Два месяца назад российское трубоукладочное судно «Академик Черский» отчалило от острова Рюген в Балтийском море, чтобы завершить работу по укладке последних нескольких километров самого противоречивого газопровода в мире. Германия надеется, что «Северный поток — 2» улучшит ее доступ к обширным российским запасам природного газа. Однако Америка считает, что Москва будет использовать этот газопровод, чтобы оказывать влияние на Европу.
Завершение строительства «Северного потока — 2» знаменует собой крупнейший дипломатический кризис в трансатлантических отношениях со времен войны в Ираке, и сегодня, как и тогда, Германия снова бросает вызов Соединенным Штатам. Только на этот раз Германия настроена гораздо более решительно.
С самого начала многие европейцы, разделяющие тревогу Америки по поводу усиления зависимости от российских энергопоставок, выступали против строительства этого газопровода, который ведет напрямую из России в Германию. Некоторые считают этот газопровод частью стратегии, которая позволит России перестать поставлять природный газ через Украину, чтобы обострить конфликт в этой стране.
После ареста Алексея Навального Европарламент проголосовал за то, чтобы свернуть этот проект, однако это ничего не изменило. Один польский министр даже сравнил этот проект с пактом Молотова-Риббентропа. Конечно, это серьезное преувеличение, однако оно стало отражением множества теорий заговора, которые возникли вокруг «Северного потока — 2». Немцы, к примеру, утверждают, что американцы выступают против этого проекта, потому что они хотят продавать европейцам свой собственный сжиженный природный газ. Но это тоже неправда.
Эти споры свидетельствуют о том, что отношения между Германией и Россией намного ближе, чем большинство полагает. Бывший канцлер Германии Герхард Шредер поддерживает личную дружбу с Владимиром Путиным, которого он однажды назвал «безупречным демократом». В настоящее время Шредер является председателем совета директоров Nord Stream 2. Хотя эта компания базируется в Швейцарии, она полностью принадлежит Газпрому — российскому энергетическому конгломерату. Ангела Меркель демонстрирует заметную сдержанность в похвалах в адрес Путина, однако, когда они с Путиным встречаются, они разговаривают на русском.
Россию вряд ли можно назвать страной, которая нравится многим немцам, но это страна, которую они достаточно хорошо понимают. Немецкие политики практически впали в состояние эйфории, узнав о промежуточных результатах клинических испытаний российской вакцины «Спутник V» в начале февраля. Сравните эту их реакцию с тем, как презрительно они отзывались о вакцине компании AstraZeneca и Оксфордского университета, когда один немецкий чиновник выступил с ложным заявлением о ее низкой эффективности у пожилых людей. Технически «Спутник V» очень похож на оксфордскую вакцину. Однако это не смогло приглушить тот энтузиазм, с которым немцы ожидают поставки российской вакцины.
В теории российская вакцина и газопровод — это два никак не связанных между собой вопроса, но можем ли мы представить себе такую ситуацию, в которой немцы с радостью принимают российскую вакцину и при этом бойкотируют российский газ, чтобы выразить свой протест против недостойного поведения Кремля? Вакцины и газопровод укрепляют зависимость Германии от России и зависимость России от немецкого рынка. Мы наблюдаем процесс зарождения новой дружбы.
Что поразительно, Евросоюзу нет места в этих отношениях. Это стало до боли очевидным во время визита верховного представителя Евросоюза по внешней политике и политике безопасности Жозепа Борреля в Москву ранее в феврале. Министр иностранных дел России Сергей Лавров унизил Борреля, заявив во время совместной пресс-конференции, что Евросоюз — «ненадежный партнер». Россия никогда не поступила бы таким образом с министром иностранных дел Германии. Позже Боррель отметил, что Евросоюзу необходимо пересмотреть свои отношения с Россией. Действительно необходимо. Но этого не случится, потому что Германия не позволит Евросоюзу помешать налаживанию ее прибыльных двусторонних отношений с Россией.
Германию и Россию объединяет их деловое отношение к внешней политике. Германия видит во внешней политике эффективный способ развивать торговлю и делать все возможное для сохранения огромного положительного сальдо торгового баланса. А что делать, если Путин начинает травить своих оппонентов, таких как Навальный? Когда Меркель спросили, готова ли она отказаться от «Северного потока — 2» в знак протеста, она ответила, что эти два вопроса необходимо «разделять». Ей нравится, что мир слышит, как она осуждает обращение с оппозиционным лидером в России, однако она не готова пожертвовать ради него своим политическим капиталом — не говоря уже о столь необходимых газовых поставках.
Подход Меркель к энергетической политике последние 10 лет стал одной из главных причин, по которым Германия оказалась в такой зависимости от России. После аварии на атомной станции Фукусимы в 2011 году канцлер решила ускорить процесс отказа Германии от атомной энергии. Срок истекает в конце следующего года. В связи с выводом атомных станций из эксплуатации Германия стала более зависимой от горючих ископаемых в целом — и от российского газа в частности, — поскольку ей необходимо обеспечивать нужды своей промышленности. У Германии нет плана Б. Именно поэтому политический истеблишмент в Берлине единогласно поддерживает «Северный поток — 2».
