Президентство Дональда Трампа не принесло облегчения России, страстные надежды Москвы на него оказались напрасными. И вот, Путин начал ускоренно развивать военное и экономическое сотрудничество с Китаем, показывая, что у него есть и другие варианты действий.
Сразу после состоявшегося 16 июня резонансного женевского саммита президента США Джо Байдена и российского президента Владимира Путина один журналист спросил американского руководителя, почему, по его мнению, Россия все-таки будет сотрудничать с Соединенными Штатами.
Ответ Байдена стал геостратегическим откровением: «Россия сейчас в очень и очень трудном положении. На нее давит Китай. Она отчаянно пытается остаться в числе ведущих держав. Русским очень хочется сохранить значимость».
В том же духе Байден ответил на вопрос, прекратит ли Россия разрушать альянс США и Организации Североатлантического договора (НАТО). Он сказал, что Путин «не ищет холодной войны», потому что у него граница с Китаем «на много тысяч километров». Американский лидер продолжил: «Китай продвигается вперед, зациклившись на своем стремлении стать самой мощной в мире экономикой и самой большой и сильной в мире военной державой. Вы (Россия) в такой ситуации, когда ваша экономика сталкивается с проблемами; вам надо ее более активно развивать, агрессивно идти вперед».
Скрытый геополитический смысл этих заявлений было настолько значителен, что китайские государственные СМИ разразились злобными ответами. Воинственный редактор «Глобал Таймс» (Global Times) Ху Сицзинь (Hu Xijin) парировал, что «трудности России вызваны как раз стратегическим давлением и санкциями США». А Байден, с точки зрения китайца, «сам запутался, убедив себя, что Россию легко можно одурачить». Осудив Запад за стремление «внести раскол в российско-китайские отношения» и назвав эти попытки Запада «весьма забавными, бесполезными и слишком очевидными», Пекин с удовлетворением отметил недавнее высказывание Путина о том, что он видит американцев насквозь с их попытками разрушить отношения между Россией и Китаем.
Хотя китайские государственные средства массовой информации неустанно занимаются агитацией и пропагандой, в данном случае они недалеки от истины. С точки зрения России, Соединенные Штаты на протяжении десятилетий демонстрируют свою враждебность, особенно после военной интервенции русских в Крыму и на востоке Украины в 2014 году. Администрация Барака Обамы в том году ввела против России целый ряд экономических санкций, а также добилась от европейских союзников исключения Москвы из «Большой восьмерки», которая с тех пор превратилась в «семерку».
Многие аналитики считали, что США также вступили в негласный сговор с Саудовской Аравией, чтобы в 2014-2015 годах добиться обвала нефтяных цен. Цель была — наказать таким образом Россию, чьи государственные доходы и казна почти полностью зависят от экспорта ископаемого топлива. Последовавший после этого продолжительный экономический спад убедил бывшего агента КГБ Путина, что США ни в коем случае не откажутся от своей затеи свергнуть его и не мытьем, так катаньем демократизировать Россию.
Обладающий черным поясом по дзюдо Путин решил, что должен перейти в контрнаступление, и в этих целях начал сближаться с Китаем, поскольку это единственная весомая страна, готовая оказывать демонстративное неповиновение западным санкциям и бросить ему спасательный круг. Как только США и Европа в 2014 году обрушились на Россию со своими санкциями, подобно многотонной кирпичной стене, Путин подписал с Китаем мега-сделку стоимостью 400 миллиардов долларов на поставку природного газа.
Президентство Дональда Трампа не принесло облегчения России вопреки страстным надеждам Москвы, и Путин начал ускоренно развивать военное и экономическое сотрудничество с Китаем. Путин показывал, что у него есть и другие возможности избежать изоляции, помимо примирения с Западом. Второй мессидж для Запада от Путина Западу был такой: Вашингтон с Брюсселем ничего от него не добьются. В 2018 году Россия отправила в Китай первую партию новейших противоракетных систем С-400, а тот небрежно отмахнулся от американских санкций, которые вводятся против стран, закупающих современную российскую боевую технику. Российско-американские отношения опустились до зияющих глубин, а российско-китайские связи поднялись до «самого высокого уровня за всю историю», как выразился Путин.
С учетом такой треугольной модели отношений, когда Россия в поисках спасения сближается с усиливающимся Китаем, оказавшись загнанной в угол Соединенными Штатами и Европой, перед Байденом стоит задача, достойная Геркулеса. Его ссылки на китайский фактор после женевской встречи в верхах с Путиным показывают, что он пытается отдалить Россию от КНР или, по крайней мере, понизить градус напряженности с Москвой, дабы США могли с удвоенной энергией заняться сдерживанием и изолированием Китая.
