«В доме повешенного не говорят о веревке. А в доме палача?»
Станислав Ежи Лец
Обращаясь к участникам Всеукраинского форума «Украина 30. Развитие правосудия», президент Зеленский ни словом не обмолвился о казусе Стерненко.
О новой трехлетней стратегии судебной реформы вспомнил, об экспертной помощи Запада вспомнил, о коррупции вспомнил, о Стерненко — нет. Может быть, потому, что рядом с ним стоял президент Европейского совета Шарль Мишель (речь транслировали из прифронтового города Счастье)? Самый громкий правовой стыд и позор последних лет, по крайней мере, по своему резонансу, — не лучшая иллюстрация добрых намерений перед Европейским инспектором.
О важности очистки судебной системы после 2014 года не писал только ленивый. Однако именно осуждение судом первой инстанции одесского евромайдановца Сергея Стерненко к семи годам и трем месяцам лишения свободы подняло новую волну требований защитить украинцев от произвола и несовершенного судейского корпуса центральной или местной власти, позволяющих себе давить на слуг закона, а те позволяют, чтобы на них давили. Активиста обвиняют в похищении человека в 2015 году, его пытках и краже… триста гривен (такой же приговор получил собрат Стерненко Руслан Демчук, о котором почему-то почти не вспоминают). Проходит еще одно дело о превышении Сергеем необходимой самообороны, в результате которой погиб один из двух нападавших, теперь уже в отношении него самого, и поскольку одесский enfant terrible (избалованный ребенок) взят под стражу, не факт, что его и дальше будут продвигать.
Виноват ли Стерненко в том, в чем его обвиняют? Следствие оперирует показаниями самого потерпевшего, депутата местного совета и пылко жаждущего пришествия Путина, а также данными геолокации телефонов якобы участников нападения — доказательства, мягко говоря, косвенные. Но даже если поверить, что это правда, то если бы не те несчастные триста гривен на отобранной банковской карточке, которые, кстати, так никто и не снял, приговор должен был бы стать значительно мягче, вплоть до оправдательного.
Адвокат Маси Найем утверждает, что приговор неправосудный и демонстративный, вопрос только в одном, кто руководил действиями судьи, ватного ценителя Ленина-Сталина. При этом подсудимый обвиняет офис президента в незаконном воздействии. В данном случае речь может идти о желании услужить одесскому мэру Труханову как часть какой-то более широкой системы взаимодействий. В любом случае, имеется ввиду определенная месть конкретному возбудителю спокойствия на территории, которую не без причин считают княжеством, где царит «русский мир».
Еще раз вопрос с плеча: принимал ли Сергей участие в похищении действующего агента государства-агрессора? Так же честно: вероятно. Более того, я считаю такие действия недопустимыми: хочешь защищать правое дело с оружием в руках — иди на фронт. Но думаю, что теперь это уже не имеет значения, и не из-за моих политических симпатий, а потому, что очередное ломание закона через колено выдает обвиняемому полную индульгенцию, вот так! Симпатичен ли мне Стерненко? Да. Еще раз: да!
Он вовсе не ангел, к тому же, очевидно, слабо чувствует грань между патриотической целесообразностью и авантюризмом, он явно строит себе политическую карьеру, в чем нет ничего плохого, — в конце концов, ему двадцать пять лет, обремененных безбашенным темпераментом и чувством достоинства. Послушайте, другой давно бы успокоился и залег на дно или эмигрировал, как, кстати, действуют разнокалиберные титушки. И еще раз честно: я хотел бы быть уверенным, что после двух брутальных нападений подряд (ну допустим) я не убегу, а буду драться в третий раз за свою жизнь и честь, как учат мушкетерские романы.
Поэтому речь идет не о нем, а именно об избирательности — как там чувствуют себя похитители Юрия Вербицкого и Игоря Луценко во время Евромайдана, долго ли их искали, когда им на нары? Об избирательности и демонстрации бесконтрольного произвола, так или иначе окрашенного в цвета российского флага. Вот что собрало у офиса президента демонстрации протеста, которые после 2014 года трудно с чем-то сравнить.
Опасность хаотических действий власти в частности в том, что они размывают политическую систему координат. Сегодня они патриоты, а завтра опять ватники. Сегодня за интересы и деньги, а завтра за закон, суды присяжных и трехлетнюю стратегию. Господа, вы кто? Давайте определяйтесь. К сожалению, честный суд — это гарантия независимости (потому что продажный судья — послушный судья), а независимый суд — это добровольная потеря власти. Предположить, что политики и чиновники разного масштаба добровольно и послушно будут отказываться от власти — это какая-то ненаучная фантастика. Вот почему, к большому сожалению, я не верю ни в одну реформу судопроизводства, если за ней не будет стоять с кнутом президент Европейского совета, Вашингтонский обком и Международный валютный фонд. Приезжайте еще, господин Шарль Мишель! А Стерненко — свободу!