Впервые я поехал в Индию — в страну, где родился мой отец, — в 1986 году. Мне было 15 лет, и я с восхищением смотрел на ее богатства, архитектуру и суету. На четвертый день моего пребывания там я отправился из Дели к Тадж-Махалу — сияющему памятнику Империи Великих Моголов, построенному при Шахе Джахане. «Алмазов и рубинов красота, как семицветной радуги цвета, исчезнет, расточится во вселенной, — написал поэт Рабиндранат Тагор. — Зато останется нетленной на лике времени, как ты мечтал, слеза твоя — сияющий кристалл — твой Тадж-Махал».
В той поездке меня поразили две вещи — помимо восхитительной архитектуры и удивительных людей. Первое — та экономическая мощь, которой Индия обладала в золотую пору своей империи. В 1700 году, то есть спустя некоторое время после строительства Тадж-Махала, на долю этой страны с населением в 160 миллионов человек приходилось 24% глобального ВВП. Второе было тесно связано с первым: как крошечному британскому войску удалось покорить такую большую и процветающую страну, превратив ее в колонию — жемчужину империи — в период правления Георга II?
Как я позже выяснил в ходе своих исследований, причина была проста: Индия была сильна в экономическом смысле, но в политическом плане она была слабой. Будучи формально единым государством, она была поделена на множество областей, правители которых были готовы поставить свои собственные узкие интересы выше интересов страны. Роберт Клайв (Robert Clive), генерал, которого позже назвали Клайвом Индийским, заметил, что он может использовать этот раскол для достижения своих целей. В 1764 году в одном из своих писем он написал: «Я могу утверждать с определенной уверенностью, что это богатое и процветающее королевство можно полностью покорить с помощью войска численностью всего в 2 тысячи человек».
Я не могу не провести как минимум несколько параллелей между Индией 18 века и современными Соединенными Штатами. В экономическом смысле Америка остается очень сильным государством — на ее долю приходится 24% глобального ВВП. Однако в политическом аспекте она обладает слабостями, характерными для империи, переживающей упадок. Я считаю ошибкой концентрироваться на относительно немногочисленной группе людей, которые прорвались в здание Капитолия в результате недостаточно эффективных действий служб безопасности. Гораздо более существенными являются результаты исследований, проводившихся среди американцев, которые показывают, как во многих уголках страны приверженность узким фракционным интересам вытеснила собой верность республике как таковой.
Результаты исследования, проведенного компанией YouGov, показали, что 45% избирателей-республиканцев поддержали штурм Капитолия. Что самое страшное, это безумие просочилось уже и в круги политической элиты. Более половины республиканцев в Палате представителей проголосовали за то, чтобы аннулировать результаты президентских выборов, — в ходе голосования, которое состоялось уже после штурма здания конгресса США, когда было убито несколько человек, включая одного офицера полиции.
Между тем Китай и Россия демонстрируют свою лучшую игру. У них нет возможности сойтись на поле боя с внутриамериканскими фракциями, чтобы завоевать огромную страну, как это сделал Клайв Индийский. Но они поступают не менее эффективным способом: они разобщают людей не с помощью оружия, а с помощью ботов. Только за последние несколько месяцев российские веб-бригады и их китайские эквиваленты запустили в сеть множество теорий заговора, призванных разжечь и усугубить разногласия. Согласно результатам одного исследования, из 200 миллионов твитов, касающихся пандемии, которые были опубликованы с января по май прошлого года, 62% ретвитов сделали именно боты.
Си Цзиньпин и Владимир Путин достаточно коварны, чтобы знать, что империи — от Рима и первых исламских халифатов до китайских династий и Моголов — зачастую рушатся изнутри. Они дразнят нас, раздувают наши разногласия в надежде, что Запад — а не только Америка — ослабеет еще больше. Им помогает множество полезных идиотов, таких как сенатор от штата Техас Тед Круз (Ted Cruz), чья произнесенная в среду речь стала настоящим позором, не говоря уже об армии радиоведущих и пользователей твиттера, которые хватаются за любую провокационную новость в надежде увеличить число своих подписчиков. Пользователи социальных сетей пребывают в огромных эхокамерах — в состоянии своего рода цифровой сегрегации, — подпитывая параллельные версии реальности.
И это, как мне кажется, лучший способ вывести американцев из их приступа самовредительства. Новая сила поднимает голову. Пока политкорректные левые и крайние правые спорят из-за таких мелочей, как является ли использование ямайского рецепта для приготовления американского блюда примером культурной апроприации, истинная угроза сгоняет уйгуров в концентрационные лагеря, насильно стерилизует женщин, угрожает Индии, продвигается еще дальше в Южно-Китайское море, сажает за решетку диссидентов в Гонконге и рассматривает возможность атаковать демократический Тайвань — это то, что будет иметь серьезные последствия для всех нас.
Си и другие автократы наслаждаются своим пропагандистским успехом, охотно публикуя фотографии штурма Капитолия и внушая мысль, что единственный способ помешать обществу скатиться к межфракционной войне — это усиление централизованного контроля. Если Америка ослаблена, значит мы, должно быть, все делаем правильно! Действительно, авторитарный режим способен искоренить все разногласия в обществе с помощью страха, цензуры и контроля. Однако это вовсе не единство — это иллюзия единства, где истинный разлом пролегает между правящей элитой и теми массами, которые он подавляет.
Парадокс президентства Дональда Трампа заключается в том, что он громко заявил о той угрозе, которую для Запада несет Коммунистическая партия Китая, одновременно ослабив те институты, которые нам требуются для противостояния этой угрозе. Он злоупотреблял своими президентскими полномочиями, подорвал диктатуру закона и расколол западный альянс. Он несколько месяцев убеждал своих избирателей в том, что результаты выборов будут сфабрикованы, а затем, когда он проиграл, он мобилизовал свою базу против собственного народа. Его жалкие попытки откреститься от насилия, которые он предпринял в пятницу, 8 января, были всего лишь проявлением желания избежать уголовной ответственности за тот мятеж, к которому он подстрекал людей.
В Евангелии Христос сказал, что дом, разделенный враждой, не устоит. Авраам Линкольн процитировал эти строки в своей знаменитой речи 1858 года, когда Америка тоже приблизилась к тому, чтобы разорвать себя на части. Полагаю, я не единственный, кто испытывает огромную благодарность по отношению к тем судьям и чиновникам, которые отстаивали надлежащие правовые процедуры всю прошедшую неделю, а также к тем республиканцам, которые оказали сопротивление угрозам Трампа, в том числе Митчу Макконнеллу (Mitch McConnell), который слишком долго потакал президенту, но затем выступил с чрезвычайно убедительной речью, когда республика переживала кошмарную ночь.
Бриз наполняет паруса истории, и нас несет дальше по морю событий. Происшествия последних нескольких дней можно воспринимать как тревожный сигнал, предупреждающий нас о скалах, лежащих прямо по курсу. Все фракции, как внутри, так и между свободными обществами, должны это запомнить: если мы не будем держаться вместе, нас уничтожат по одиночке. И пока еще не поздно изменить курс.