На первый взгляд, это похоже на стратегическое маневрирование в масштабах треугольника, которое президент Ричард Никсон и его госсекретарь Генри Киссинджер довели до совершенства в 1970-е годы, заручившись поддержкой Мао Цзэдуна в борьбе с брежневским Советским Союзом. Но сегодня такая борьба за раскол противников не обещает легкого успеха, на практике это далеко не простая задача.
Чтобы Путин дистанцировался от китайского диктатора Си Цзиньпина, с которым он встречался десятки раз и который называет его своим лучшим другом, от США потребуется большое количество материальных и поведенческих стимулов для России. И США будут их искать. Недостаточно просто напоминать Москве, что Китай вытесняет Россию в ее среднеазиатском и восточноевропейском ближнем зарубежье, а также превосходит ее по глобальной экономической и военной мощи. Путин прекрасно понимает, что Си сильнее в двустороннем соотношении сил. Стоит напомнить российским стратегам, что их страна не защищена от демографического и территориального доминирования Китая. Стоит натолкнуть на мысль, что Россия в этом плане беспомощна и выбор у нее небогат. Дело в том, что, если Россия все-таки станет отходить от Китая, от США ей понадобится кое-что более серьезное, чем нагнетание страха по поводу Китая.
В преддверии женевского саммита Байден продемонстрировал прагматизм, отказавшись от новых антироссийских санкций за прокладку в Германию газопровода «Северный поток — 2». Но в целом бремя западных санкций за предполагаемые российские прегрешения типа кибервзломов, вмешательства в выборы и нарушений прав человека по-прежнему колоссально, оно сильно давит на российскую экономику. Несмотря на все свои дерзкие издевки над западным империализмом, Путин будет рад притоку американских инвестиций в застойную российскую экономику.
Путин — это политик, которому небезразличен статус и которому очень по душе говорить, что Россия снова становится великой державой. Поэтому обращение США с Россией как с равной, а не как с исчерпавшей свои силы и находящейся в упадке страной, — это символический успех для Путина. Байден взял на себя инициативу и предложил провести женевский саммит. А еще он использовал такую фразу, как «две великие державы», имея в виду Россию и США. Все это несомненно усиливает надежды Путина на то, что американский президент сменил тональность администрации Обамы, которая обращалась с Россией холодно и пренебрежительно, называя ее «региональной державой».
А еще у Путина есть традиционный страх перед тем, что США хотят ослабить его власть и «дестабилизировать» Россию во имя демократизации. На женевском саммите Байден действительно поднимал острые вопросы о брошенном за решетку лидере оппозиции Алексее Навальном, но совершенно очевидно, что много времени этой теме он уделять не стал. Тот факт, что Байден в Женеве больше говорил о «стратегической стабильности» с Россией, имея в виду ядерное оружие и кибернетические войны, и гораздо меньше о диктатуре Путина — этот факт свидетельствует о том, что США могут и умерить свою антироссийскую критику в части внутренней политики России. Они могут начать смотреть на Россию с точки зрения геополитики — как на страну, которую нужно оторвать от Китая и таким образом ослабить ось Москва — Пекин.
Но сумеет ли Байден повторить маневр Никсона и реально отдалить Россию от Китая? Здесь ему предстоит преодолеть два главных препятствия.
Байден в основу своей внешней политики положил восстановление трансатлантического альянса с Европой. Он требует от европейцев проведения более конфронтационной политики по отношению к Китаю и пытается убедить их, что Китай представляет «системную угрозу» выстроенному Западом либеральному международному порядку. Но в силу географического восприятия угроз многие европейские члены НАТО не видят в далеком Китае непосредственной опасности. А предполагаемые российские козни и проделки прямо на пороге Европы занимают преувеличенное место в их сознании. Даже если Байден хочет уменьшить давление на Россию, дабы перенести весь огонь на Китай, некоторые европейские государства вряд ли захотят ослабить хватку на горле Москвы.
Второе препятствие на пути нормализации российско-американских отношений или перезагрузки — это либеральный дискурс внутри США и Европы на тему деспота и злодея Путина, чьи действия вызывают возмущение с точки зрения морали. Сенсационные случаи с участием российских агентов, действующих против инакомыслящих внутри страны и за рубежом, а также жесткая тактика Путина по подавлению протестов преобладают в заголовках западных СМИ. Байден в этом отношении загнал себя в угол, делая воинственные заявления о том, как он будет бороться со всеми авторитарными режимами в мире. Если он ослабит удавку на шее России по соображениям политического прагматизма, возникнет острая негативная реакция на то, что президент не оправдывает возложенных на него западными либералами надежд и не борется с тиранами, где бы они ни находились.
Тем не менее, возникла привлекательная возможность, что в российско-американских отношениях наступит оттепель. Говоря путинскими словами, произнесенными после саммита, «в жизни нет счастья, есть только зарницы его». Даже этих зарниц оказалось достаточно, чтобы Китай занервничал. У Си есть немало козырей, чтобы никуда не отпускать от себя Путина. Но великое дипломатическое перетягивание каната за преданность России началось.