Закончится ли пандемия коронавируса повторением «бурных 20-х» прошлого века, легендарной эпохи в Европе и Америке?
Кто знает, возможно, нам светит то же самое, что и после испанки, которая прокатилась по миру с 1918 по 1920 год.
Испанка унесла жизни до 100 миллионов жизней, заразила четверть населения земного шара и считается самой страшной пандемией со времен средневековой Черной смерти.
Роскошное десятилетие
Вскоре после нее во многих странах начался период необычайного расцвета. Третью декаду XX-го века у нас принято называть «веселыми 20-ми».
У американцев двадцатые были «ревущими», у немцев — «золотыми», а в Париже — «безумными».
Повсюду оптимизм и творческая энергия били ключом — закончилась Первая мировая и, не в последнюю очередь, эпидемия испанки.
Этот плавильный котел культур стал питательной средой для немецкого сериала «Вавилон-Берлин», чье действие разворачивается как раз в мегаполисе 1920-х.
Многие исследователи и экономические аналитики убеждены, что вольности и бесшабашности 20-м годам придала испанка.
Они считают, что после общественной смирительной рубашки, которую всем приходится носить из-за пандемии, остается масса неизрасходованной энергии, и сулят нам необычайный всплеск бодрости, когда мы, наконец, разделаемся с коронавирусом.
Психологическая реакция
Пандемия коронавируса придаст новый импульс оптимизма, творчества и новаторства тем, кто справился с ней без потерь или сравнительно легко отделался.
Такого мнения придерживается известный американский врач, социолог и сотрудник Йельского университета Николас Кристакис (Nicholas Christakis).
Он написал книгу «Стрела Аполлона» о последствиях коронавируса, где напоминает, как эпидемия испанки 1918-1920 годов изменила общество как в Америке, так и в Европе.
Опьянение восторгом
Важным объяснением «веселых 20-х» Кристакис считает радостный настрой, своего рода опьянение восторгом, накатившее на всех, кто пережил испанку. Он спрашивает себя, может ли нечто подобное повториться и в наши дни.
Другой обозреватель, Райан Рафай (Rayan Rafay), считает, что мы уже наблюдаем то же развитие событий, что и после испанского гриппа.
После испанки наступило десятилетие инноваций: радио стало повсеместным, появились новые самолеты и автомобили. В массовую культуру вошли кинотеатры. Женщины заняли свое место на рынке труда.
Средневековые хроники времен после Черной смерти в средние века тоже говорят нам о невероятном подъеме. По свидетельствам очевидцев, развлечений не чурались даже священники, монахи и монахини. Выпивка и азартные игры не считались ничем зазорным.
Каждый считал себя богачом и хозяином мира, потому что выжил.
Пандемия короны уже проявляется в социальных сдвигах, но осознать их полностью мы пока не в силах.
Грядущие перемены
Например, многие считают, что пандемия круто изменит рынок недвижимости. Уже кипят споры о «домашних офисах», ведь работа из дома после короны для многих станет станет актуальнее.
Социальная дистанция все сильнее втягивает нас в процесс цифрового обучения невиданных масштабов. Мы все чаще пользуемся технологическими платформами, чтобы встречаться и поддерживать связь друг с другом.
Ни работа, ни образование уже не будут прежними. Возможно, изменятся даже наши встречи с друзьями.
Тут напрашиваются параллели с открытиями столетней давности. Благодаря цифровым решениям уже вычерчиваются контуры масштабных перемен, которые многие из нас еще не осознали.
В «ревущие 20-е» тоже произошли крутые перемены: массовое производство вошло как в культуру (радио, кино), так и в промышленность (конвейер).
Хотя мегаполисы остаются нашими культурными маяками, города после пандемии тоже изменятся. Возможно, туристические потоки ослабнут, а тяга к простой и незамысловатой жизни усилится.
Никто не знает, насколько сильно маятник качнется в обратную сторону после пандемии. 2021 год станет годом вакцинации — по крайней мере, в нашей части мира, судя по тому, что происходит сейчас.
Открываются новые возможности, но есть риск, что усугубятся различия. Разрыв между теми, кому повезло и у кого есть работа, и теми, кто стоит в очереди на бирже труда, за 2020 год вырос. И мы видим, что неудовлетворенность жизнью сегодня растет ничуть не медленнее, чем сто лет назад.
Спрашивается, как долго молодежь будет мириться с тем, что ее выдавливают с рынка недвижимости постоянно растущими ценами?
А что с тратами? Когда в 2021-2022 годах экономические шестерни снова завертятся на всю катушку, грядет настоящий бум.
В общем, многие из нас наверняка захотят вернуться в счастливые 20-е.
Ждать, что нас ждут годы радости и прогресса, заманчиво — особенно в канун праздника, который многим придется провести без родных, близких и друзей.
Корона нас сдерживает, но скоро ей настанет конец. А пока будем жить надеждой, что ревущие 20-е повторятся. Да здравствует кабаре и оптимизм!