Все началось, когда 24 марта 1999 года российский самолет над Атлантикой изменил свой курс. Евгений Максимович Примаков, премьер-министр России при президенте Борисе Ельцине, направлялся в Вашингтон с одной-единственной целью — предотвратить конфликт, который должен был вот-вот разгореться в Косово. Когда склонившись над своими бумагами, он изучал возможные варианты действий, ему внезапно позвонили из Белого дома. Это был вице-президент США Альберт Гор, сообщивший, что Соединенные Штаты и их союзники готовятся бомбить Югославию.
Бывший российский экономист и журналист повесил трубку и попросил пилота развернуть самолет и вернуться в Москву. Послание Альберта Гора прозвучало недвусмысленно: в новом мире теперь только один лидер, и Америке некогда консультироваться с Российской Федерацией, наследницей Советского Союза, пусть даже речь идет о бомбардировках братского ей народа — православных сербов.
7 мая 1999 года, в разгар войны союзников против сербского лидера Слободана Милошевича, американские межконтинентальные баллистические ракеты «по ошибке» ударили по китайскому посольству в Белграде, возможно, в наказание за помощь сербской разведке. Считается, что Милошевич в то время находился в штабе своих войск, примыкавшем к зданию китайского посольства. По его словам, тогдашний президент США Билл Клинтон принес извинения за допущенную ошибку, сославшись на неточность карт в распоряжении ЦРУ. Однако американское сообщение главе Китая Цзян Цзэминю прозвучало ясно: «Не суйте нос туда, где вам не место».
В то время как Пекин, пережив такое унижение, не стал откладывать вопрос реванша в долгий ящик, Москва ждала расплаты почти 15 лет. В 2014 году, когда в украинской столице американцы устроили революцию против российского союзника, Владимир Путин молчать не стал.
Спустя несколько дней, 18 марта, во время церемонии в честь Евгения Примакова, к слову, родившегося в Киеве, и приверженца философии политического плюрализма (Россия-Китай-Индия), Путин объявил об аннексии украинского полуострова Крым. Он поблагодарил Китай, который, в отличие от остальных стран, оценил российские действия в Крыму как результат абсолютно законного референдума, основанного на праве народа на самоопределение, как это произошло в Косово несколько лет назад. Однако эта благодарность, конечно же, обусловлена не столько позицией Китая по крымскому вопросу, сколько его ролью в выходе России из политической и экономической изоляции, созданной усилиями Соединенных Штатов и Евросоюза.
С тех пор всех волнует следующий вопрос: какова вероятность, что американская гегемония подтолкнет Китай и Россию к созданию настоящего союза против Соединенных Штатов? Мы постараемся ответить на него в настоящей статье.
«Америка подтолкнула нас к сближению»
Можно сказать, что российско-китайские отношения стали стремительно развиваться в 1990-х на фоне изменений на мировой политической арене. Кроме того, эта тенденция к потеплению в отношениях двух гигантов, совсем не радующая Запад, была лишь закономерным результатом событий, происходивших внутри стран в контексте последствий драматического коллапса Советского Союза.
Так, в первые дни нового тысячелетия Россия и Китай положили конец своим пограничным спорам и тем самым заложили основы для дальнейшего развития двусторонних отношений на пользу обеих сторон. В июне 2019 года Пекином и Москвой было подписано соглашение о стратегическом партнерстве. Для такой страны как Россия, имеющей самую большую территорию в мире, и для Китая с самым большим населением естественна потребность в стабильных, дружеских отношениях, особенно ввиду наличия общей границы протяженностью тысячи километров.
В течение десятилетий Китай импортирует из России оружие, передовые технологии, древесину, нефть и природный газ, а россияне импортируют из Китая микроэлектронику, одежду и различные устройства. Недавно страны начали совместную деятельность в различных сферах, в том числе работу над авиационными и космическими проектами.
Теплым отношениям способствуют далеко не только общие экономические интересы, но и схожая позиция правящих режимов в Пекине и Москве по внутренним этническим проблемам, с которыми сталкивается каждая страна. Они поддерживают друг друга в этом вопросе: позиция России по Тайваню и Синьцзяну высоко ценится Пекином, в то время как Москва не менее высоко оценивает китайскую поддержку по чеченскому и крымскому вопросам. Ярким примером тесного сотрудничества являются сражения в Организации Объединенных Наций, где они часто занимают одну сторону.
