Бонн. — 7 октября 1989 года коммунистическая Германская Демократическая Республика праздновала 40-летие военным парадом и факельным шествием. Но среди жителей бурлило недовольство. Однако многолетний лидер Эрих Хонеккер (Erich Honecker) превозносил восточногерманский коммунизм как сказочную историю успеха, а вечером позволил полиции жестоко подавить протесты населения.
Тем временем его оппоненты в политбюро точили ножи. Всего неделю спустя Хонеккера сместили, а на смену ему пришел более молодой и прогрессивный Эгон Кренц (Egon Krenz).
Параллели с Белоруссией поразительны. Лидер, правящий уже четверть века, совершенно слеп к тому, что происходит в стране. Протесты ширятся. Экономика на первый взгляд в порядке, но на самом деле вот-вот рухнет.
«Ситуация сложная, и можно представить себе множество разных сценариев развития событий. В том числе и как в ГДР», — говорит эксперт по Белоруссии Ольга Дрындова из бременского Центра восточноевропейских исследований.
Йорг Форбриг (Jörg Forbrig), специалист по Восточной Европе из Германского фонда Маршалла, тоже видит параллели с революциями 1989 года, прежде всего в том, что касается внутриполитической динамики.
«Всего через неделю после массовых акций в октябре 1989 года Эрих Хонеккер уже стал делом прошлого», — сказал он немецкой Deutsche Welle, подчеркивая, что лидер ГДР был неспособен адаптироваться к реалиям нового времени и принять меры против глубоких структурных экономических проблем в стране.
В ГДР хорошо осведомленная и умная элита партии и спецслужб предпочла не вмешиваться в ход событий, который все равно было уже не переломить.
Как относится к протестам правящая элита в Белоруссии, пока не ясно. Может, она рассуждает подобно политикам ГДР. Один посол Белоруссии ушел в отставку, министр культуры высказал критику и тоже покинул свой пост (речь идет о бывшем министре культуры Павле Латушко, который был уволен с поста руководителя Национального театра имени Янки Купалы, — прим. ред.). Но надо, чтобы на другую сторону перешли ближайшие соратники Лукашенко.
«Лучше всего было бы, если бы кто-нибудь из ближайших кругов Лукашенко во властном аппарате пришел к нему и объяснил, что игра окончена и пора сдаться», — считает Ольга Дрындова.
Но это был бы рискованный маневр, ведь репрессивный аппарат по-прежнему функционирует, и тем, кто бросает вызов Лукашенко, надо готовиться к худшему. А многие представители служб безопасности, несущие ответственность за насилие, боятся народной мести.
У протестного движения проблемы иные. Оно гетерогенно, децентрализовано, у него нет лидера. На нынешней ранней стадии в этом его преимущество. Но если оно обретет политический вес, кому-то надо будет выйти вперед и принять лидерские полномочия.
Светлана Тихановская, которая выдвигала свою кандидатуру на президентских выборах, а позже бежала в Литву, объявила, что готова взять на себя ответственность. Но она не призывала к протестам, и вообще скорее воспринимается как символическая фигура, а ни в коем случае не как явный лидер сопротивления.
Таким образом, остается открытым вопрос: кто возглавит перемены, о которых мечтает вся страна? Пока никто на это не осмеливается — или же не обладает легитимностью от народа.