В 1812 году, когда русская степь сокрушила и истощила его армию, когда он смотрел, как жители Москвы покидают и жгут свой родной город, чтобы он не достался врагу, Наполеон воскликнул в отчаянии: «Что за люди? Это скифы!» Наполеон говорил о древнем кочевом народе, который никто не мог покорить, с которым было невозможно ни о чем договориться и который было невозможно ни к чему принудить. Действительно, к началу 20 века историк Генри Адамс (Henry Adams) написал, что неразрешимый русский вопрос всегда был ключевым для современной Европы и что «последним и величайшим триумфом истории станет… вовлечение России в атлантическое сообщество».
Другими словами, борьба, разочарования, неудачи и мечты Запада касательно России являются частью старой истории — истории, которая продолжит разворачиваться и в будущем. В способности России влиять на наш геополитический мир нет ничего нового. Поражение России от рук вильгельмовской Германии послужило предпосылкой для начала Русской революции, которая в свою очередь радикальным образом изменила весь 20 век. Победа Советского Союза под Сталинградом в 1943 году стала переломным моментом, который предрешил поражение Гитлера и разделение Европы в период холодной войны. В смысле людских потерь Советский Союз сыграл решающую роль в исходе Второй мировой войны — такую роль, с которой вклад Соединенных Штатов не может сравниться. Именно распад Советского Союза под давлением внутренних противоречий положил конец холодной войне, которая завершилась триумфальной победой Запада. И именно неспособность Запада агрессивно переделать раздавленную Россию по своему образу и подобию в экономическом и политическом смысле — неудача, по своим масштабам сравнимая с поражением Наполеона, — повлекла за собой становление реваншистского авторитарного режима Владимира Путина.
Россия всегда оказывалась непосильным испытанием для современного Запада. И это то, с чем нам, к несчастью, необходимо смириться. Наши попытки осудить нарушения прав человека в путинской России представляют собой всего лишь проявление нашей благопристойности. Однако они никак не помогут нам продвинуться вперед в смысле решения вечной российской дилеммы. Потому что есть нечто неоспоримо российское — как будто списанное с Достоевского и Солженицына — в том, как Путин обошелся с диссидентом Алексеем Навальным: он отправил Навального в печально известную исправительную колонию, где заключенные занимаются физическим трудом и где их принуждают часами стоять молча со сложенными за спиной руками. Между тем сам Путин находится в добром здравии, и он может оставаться у руля в стране еще много лет. А в аморальном мире геополитики вместе с долговечностью приходит и легитимность.
Болезненная правда заключается в том, что Путина необходимо не только сдерживать и публично осуждать. С ним также необходимо взаимодействовать, поскольку вероятность того, что режим изменится и станет похожим на наш, так же невелика, как невелика была вероятность перестраивания России по нашему образу и подобию в 1990-х годах или вероятность включения России в составы наполеоновской или гитлеровской империй.
Разумеется, эпоха кибетехнологий компрометирует защиту, которую Соединенным Штатам обеспечивают океаны, и демонстрирует летальность российской агрессии. Сжатие географических расстояний, сокращающее допустимый предел погрешности, не только требует энергичной реакции, но и обуславливает необходимость взаимодействия с Россией.
Американцы обманывают себя, полагая, что Россия — слабеющая держава и что им необязательно договариваться с ней так, как это сделали немцы. В этой гипотезе американцев присутствует достаточно значительная доля истины, чтобы в нее можно было бы поверить, однако при тщательном рассмотрении она оказывается ошибочной.
Мощь России нельзя сбрасывать со счетов. Помимо продемонстрированной ей способности осуществлять масштабные кибератаки, вмешиваться в американский избирательный процесс и снабжать большую часть мира нефтью и газом, Россия также является крупнейшим в мире поставщиком зерна. Более того, Россия продает атомные электростанции, значительные объемы строительных материалов, никеля, алмазов, современного горнодобывающего оборудования и высокотехнологичного оружия, как отмечает Кэтрин Стоунер (Kathryn E. Stoner), эксперт по России и заместитель директора Института международных исследований Фримана Спольи (Freeman Spogli Institute for International Studies) Стэнфордского университета.
Вмешательство России в дела Ближнего Востока — это признак набирающей мощь, а вовсе не слабеющей державы. В какой-то момент американцы полагали, что военная кампания России в Сирии отрезвит ее так же, как американцев отрезвила их военная кампания в Ираке. Но урок, полученный россиянами, оказался иным. Они поняли, что, если не вводить многочисленный контингент своих сухопутных войск, цена военного авантюризма в нынешнем мире на самом деле довольно низка, а опыт, который военные могут получить в условиях реальных боевых действий, весьма ценен и может быть позже применен в рамках новых интервенций.