Борис Ельцин, первый президент Российской Федерации после распада Советского Союза в 1991 году, не имел ничего против мнения западного лагеря на происходившие в его стране события после победы либерализма над советским социализмом. В 1987 году, будучи членом советского Политбюро, он подал в отставку и выступил с протестным заявлением. Никто до него не выходил из Политбюро, так что этот человек пришел к власти, создав себе имидж мятежника и противника советского истеблишмента. Он пообещал народу экономическую открытость, капиталистическую экономику, либерализацию и приватизацию. Другими словами, россияне не были против западного либерализма в обмен на выгоды рыночной экономики, если таковые имелись.
Нынешний президент Владимир Путин проявил полную готовность сотрудничать с Вашингтоном, когда пришел к власти в 2000 году: в телефонном разговоре с бывшим президентом Соединенных Штатов Джорджем Бушем-младшим он выразил соболезнование жертвам сентябрьских событий 2001 года и предложил свою помощь в американской войне в Афганистане. Так, Россия обеспечивала США воздушные коридоры через страны Центральной Азии и делилась с Вашингтоном самой конфиденциальной информацией по афганскому вопросу. Взамен Путин рассчитывал, что американцы закроют глаза на войну в Чечне, предоставить независимость которой он отказался.
Однако все это не убедило западный лагерь открыться навстречу россиянам и попытаться вместе выстроить новый мир. Вместо этого НАТО расширилось за счет бывших стран Варшавского договора и приблизилось к российским границам, а в странах Восточной Европы повсюду шли революции. Затем последовали удушающие экономические санкции, введенные против Москвы в 2014 году после аннексии Крымского полуострова. Это событие похоронило надежду на улучшение отношений в будущем.
По словам Хо Иджона, исследователя из Академии общественных наук КНР, окажись мы в 1980-х годах в Китае, мы бы почувствовали энтузиазм местной молодежи по поводу обучения в американских университетах. Поговорив с ними, мы бы узнали об их желании получить постоянное место жительства в Штатах и воплотить в жизнь американскую мечту. Отношение к американской культуре в китайском обществе было настолько хорошим, что многие политические эксперты по важным стратегическим вопросам максимально придерживались позиции исследовательских центров США.
Однако, по словам Хо Иджона, картина сильно изменилась, когда в 2017 году в Белый дом пришел президент Трамп. Его администрация оказала серьезное давление на китайскую экономику, так что образ Америки среди китайцев стал иным. В ряде случаев Вашингтон действовал как экономический и политический соперник Китая, а в других случаях — как его враг. Преследование китайских компаний, таких как Huawei и Zte, является лишь примером данной политики. В результате ожесточенного торгового конфликта с Вашингтоном Пекин был вынужден прекратить импорт продуктов питания из Соединенных Штатов и переключить внимание на Москву. Эта трансформация возродила российский сельскохозяйственный сектор. По словам министра торговли Китая, в 2019 году объем товарообмена с Россией превысил отметку 100 миллиардов, и сегодня цель страны — увеличить цифру на 30%, а в ближайшие несколько лет — преодолеть отметку 200 миллиардов долларов.
Таким образом, значительный торговый обмен с Китаем (крупнейший торговый партнер Москвы), во всех отношениях представляет собой большую экономическую и моральную поддержку для Российской Федерации после крымского кризиса и введения западных санкций. Именно общие интересы и выгода побуждают Пекин и Москву двигаться вперед в своих отношениях, свидетелем чего мы являемся в последнее время.
В октябре 2019 года на Валдайском форуме «Мировой порядок: новые правила или игра без правил?» президент России объявил, что его страна поможет Пекину разработать систему раннего предупреждения о ракетном нападении и стороны будут обмениваться опытом в военной области. Мы не могли бы даже представить такое развитие событий, если бы не растущее доверие между странами в последние годы. Более того, Россия и Китай действуют крайне осторожно, чтобы не разрушить это доверие и взаимную дружбу. При этом лидеры двух стран не упустили возможности подчеркнуть, что такое сближение и квази-альянс не направлены против кого-либо.
«Мы не союзники, но выступаем против американской гегемонии»
Генри Киссинджер, архитектор китайско-американских отношений в 1970-х годах, не раз отмечал, что политика Вашингтона в отношении Пекина недостаточно дальновидна. Как отмечает Киссинджер в своей книге «О Китае», постоянное давление Соединенных Штатов на Россию и Китай во многом способствовало их сближению. Похоже, президент Франции Эммануэль Макрон полностью разделяет это предположение, поскольку неоднократно призывал своих коллег в странах Евросоюза не отказываться от отношений с Москвой в пользу Китая. По его мнению, если это произойдет, европейский континент столкнется с серьезными проблемами, оказавшись между молотом и наковальней: Соединенными Штатами, с одной стороны, и китайского и российского гигантов — с другой.
