В День подарков умер очень подлый человек, хотя вряд ли можно было бы это понять по совершенно беспристрастному тону некрологов. Джордж Блейк (George Blake) начал заниматься шпионской деятельностью в пользу Советского Союза в 1953 году, и к моменту своего ареста в 1960 году он скопировал для русских не менее 4720 страниц секретной разведывательной информации и выдал КГБ имена более 350 агентов МИ-6. На протяжении семи лет Блейк систематически уничтожал агентуру, которая работала над тем, чтобы установить демократию в Восточной Европе, и неизвестно, сколько из этих агентов (предположительно около 10) заплатили своей жизнью — иногда после пыток.
Если бы Блейк работал на Адольфа Гитлера, тоталитарного двойника Сталина, то после его смерти на него обрушился бы шквал вполне заслуженных оскорблений, учитывая, что он совершил, но в данном случае в его адрес не прозвучало почти ни одного слова критики. «Блейк был идеалистом, разочаровавшимся в британской разведке, — заявила „Гардиан" (The Guardian), — который по своей наивности стремился к коммунистической революции».
Но на самом деле в том, как на протяжении нескольких лет Блейк хладнокровно предавал свою страну, работая на порочный советский режим, не было ничего наивного. Нравственная эквивалентность МИ-6 и ЦРУ, с одной стороны, и российских (а теперь и китайских) спецслужб, с другой стороны, которую подчеркивают очень многие современные СМИ, говорит нам гораздо больше о нашем (как ни прискорбно) двойственном отношении к западным ценностям, чем об этих спецслужбах. Отчасти это объясняется влиянием творчества другого недавно умершего человека, Джона Ле Карре (John Le Carré), в романах которого слишком часто — особенно в «Русском доме» (The Russia House) и более поздних произведениях — западные разведслужбы изображены (без)нравственно эквивалентными КГБ и его преемнице ФСБ.
Несмотря на то, что Ле Карре был превосходным писателем и, по общему мнению, обаятельным человеком, его книги были сплошь пронизаны нравственным эквивализмом. Они полностью сосредоточены на процессе шпионажа, и в них почти никогда не говорится о том, что на протяжении многих десятилетий демократический Запад был вовлечен в экзистенциальную борьбу с по-настоящему деспотической идеологией, которая пыталась «закопать» его, как понятно выразился советский лидер Никита Хрущев.
Когда заместитель советника президента Обамы по национальной безопасности Бен Родс (Ben Rhodes) сказал, что Ле Карре «постоянно занимается вопросами нравственности — начиная с личного опыта и заканчивая сферой геополитики», это показало, насколько велико это нежелание продвигать западные ценности. Когда Обама не захотел и пальцем пошевелить, чтобы поддержать иранских диссидентов во время их зеленой революции в 2016 году или хотя бы заявить (как, несомненно, сделали бы Кеннеди, Рейган и почти любой другой американский президент) о своей поддержке их стремления к свободе, тоталитаристы заметили, что США больше не верят в свой собственный важнейший основополагающий принцип.
В некрологах, написанных после смерти Блейка, говорилось об «игре», состязании разведок, но это не была игра времен первой холодной войны (как и второй холодной войны, которую мы сейчас ведем против России и Китая). Когда Блейка спросили, сколько агентов он «сдал» советам, он ответил, что «никогда их не подсчитывал. Эти люди не были невинными, они были агентами, работавшими добровольно и сознательно против своих собственных правительств». Но то, что Блейк не смог отличить способных на героические поступки российских двойных агентов — Олега Гордиевского и Сергея Скрипаля, ставивших демократию выше своей преданности несостоявшемуся государству — от жалких предателей вроде Кима Филби, Дональда Маклина и его самого, еще не значит, что наши СМИ должны попасть в ту же ловушку.
Автобиография Блейка была издана под заголовком «Иного выбора нет» (No Other Choice), но, разумеется, у него всегда был другой выбор — поступить достойно. Не соответствует действительности и то, что Филби и «Кембриджская пятерка», как написала «Гардиан», «по сути своей были антифашистами и видели в Советском Союзе лучшее средство для победы над нацистами». Если бы это было так, то в августе 1939 года, когда СССР подписал советско-нацистский пакт и начал оказывать материальную помощь нацистской Германии, Филби и другие прекратили бы вести шпионскую деятельность в пользу союзника Гитлера — СССР. Они этого не сделали, потому что были убежденными и непримиримыми марксистами-ленинцами и ненавидели свои собственные страны.
«Я считаю правильным посвятить свою жизнь благородной идее, — сказал Блейк о себе после падения Берлинской стены, — даже если она не приведет к успеху». Это, конечно, так, хотя к тому времени, когда он начал работать на Сталина, он прекрасно знал, что марксизм-ленинизм — это не благородная идея, а глубоко ущербная, чуждая человеческой природе идей, несовместимая с человеческой порядочностью. Большой террор, показательные процессы, катынские расстрелы, сибирские лагеря и уничтожение русской свободы — все это было известно Блейку еще до того, как он начал участвовать в кровавых деяниях Сталина. Он не был наивным «идеалистом». Он знал, что коммунизм убил сто миллионов человек, но все равно поддерживал его.
В 2006 году Европейский суд по правам человека в Страсбурге постановил, что Блейку должны быть выплачены деньги британских налогоплательщиков в качестве компенсации морального и материального ущерба, поскольку Британия нарушила его право на рассмотрение вопроса о выплате ему авторского гонорара за публикацию автобиографии, гарантированное Европейской конвенции о защите прав человека. И это при том, что он был осужден как предатель и скрывался от британского правосудия. Сегодня даже к человеку, которого в день его 85-летия наградил орденом Дружбы Владимир Путин, высоко оценивший его «огромный вклад в обеспечение стратегического паритета», относятся после его смерти с каким-то благоговейным уважением. Если бы у нас была действительно уверенная в себе страна, которая гордилась бы своими высшими ценностями, мы бы не реагировали так проникновенно на смерть этого подлого предателя.