«Европа стремится к дружбе, любви и добрососедским отношениям с Россией. При этом Москва де-факто конфликтует Европейским Союзом», — заявил «Правде» Густав Грессель из Европейского совета по внешним сношениям. Мы подготовили интервью с ним в рамках онлайн-конференции «Реакция на Россию в свете разнообразных угроз», которую организовал Балтийский оборонный колледж.
Pravda: Как вы оцениваете уровень отношений между Европейским Союзом и Россией на данный момент?
Густав Грессель: Основная проблема в подходе ЕС к России заключается в неспособности и нежелании европейцев воспринимать россиян всерьез.
— В каком смысле?
— Россия считает нас угрозой. А мы тем не менее стремимся к дружбе, любви и добрососедским отношениям. Хотя де-факто Россия конфликтует с ЕС. Возможно, нам стоит с большей серьезностью воспринимать заявления Москвы и действовать сообразно этому. Нужно делать все для того, что мы называем повышением устойчивости, но по сути это повышение защиты от шагов Кремля. То есть речь идет о сборе разведданных, большей прозрачности финансовых операций, касающихся России, регулирование медиа-рынка, а также военное сдерживание. Все это необходимо наращивать. ЕС должен стать безопаснее с военной, дипломатической и политической точки зрения. Тогда нам будет проще общаться с Россией, хотя, конечно, вопрос, о чем с ней вообще можно говорить.
— Но, как мы знаем, многие страны Европейского Союза никогда вам не скажут, что Россия конфликтует с ЕС и, исходя из этого, нужно действовать.
— Евросоюзу стоит как минимум уточнить свои цели, а точнее ограничить их число. Не стоит общаться с Россией с позиций того, что мы знаем ее потребности и можем ей помочь. Пример — климатические изменения. Мы думаем, что Россия заинтересована в сотрудничестве с нами в этой области. Поэтому ЕС готов помочь Москве перейти на зеленую экономику. Но стоит послушать, что говорят представители служб безопасности близкие к президенту Владимиру Путину, а они говорят, что климатические изменения — возможность для их страны увеличить площадь сельхозугодий и открыть Арктику для судоходства и добычи полезных ископаемых. А если Европа откажется от российских энергоносителей, они продадут их Китаю или Индии. Вот как Москва относится к климатическим изменениям. Правда в том, что даже в тех областях, которые мы зачастую считаем перспективными для сотрудничества с Россией, у нас мало общих интересов.
— Есть ли они у нас, например, в области борьбы с терроризмом?
— Нет. Как Россия смотрит на терроризм? У Кремля свое понимание непохожее на Запад. Для России террористы те, кто против ее интересов. Поэтому Москва превращает в террористов белорусскую оппозицию и украинские вооруженные силы. Конечно, «Исламское государство» (запрещенная в РФ организация — прим. ред.) для Москвы — это террористическая организация. Но «Талибан» (запрещенная в РФ организация — прим. ред.) или «Хамас» нет, так как они не перечат российским интересам. Да, мы можем сотрудничать с Россией в борьбе с «Исламским государством», потому что вместе считаем эту организацию угрозой. Но в широком смысле с Москвой трудно решать проблему терроризма. Я не утверждаю, что нам вообще не стоит сотрудничать с Россией, не обмениваться с ней информацией об угрозах и вести себя цинично. Но утверждать, что сотрудничество с ней крайне важно, что мы умеем находить с Москвой общий язык и она нам нужна, как любит повторять, например, Франция, — значит создавать ложное впечатление о каком-то якобы неизбежном стратегическом союзе с Кремлем. Кроме того, нам стоит осторожно делиться с ней информацией о наших антитеррористических действиях, так как Россия может воспользоваться ею и даже передать группировкам, с которыми контактирует, но которые настроены против Запада.
— Можно ли, таким образом, упрощая, сказать, что ЕС может по-настоящему сотрудничать с Россией только в тех областях, которые выгодны Москве?
— Да. Можно еще поговорить о сфере контроля над вооружениями. Там Россия полагается, прежде всего, на переговоры с Соединенными Штатами. Это от США она требует гарантий, а не от ЕС и его стран-членов. Москву не интересует французское ядерное оружие. В области конвенционального оружия, договоры с Соединенными Штатами и Россией тоже стоят на первом плане. В этом отношении Европа, с точки зрения Кремля, — только игрок, который ассистирует Америке.
— Как на отношения Европейского Союза с Россией повлияют санкции за арест оппозиционного лидера Алексея Навального и подавление протестов?
— ЕС отреагировал вяло. Причем это касается не только отравления Навального. Есть подозрения, что в России «Новичок» применялся довольно часто. Судя по всему, у нее есть химический проект, который противоречит международным обязательствам. Из этого следует, что в области международного права Россия — ненадежный партнер. Тем не менее ЕС еще не адаптировался к этой новой ситуации в сфере безопасности и контроля над вооружениями.
— В связи с Россией внутри ЕС ведутся споры насчет применения вакцины «Спутник V». Словакия подписала контракт на поставку двух миллионов доз. Что это сулит Москве?
— «Спутник V» для России — инструмент геополитики и влияния. Однако, как кажется, в данном случае ЕС придерживается собственных правил. Москва совершенно не способна понять, что для ЕС «Спутник V» — это в первую очередь лекарство. Значит, если Россия хочет его продавать, она должна пройти процедуру Европейского агентства лекарственных средств, как и все остальные. Москва долго тянула с подачей заявки на одобрение препарата. Вероятно, процесс оценки вакцины займет какое-то время. Таким образом, легально «Спутник V» появится на рынке еще не скоро. Если бы россияне быстрее предоставили данные и руководствовались бы правилами, действующими в ЕС, то, возможно, их вакцину одобрили бы, ведь, судя по всему, препарат неплохой. Но проблема в том, что Москва как будто не понимает или не верит, что где-то могут соблюдаться правила. Она считает, что Европа должна быть по гроб жизни благодарна, что получила хоть какую-то вакцину. Но это глупость. Речь тут не о благодарности, а об одобрении препарата, которое подчинено определенной процедуре.