Однако, несмотря на укрепление отношений между Москвой и Пекином на протяжении последних 30 лет, они, с точки зрения Китая, не имеют такого же значения, как отношения с Вашингтоном. Традиционно Китай рассматривает США как гаранта существующего глобального порядка, способствующего усилению своего экономического и политического влияния. Огромный экономический рывок, сделанный азиатским гигантом с 1980 года, во многом объясняется прочными торгово-экономическими отношениями между двумя странами, а также их сосуществованием и взаимодополняемостью на международной арене. Таким образом, общие финансовые и экономические интересы гарантируют, что политическая ситуация, несмотря на некоторую напряженность между Пекином и Вашингтоном, никогда не дойдет до стадии открытого конфликта.
По этой причине, даже если россияне и китайцы объединили свои силы в противостоянии Соединенным Штатам и критикуют их политику, как в случае цветных революций, охвативших европейский континент, или протестов в двух странах летом 2019 года, политическая позиция Пекина в отношении Вашингтона всегда была мягкой. Что касается Москвы, то она пользуется любой возможностью для критики Белого дома. Таким образом, отношения Китая и США находятся под большим влиянием взаимного торгового обмена: несмотря на транслируемую СМИ напряженность по причине чувствительных вопросов (Тайвань, Синьцзян, промышленный шпионаж, Восточно-Китайское море и монополизация валюты), стороны продолжают подписывать договоры и торговые соглашения. Они делают это, но в то же время надеются, что подобная взаимозависимость не превратится в политическое и экономическое оружие в руках одной из них.
Скорее всего, по ряду соображений ответ на этот вопрос отрицательный, и это связано с Российской Федерацией. Чтобы стать ближе к китайцам, Москва должна согласиться с ролью их младшего партнера, но в настоящее время она позиционирует себя как мировая держава и никогда не пойдет на подобное унижение. Другими словами, она не может стремиться к такому партнерству, в котором экономический и демографический баланс отвечает интересам Китая. Изменить же этот баланс в текущий период невозможно.
Итак, чтобы компенсировать свою слабость, российская сторона стремится уравновесить отношения с Пекином за счет постоянного увеличения своей военной мощи даже в азиатской части своих приграничных территорий, активизации дипломатических усилий на глобальном уровне (здесь Россия также превосходит своих коллег в Китае) и, наконец, за счет улучшения отношений с региональными державами-соседями Китая: Индией, Японией, Южной Кореей и даже Вьетнамом и Сингапуром.
Что касается Центральной Азии, то ее можно рассматривать как общий задний двор и рано или поздно две страны начнут за него бороться. Регион представляет собой еще одно слабое место в отношениях правящей Коммунистической партии Китая и их соседями — наследниками советской школы, хотя стратеги с обеих сторон могут найти решения, которые приблизят столь желанный и невозможный союз.
Центральная Азия находится в центре внимания Китая в связи с проектом по возрождению древнего Шелкового пути под названием «Один пояс, один путь». Тем временем Москва имеет стратегическое влияние в регионе благодаря Евразийскому экономическому союзу. Это организация, с помощью которой Кремль пытается создать общий экономический рынок бывших советских республик. Однако этому российскому проекту, во-первых, не хватает финансовой поддержки, а во-вторых, наличия инфраструктуры. Пекин же способен восполнить этот пробел: китайский проект нацелен на создание огромной сети инфраструктуры, и власти страны готовы потратить на него около 160 миллиардов долларов в более чем 165 странах на трех континентах.
Идея привлекательна для обоих игроков: будучи заинтересована в таком экономическом прорыве, Москва будет работать над обеспечением безопасности рынков, в том числе через военные рычаги, если это будет необходимо, а Китай будет счастлив реализовать важную, ключевую часть своего проекта на пути к Европе, Ближнему Востоку и Африке. Но с кем будет разговаривать Пекин? Поедут ли его представители в Москву, которые, хотя и молчали по поводу аннексии Крыма, Абхазии и Ингушетии, официально их не признали?
Китай не участвовал в каких-либо санкциях против России, и как остальное международное сообщество, официально не признал аннексию Крыма во время референдума 2014 года. У страны хорошие политические и экономические отношения с Украиной. Москва тоже солидарна с Китаем не по всем вопросам. Например, Пекин ожидал более жесткой позиции Москвы в отношении споров о правах человека в Восточно-Китайском море, но Кремль избрал неоднозначную позицию, чтобы не обострять свои отношения с другими сторонами по данной проблеме.
