были сфальсифицированы, что спровоцировало протесты, на которые власти дали жесткий ответ. Возникает вопрос, по каким сценариям может развиваться ситуация дальше, какой реакции ожидать от минских и российских властей?
Ярослав Стружик: На этом этапе я бы не исключал никаких вариантов. На мой взгляд, возможны в первую очередь три сценария. Первый — эти военное решение. Вооруженные силы Белоруссии вместе с армией Российской Федерации, несомненно, имеют отработанные схемы проведения на белорусской территории военной операции, в том числе такой, в которой вторая играла бы ведущую роль.
Такого рода действия, которые можно вести под эгидой Союзного государства или Организации Договора о коллективной безопасности, отрабатывались неоднократно, как в рамках учений «Запад-2017», так и в рамках менее масштабных маневров. Следует напомнить, что Россия и Белоруссия поддерживают связи в разных областях, а в военной — активнее всего (это касается как ведения военных действий, готовности армий к взаимодействию, так и сотрудничества в военно-технической сфере). В связи с этим я предполагаю, что их вооруженные силы готовы к действиям, к вмешательству в ситуацию.
Это возможный, но не самый вероятный вариант развития событий. Классическая военная операция с привлечением крупных подразделений, механизированных или воздушно-десантных соединений может привести к кровопролитию, с этой точки зрения это самый опасный сценарий. Претворив его в жизнь, Путин получил бы контроль над Белоруссией, но настроил бы против себя белорусское общество. Это могло бы дорого ему обойтись, если бы ЕС и США ввели новые санкции.
— Первые движения войск, связанные с общественными волнениями, уже имели место. В Бресте после беспорядков на улицы вывели служащих дислоцирующейся в этом городе 38-й десантно-штурмовой бригады. В свою очередь, из Витебска в Гродно, к польской границе, перебрасывают 103-ю воздушно-десантную бригаду. Официально говорится, что это ответ на учения НАТО, но оба упомянутых соединения входят в состав Сил специальных операций, можно сказать, созданных именно для таких акций, как мы наблюдали в Бресте. Третий элемент ССО — 5-я бригада специального назначения. Она базируется под Минском и, по всей видимости, «отвечает» за столицу. А что с другими подразделениями? Протесты приобрели такой масштаб, что применения одних воздушно-десантных сил и спецназа без поддержки России может оказаться недостаточно.
— Белорусский спецназ и ВДВ неоднократно отрабатывали тактику действий во время «цветных революций», поэтому в том, что их могут использовать для подавления протестов, нет ничего удивительного. Другие силы? Вопрос, живут ли 50 тысяч белорусских военных в отрыве от реальности. Мы видим, как на сторону оппозиции переходят сотрудники ОМОНа, МВД, сомневаюсь, что в сложившихся обстоятельствах к такой операции получится подключить большинство белорусских солдат. На этом этапе, полагаю, идет проверка их лояльности, рассматриваются разные сценарии. Подчеркну, что если ситуация будет развиваться в неблагоприятном направлении, последствия могут оказаться трагическими, может дойти до кровопролития.
— А если произойдет вторжение с участием России?
— Лояльных белорусских военных могут объединить с российскими. Такие совместные подразделения с легкостью займут ключевые предприятия или другие стратегические с точки зрения Белоруссии места. Россияне могли бы играть формально вспомогательную, но в реальности — ведущую роль, даже если бы они не выступали под собственным флагом, а действовали под прикрытием белорусской армии. Следует также напомнить, что в Белоруссии находится несколько российских военных объектов, в том числе узел, обеспечивающий связь со стратегическими подлодками. Кроме того, между двумя странами существуют тесные контакты в сфере противовоздушной обороны. В целом сейчас такая масштабная операция возможна.
Я хочу также обратить внимание на то, что одновременно могут вестись гибридные действия меньшего масштаба. Информационная война, вот что может оказаться очень важным. В Белоруссии 90% жителей смотрят российские информационные программы. Российское телевидение, стараясь дестабилизировать ситуацию, может продемонстрировать «угрозу» со стороны НАТО и «фашистские протесты».
— Складывается впечатление, что в последние несколько дней риторика российских СМИ стала более жесткой. Вначале они рассказывали о демонстрациях довольно объективно, сообщали о пострадавших, а сейчас все больше говорят о «внешнем давлении», подчеркивая готовность России «придти на помощь».
— Россияне всегда в своих учениях делали упор на двух источниках угрозы: деятельности диверсионных групп других государств (разумеется, членов НАТО) на территории Белоруссии и других стран (учения «Центр» и «Восток») или активности террористических группировок из Закавказья. Одновременно они запугивали «злым» Альянсом, появлением новой военной инфраструктуры у границы с Белоруссией, то есть поблизости от России. В этот контекст Путин всегда может вписать плановые мероприятия НАТО или заключение польско-американского соглашения, которое готовилось уже давно, но было подписано несколько дней назад.
