Недавная дипломатическая размолвка России и Европейского союза, приведшая к тому, что министр иностранных дел России Сергей Лавров угрожал разорвать связи с блоком, в который входит 27 европейских стран, — это лишь еще один разлом в отношениях России и Запада. Несмотря на то, что Кремль в последствии отказался от слов Лаврова, международное сообщество продолжит давить на Россию из-за заключения в тюрьму диссидента и жесткого критика Путина Алексея Навального.
Арест Навального и последующие протесты в России, в ходе которых задержали тысячи людей, вновь возвращает нас к авторитарному прошлому России. При этом Владимир Путин не дает ни себе, ни своему народу никаких поблажек, даже после того, как стало известно, что Соединенные Штаты и Европейский союз введут новые совместные санкции против России. Тем не менее, как писал в своей недавней статье бывший посол США на Украине Джон Хербст (John E. Herbst), при принятии любой политики в отношении России нужно понимать Владимира Путина и его намерения.
С точки зрения Путина, арест и заключение в тюрьму Навального — это не только попытка подавить внутреннее инакомыслие, а просто еще одно доказательство отказа Запада принимать полный суверенитет России. По словам Лаврова, при продолжении давления Россия будет вынуждена разорвать отношения с Европой. В этой угрозе содержится предположение о естественном обращении страны на Восток, к Китаю. Как следствие, в этом высказывании можно заметить циклическую модель поведения, которая будет влиять на отношения России и Запада и мировой баланс сил в наступающем десятилетии.
В 2014 году после аннексии Крыма администрация Обамы и Европейский союз ввели пакет экономических санкций, чтобы наказать режим Владимира Путина за действия на Украине. Однако всего за два месяца до этого Путин и ряд российских бизнесменов и советников встретились в Шанхае с лидером Китая Си Цзиньпином. Целью встречи было продолжение поощрения роста сотрудничества в сфере энергетической безопасности между двумя странами. Как пишет Дэниел Ергин (Daniel Yergin) в своей книге «Новая карта мира. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций» (The New Map: Energy, Climate and The Clash of Nations), активизация отношений между Китаем и Россией в итоге привела к подписанию договора на 400 миллиардов долларов на поставку природного газа и строительства газопровода «Сила Сибири». Газопровод начал поставки в Китай в 2019 году.
Тем не менее, Владимир Путин, похоже, с самого прихода к власти использует сотрудничество с Китаем в качестве геополитического и внутреннего ограждения перед предполагаемым западным вторжением. Не будет удивительным, что этот подход согласуется с его будущим в роли лидера. Естественным образом это приводит к теме референдума 2020 года о внесении поправок в Конституцию России, позволяющих Путину оставаться у власти до 2036 года. Как в своей книге пишет Ергин (Дэниел Ергин, американский экономист — прим. ред.), перед референдумом Путин заявил парламенту, что «он останется гарантом безопасности, внутренней стабильности и эволюционного развития страны». По его словам, это необходимо, так как «враги России ждут, когда мы совершим ошибку или оступимся». Что касается «эволюционного развития» России, эта тема имеет основы в национальном сознании, вероятно, унаследованном от советских предков.
Действительно, Путин даже не пытается скрыть, что считает распад Советского Союза величайшей геополитической трагедией ХХ века. Несмотря на то, что контекст, в котором он это говорил, можно интерпретировать по-разному, считается, что речь идет об унижении, которое пережили россияне в результате распада Советского Союза и последующего сдвига в мировом балансе сил в сторону, несомненно, Запада. С точки зрения Путина, вина за это время от времени возлагалась на Михаила Горбачева, при правлении которого внедрение реформистских либеральных идей шайкой диссидентов-интеллектуалов в конечном итоге привело к перестройке и гласности.
В 80-ые годы, быстрый спад советской экономики смешался с попытками Горбачева ввести демократические реформы через комбинацию плюрализма, культурного обмена и «нового мышления». Это выразилось в его попытках полностью перевернуть страницу советского изоляционизма и филистерства под руководством аппаратчиков сталинской эпохи. В последствии он начал поворот в сторону вестернизации, а вместе с этим пытался направить формирующуюся сверхдержаву в сторону более демократического социалистического общества. Все это привело к эффекту, совершенно противоположному ожидаемому. Мир наблюдал за постепенным разрушением советского коммунизма и возрождения национализма в различных республиках.
В низшей точке судьбы Советского Союза этот национализм слился с коммунистическими кругами и в результате сформировалась консервативная жесткая реакция против сначала Горбачева, а потом против Бориса Ельцина, новоизбранного президента России. И вновь сходное максималистское явление повторилось в первые годы правления Ельцина, когда желание окончательно избавиться от остатков Советского Союза и международного социализма возвестило об эре экономической шоковой терапии и русского национализма.