Не стоит ждать, что Россия в ближайшее время рухнет или существенным образом подчинится. Путин продолжит действовать везде, где он будет видеть удобные возможности. И, даже если Путин заболеет или покинет пост президента, не стоит надеяться, что за ним придет более добродетельный режим. Россия вполне может распасться или оказаться в руках неистовых националистов, которые будут вести себя намного менее ответственно, нежели ее нынешний лидер. Путин — это наша реальность.
В настоящее время отношения между Соединенными Штатами и Россией особенно нестабильны. Это связано не столько с тем, что Запад расширил границы Организации Североатлантического договора за счет стран бывшей Организации Варшавского договора, сколько с тем, что он включил в состав НАТО три страны Балтии, которые прежде были частью Советского Союза и границы которых находятся в опасной близости от Санкт-Петербурга и Москвы. С точки зрения Путина, это является исторической и географической провокацией, которой он обязан неустанно противостоять. Кроме того, есть еще Украина, Крым и Черноморский регион, где замороженный конфликт, спровоцированный Россией, может потенциально воздействовать на присутствие военно-морских сил НАТО. В целом стратегия Россия заключается в том, чтобы в той или иной форме восстановить границы бывшего Советского Союза и его теневых зон. Цель Запада — помешать этому. Но, поскольку это будет длительный процесс с неочевидным исходом, дипломатия и компромисс должны сыграть в нем важную роль. Даже если в России появится более либеральный режим, Москва все равно будет заинтересована в том, чтобы расширять свое влияние за пределами своих границ. Вспомните о том, что в ходе ее истории в Россию вторгались не только французы и немцы, но и шведы, литовцы, поляки и тевтонские рыцари. Россия навсегда останется нервной страной, ощущающей ненадежность своих позиций и, соответственно, склонной к агрессии.
Действительно, учитывая сложную ситуацию на геополитической шахматной доске, чистую победу одержать невозможно. Запад не сумеет добиться смены режима, оказав поддержку российским оппозиционными силами, которые слабы и разобщены несмотря на то, что они все выступают против Путина.
И давайте не будем забывать, что Китай, другая великая держава, чьи отношения с Россией сегодня являются более близкими и слаженными, чем когда-либо прежде, проводит совместные военные учения с российскими силами и закупает российский природный газ.
Соединенные Штаты больше не могут противостоять Китаю и России на всех уровнях — пытаясь посрамить их с помощью тщательно проработанной стратегии, ставшей результатом дипломатии и экономического давления, — не подпитывая при этом российско-китайский альянс, который существует уже много лет и сам по себе способен рассеять американскую мощь. Когда президент США Ричард Никсон и его советник по вопросам национальной безопасности Генри Киссинджер возобновили отношения с Китаем в попытке обрести противовес России, а затем начали проводить политику сдерживания в отношении России, Культурная революция в Китае все еще шла, и обширная система ГУЛАГов в России все еще функционировала. Но это не стало препятствием для администрации Никсона. Это не было ни нарушением, ни противоречием, это было просто положением вещей в мире. Зрелая политика взаимодействия с авторитарными режимами начинается с осознания реальности.
Взаимодействие — это не то же самое, что умиротворение. Это стремление комбинировать разные формы давления и дипломатии, чтобы разобраться, в каких областях Россия и Соединенные Штаты могут сотрудничать с целью смягчения напряженности, и чтобы мотивировать Россию на выход из ее одностороннего альянса с Китаем. Россия сумеет извлечь выгоду из сотрудничества с Соединенными Штатами, направленного против Китая. Америка тоже ее извлечет. Практически любые изменения можно считать улучшением по сравнению с теми холодом и враждебностью, которые пропитывают отношения между Соединенными Штатами и Россией сегодня.
Сегодня мы не можем добиться того, чего добились Никсон и Киссинджер. В их время Россия и Китай находились практически в состоянии войны, и поэтому они легко поддавались манипуляциям американцев. Однако сегодня мы все же можем добиться постепенного умеренного разобщения России и Китая. По крайней мере именно в этом направлении нам сейчас необходимо двигаться. Просто возлагать ответственность на Россию — это не стратегия. Нам стоит проанализировать опыт Наполеона.
Роберт Каплан — руководитель кафедры геополитики имени Роберта Штрауса-Хюпе в Институте исследований внешней политики. Он является автором множества книг, включая «Месть географии» («The Revenge of Geography»), «В тени Европы» («In Europe's Shadow») и «Хороший американец» («The Good American»).