Это соответствует второму сценарию. Он, к сожалению, выглядит весьма вероятным и тоже неблагоприятным. В Белоруссии в результате протестов могут начаться беспорядки на грани гражданской войны, дестабилизации государства. Тогда Путин выступит в роли «спасителя», человека, который хочет урегулировать конфликт (разумеется, на собственных условиях). Процесс может включать в себя как переговоры, так и направление военной миссии — в данном случае «для наведения порядка и установления мира».
Это позволит Кремлю добиться своей цели, то есть заморозить конфликт. Другие примеры аналогичных конфликтных ситуаций показывают, что для России такая ситуация будет комфортной. Если протестные выступления затянутся на несколько недель, в Белоруссии может осложниться экономическая ситуация. Ее экономика, как армия (или даже больше), связана с российской. Так что если к естественному негативному воздействию забастовок добавится то, что россияне перестанут закупать какие-то белорусские товары, поставлять энергоресурсы или предоставлять их по льготным ставкам, белорусское население окажется в непростом положении, а это может привести к дестабилизации.
— Что станет с президентом Лукашенко? Он останется у власти или будет вынужден уйти?
— Я полагаю, более вероятен вариант его ухода. Как мы знаем, с Путиным отношения у него сложные, так что тот вряд ли будет выступать в роли его защитника. Кремль, однако, может привести к власти своего кандидата, который будет оказывать давление на белорусские государственные институты и общество. Подчеркну, что власть перейдет только к тому, кто получит одобрение Москвы. Так Путин защитит свои интересы в том числе в оборонной сфере, Лукашенко, в свою очередь, станет своего рода козлом отпущения.
Повторюсь, у России есть эффективные инструменты воздействия на Белоруссию, которые относятся не только к военной сфере. Между тем белорусская оппозиция слаба, так что сценарий, в котором после народных волнений власть сменится под надзором России (возможно, с введением войск, но не полномасштабным), представляется мне вполне реальным. Если состоятся выборы, Москва может внедрить таких кандидатов, которыми она будет управлять. Такие ситуации мы уже видели в других странах.
— А третий сценарий?
— Это наименее вероятный на данном этапе вариант: мирная передача власти, выборы и работа новой администрации до следующего избирательного цикла. Такое развитие событий возможно, и оно наверняка было бы благоприятно для белорусов. Однако я хотел бы и здесь указать на связи с Россией.
Лукашенко в понедельник не случайно отправился на МЗКТ, то есть завод, который производит шасси и тягачи для российских межконтинентальных ракет или комплексов «Искандер». Все связи указывают на то, что Москва заинтересована в существовании относительно стабильной Белоруссии, санитарного кордона, который отделяет ее от НАТО. Думаю, в Кремле видят активизацию белорусского общества и понимают, что взять ситуацию под контроль с применением чисто военных средств будет сложно.
Условие одно: в игру должен вступить кандидат, который захочет сотрудничать с Россией. Если будет избран другой человек, Москва может заняться эскалацией ситуации, например, при помощи невоенных инструментов, о которых я говорил выше (отказ от закупок, приостановка поставки сырья). С другой стороны, западным странам сложно действовать в Белоруссии, в том числе из-за кризиса в Евросоюзе. Сомневаюсь, что ведущие страны-члены ЕС захотят брать на себя ответственность за белорусскую экономику.
— Я бы хотел еще спросить про возможность реагировать и возможные последствия для НАТО, в особенности, для таких находящихся близко от Белоруссии стран, как Польша и Литва.
— Сейчас Польше следует демонстрировать на площадке Альянса, что ситуация в Белоруссии представляет для него потенциальную угрозу. Я также выступаю за то, чтобы в рамках предусмотренного 4-й статьей Вашингтонского договора механизма созвать заседание Североатлантического совета. Это бы имело в первую очередь политическое значение, стало бы демонстрацией того, что Альянс «не ушел в летний отпуск», а внимательно следит за ситуацией. Мониторинг ситуации лежит в интересах Польши, Литвы, Латвии, Эстонии. Что касается реакции, то нам, конечно, нужно поддерживать демократические устремления белорусов. В случае эскалации ситуации будет важно предоставить им международную защиту, а в первую очередь — помочь молодежи, студентам, укрепляя связи с белорусским обществом.
В свою очередь, в военной сфере нам следует использовать все средства разведки, внимательно следить за развитием событий, не исключая ни одного из сценариев. Если в Белоруссии начнется военная операция с участием России, это не сможет не оказать воздействия на нашу безопасность. Напрямую это будет, разумеется, затрагивать белорусскую территорию и местное население, но опосредованным образом также повлияет на уровень безопасности восточного фланга НАТО.
— Благодарю за беседу.