Как в случае Горбачева, так и в случае Ельцина, советское руководство захватило русское мессианское стремление наблюдать «конец истории и начало надисторического процесса, в котором будет реализовано царство равенства, свободы и счастья на Земле». В действительности каждая новая стадия не только нарушала форму предыдущей, но и открывала новый тип русской морали, основанной на отказе от предыдущей исторической эпохи.
Владимир Путин был непосредственным свидетелем всего этого. В начале его лидерство в России было идеологически основано на жестком неприятии коммунистического революционного прошлого страны и внутреннего социального разделения, к которому оно привело. Впоследствии он возложил на себя обязанности защищать «традиционную» Россию от либерального демократического Запада. На личном уровне он, несомненно, глубоко финансово заинтересован в сохранении власти. Однако на идеологическом уровне он также, вероятно, осознает, что максималистские стремления его предшественников создать новую Россию часто сопровождались отсутствием понимания того, как быстрые изменения могут сказаться на составе общества внутри страны, а также на ее силу и влияние за рубежом.
Если Путин понимает российскую историю верно, тогда его попытки внедрить конституционные изменения сходятся с желанием вести Россию по ее эволюционной тропе и не допускать ее обращения к западному либерализму и культурной гегемонии.
В следствии этого Соединенным Штатам и их союзникам не стоит надеяться, что в ближайшее время Россия изменит свое поведение, особенно в свете произошедшего с Навальным. Своим поведением Россия продолжит вовлекать внешнее вмешательство во внутренние дела. Она откажется отступать от своей традиционной литании (в христианстве молитва, состоящая из повторяющихся коротких обращений — прим. ред.) обид и причин, почему она считает западное вмешательство необоснованным. Однако, продолжая держаться за эти прошлые обиды, Путин позиционирует Россию в мире как жертву, непреднамеренно продолжая игнорировать благополучие собственного народа. Также как и его советские предшественники, этот образ несовместим с огромными природными запасами России, ее богатым культурным наследием, мультикультурным и мультинациональным составом. Образ гордой и зрелой России, обладающей традициями здорового либерального инакомыслия, гуманизма и культурной близости с Западом, продолжает уступать ирредентистской, реакционной и авторитарной версии.
В результате, как и в 1917 году, когда подлинно демократический компонент Октябрьской революции затмила большевистская пропаганда, так и сейчас внедрение чрезвычайно успешной российской вакцины против коронавируса затмило огромное количество недавно арестованных протестующих. В свою очередь, если Путин хочет продвигать по-настоящему многополярный порядок в эру глобализации, ему следует принять определенную долю сопутствующей глобальной гуманитарной ответственности.
С другой стороны, поскольку администрация президента Байдена пытается наметить политику в отношении России после недавнего продления договора СНВ-III, желаемой целью должна оставаться возможность установления в ближайшие годы взаимоуважительных отношений между двумя странами. Начнем с того, что обновленное чувство ответственности со стороны администрации Байдена и лиц из эры Обамы-Клинтон за некоторые промахи внешней политики в последнее десятилетие должно поддержать любой ярый набор требований к Путину. Президент Байден, как лидер свободного мира и человек, глубоко связанный с внешней политикой Америки в последние три десятилетия, должен ответственно отнестись к бесчисленным вмешательствам США на Ближний Восток. На ряду с этим, следует отказаться от традиционной ограниченности и привлечь Россию на равных основаниях действовать на двустороннем дипломатическом уровне. Чтобы развеять страхи Москвы о дипломатической изоляции от Западной Европы и угрозе расширения НАТО, США должны выработать определенный уровень доверия и доказать России, что они действительно хотят видеть ее в качестве ответственного члена европейского сообщества.
Вследствие этого, к сфере дипломатии относится и забытый момент, рассмотрения отношений меду США и Россией во время холодной войны. Во многом как и сегодня, на многостороннем уровне Соединенные Штаты и Советский Союз последовательно стремились бросить друг другу вызов в геополитических спорах и международных соглашениях по ядерному оружию. Часто это объяснялось тем, что политические маневры отражали конкурирующие политические идеологии. Однако на двустороннем уровне общение между странами часто оказывалось конструктивным и динамичным. Сегодня, напротив, дипломатические отношения на обоих уровнях кажутся практически полностью подорванными, а вместе с ними любое реальное чувство доверия и уважения.
Уязвимость, овеянная добродетелью и силой, должна стать основанием для любого сближения стран в будущем. Раньше баланс сил был основан на военной мощи, сегодня он строится на развитии внутренней энергетики. Таким образом, продолжающееся обращение России к Востоку и ее инициативы в сфере энергетической безопасности в Арктическом регионе и других областях гарантируют, что в ближайшие десятилетия она останется глобальной державой. Поэтому для продвижения вперед Соединенные Штаты и их западные партнеры должны будут решить проблему, как привлечь Россию к сотрудничеству, не подтолкнув ее еще больше к растущему Китаю.
Алекс Цивик — специальный помощник в Кейсовском университете Западного резервного района в Кливленде, Огайо.