В любом случае, почему Москва выражает солидарность с теми, чьи амбиции в девяностые годы прошлого века были связаны с экономической экспансией на российский Дальний Восток и его заселением? По всей видимости, несмотря на все эти сложности, модель отношений двух сторон по принципу «мы сотрудничаем везде, где это возможно, и конкурируем, где это возможно», может оказаться успешной и они смогут защищать свои интересы вне зависимости от политики США и не оспаривая их гегемонию на данном этапе.
Впечатление обманчиво. Это не союз между Россией и Китаем
По мнению Джорджа Фридмана, аналитика Geopolitical Future, думать о возможности создания российско-китайского альянса по причине наличия общего противника значит верить в иллюзию. До сих пор стороны не смогли решить проблемы экономического и стратегического характера, что делает возможным их союз только на бумаге. Теоретически две страны объединены желанием противостоять Соединенным Штатам, и это прочная основа для союза. Кроме того, это две крупные военные державы, и они могут поддерживать друг друга экономически.
Москва и Пекин сталкиваются с экономическими проблемами, вызванными политикой американского государства. Проблемы России связаны в основном с тем, что мировые цены на нефть не перестают падать. Ситуацию усугубляет то, что экономика России, главным образом зависящая от экспорта нефти и газа, с 2014 года находится под тяжестью американо-европейских санкций. Тем временем экономическая проблема Китая заключается в его сильной зависимости от экспортного сектора. В 2019 году Вашингтон, будучи крупнейшим импортером китайской продукции, ввел высокие пошлины на китайский импорт, оценивающийся в 250 миллиардов долларов.
Похоже, торгово-экономическое сотрудничество двух сторон не сможет содействовать решению этой проблемы. России необходимо продавать нефть и газ в очень больших количествах, чтобы поддерживать свою экономику, тем более что на оба нефтепродукта приходится приблизительно 60% от общего экспорта Российской Федерации, что приносит ей 30-40% годового дохода.
На Китай, который является крупнейшим импортером российской нефти, приходилось 22% нефти и только 1% газа России за год до пандемии коронавируса. Как известно, Китай занимает первое место в мире как крупнейший импортер нефти и газа, но не может получить большее количество углеводородов от соседа из-за плохой инфраструктуры между двумя странами для транспортировки, переработки и хранения. Таким образом, Китай может частично способствовать удовлетворению потребностей Москвы, находя покупателей для ее продукции, но не может импортировать большие объемы сам, способствуя более высоким ценам на нефть, что помогло бы России экономически.
С другой стороны, Пекину тоже нужно искать покупателей для своей продукции. По данным Всемирного банка, в 2017 году китайский экспорт составлял 20% ВВП, а Соединенные Штаты были крупнейшим рынком для китайских товаров. По данным Всемирной торговой организации, на Вашингтон приходится 19% всего экспорта Пекина, и на фоне налоговой войны США против китайских товаров правящая партия изо всех сил пытается найти альтернативных покупателей. Станет ли таким покупателем Россия? Нет, даже если сильно захотеть, так как в 2017 году страна импортировала более 2% от общего объёма китайского экспорта, в то время как Вашингтон импортирует во много раз больше.
В военном отношении дела выглядят более оптимистично, поскольку двустороннее сотрудничество на этом направлении непрерывно расширяется. Так, Китай возглавляет список стран-импортеров российского оружия, и, по сообщениям российских СМИ, в прошлом году купил российскую зенитно-ракетную систему С-400. В сентябре 2018 года тысячи китайских военнослужащих приняли участие в крупнейших российских военных учениях с момента окончания холодной войны. Это сближение заставило многих размышлять о возможности создания мощного альянса двух сил. Однако они упустили из виду тот факт, что союзы основаны на общих интересах и история отношений двух стран полна взаимного недоверия из-за неоднократных пограничных конфликтов, а также ожесточенной конкуренции за Центральную Азию во время холодной войны.
В настоящее время стратегические приоритеты держав сильно отличаются. Россия, которая сталкивается с постоянным давлением Запада на своих западных границах и, в меньшей степени, на Ближнем Востоке, не может убедить Пекин инвестировать сразу на двух фронтах из-за протяженности логистических цепочек и дороговизны для Пекина. Более того, стратегический приоритет последнего в настоящее время — положить конец геополитическим преследованиям Вашингтона в Южном море.
С другой стороны, Пекин хотел бы получить от Кремля военно-морскую поддержку со своей базы во Владивостоке, но российская сторона не может значительно помочь богатым китайцам в данном вопросе, так как этому мешают Япония и военно-воздушные силы США. В случае какого-либо военного столкновения в этом регионе, Владивосток окажется в ловушке, из которой ему не выбраться.