До окончания срока полномочий Меркель остались считанные месяцы. Ее преемник во главе Христианско-демократического союза (и, возможно, на должности канцлера) — Армин Лашет (Armin Laschet), который в неменьшей степени заинтересован в хороших отношениях с Москвой. Он раскритиковал тот «пользующийся спросом антипутинский популизм», который распространился в Германии (с этим высказыванием он выступил примерно в то же время, когда Россия аннексировала Крым). А во время сирийского конфликта он не стеснялся обвинять Соединенные Штаты в оказании помощи «Исламскому государству» (террористическая организация, запрещенная в РФ — прим. ред.) против Башара аль-Асада.
Пока кажется, что стратегия Меркель заключается в том, чтобы уговорить президента Джо Байдена на некое дипломатическое перемирие, согласившись на разногласия по «Северному потоку — 2», пока Германия продолжает реализацию этого проекта. Первые сигналы, поступившие со стороны Вашингтона, свидетельствуют о том, что новая администрация не станет пускать все на самотек. В октябре помощники Байдена опубликовали заявление, где говорилось, что Байден «продолжит выступать против „Северного потока — 2"», потому что он хочет «укрепить энергетическую независимость Европы». В ходе заседания по утверждению его кандидатуры новый госсекретарь США Энтони Блинкен (Antony Blinken) подтвердил, что этот газопровод останется одним из главных вопросов в отношениях между Соединенными Штатами и Евросоюзом.
Довольно трудно представить себе, что Байдена можно обмануть с помощью этой дипломатической чуши. Возможно, им удастся достичь компромисса, если Германия согласится импортировать из России гораздо меньше газа, чем она сейчас планирует, и если она построит морские терминалы для сжиженного природного газа. Однако, если ничего не получится и ситуация существенно ухудшится, есть несколько шагов, которые Соединенные Штаты смогут предпринять.
Однако Россия ввела в бой своего «Академика Черского», который, по всей видимости, способен закончить работы по укладке труб. У Вашингтона осталось довольно мало карт, которые он мог бы разыграть. Его закон позволяет вводить санкции против банков и страховых компаний, а также против технических компаний, отвечающих за процесс сертификации. Обычно это международные компании, у которых есть веские основания бояться американских санкций. Например, компания Zurich Insurance вышла из проекта, опасаясь потерять доступ на американский рынок. Датские и норвежские сертификационные компании последовали ее примеру.
Однако, как и подобает новому духу времени, Германия продолжает сопротивляться натиску Вашингтона. Немецкое правительство даже нашло лазейку в американском законе. Законодательный орган федеральной земли Мекленбург-Передняя Померания проголосовал за учреждение на первый взгляд совершенно безобидного экологического фонда, который на самом деле позволит достроить «Северный поток — 2». Правительство выделит 200 тысяч евро, которые послужат начальным капиталом этого фонда, однако реальные деньги поступят от компании Nord Stream, которая уже пообещала выделить 20 миллионов евро, а затем довести сумму до 60 миллионов евро. Цель этого государственного фонда состоит не в том, чтобы спасти нас от глобального потепления, а чтобы поддержать проект российского газопровода, избежав при этом американских санкций.
Все это уже превращается в жесткую борьбу. Соединенные Штаты хотят помешать Германии попасть в зависимость от России. Но Германия отчаянно нуждается в энергоресурсах и готова получить их любой ценой. Ситуацию еще больше усугубляет постепенное ухудшение в двусторонних отношениях между Берлином и Вашингтоном, которое началось еще при президенте Рональде Рейгане и достигло высшей точки в период администраций Джорджа Буша-младшего и Дональда Трампа.
После выборов в ноябре прошлого года Меркель пришла к выводу, что трампизм еще не побежден, и однажды он вполне может вернуться. Она сама постепенно меняла свои позиции с решительной поддержки трансатлантических отношений 18 лет назад, когда она была лидером оппозиции, на отстаивание принципа европейской стратегической автономии. И «Северный поток-2» является важным элементом в этом процессе.
Однако, отдаляясь от Америки, Меркель способствует расколу Евросоюза. Страны Балтии разделяют страх Польши перед мощью России, поэтому они инстинктивно противятся этому. Но этому противится и Франция, которая является убежденной сторонницей принципа стратегической автономии. Тем не менее, одно дело — сказать, что Европе нужно стать «стратегически автономной», а другое — договориться о том, что это может значить. Строительство «Северного потока — 2» — это то, как стратегическую автономию понимает Германия. И создается впечатление, что ее не волнует мнение других европейских стран.
Таким образом, «Северный поток — 2» и разное видение стратегической автономии будут все больше отдалять Евросоюз и Соединенные Штаты друг от друга. Поможет ли это сблизить Соединенные Штаты и Соединенное Королевство, будет зависеть от Бориса Джонсона. Байден и его команда не поддерживают Брексит, и они открыто об этом говорили. Однако теперь, когда Брексит уже случился, Соединенные Штаты, возможно, решат, что в их стратегических отношениях с Соединенным Королевством будет больше общности целей, нежели в их альянсе с геополитически разобщенным Евросоюзом.
Что касается тех людей в Соединенном Королевстве, которые на фоне пандемии все еще ищут оправдания Брекситу, — забудьте о вакцинах. Вот оно, оправдание.