Арктическая «оттепель» обойдется российской экономике в 5 триллионов рублей до 2050 года или в 172 миллиарда рублей в год — такие данные привел министр природных ресурсов Александр Козлов, выступая на IX Невском международном экологическом конгрессе. Для сравнения, столько же (172 миллиарда) правительство потратит на ремонт и строительство дорог в 2021 — 2024 годах.
Ранее замглавы Минвостокразвития Александр Крутиков оценивал ущерб от «размораживания» почв Арктики в 150 миллиардов рублей в год. Некоторые эксперты называют еще более ошеломляющие цифры. Убытки России от разрушения мерзлоты составят к середине века 250 миллиардов долларов или 18 триллионов рублей: втрое больше, чем полагают в Минприроды, подсчитал профессор Университета Джорджа Вашингтона Дмитрий Стрелецкий.
Однако специалисты, опрошенные Eurasianet.org, убеждены: подобные оценки учитывают лишь прямые последствия процесса для национальной экономики, такие как разрушение зданий и коммуникаций. Ущерб для климата и экологии может иметь планетарные масштабы и плохо поддается исчислению.
Что происходит
Вечной (точнее, многолетней) мерзлотой называют верхний слой земной коры глубиной до километра, температура которого тысячелетиями не поднимается выше нуля. Летом верхний слой почвы оттаивает, но на глубине грунт остается твердым. По крайней мере, так думали в недавнем прошлом.
Глобальное потепление в высоких широтах протекает вдвое быстрее, чем в мире в целом. «Арктика, какой мы ее знаем, заменяется более теплой, влажной и изменчивой средой», — констатировали эксперты Программы арктического мониторинга (AMAP).
«Естественным процессом это, безусловно, не является. В избыточном содержании парниковых газов [в атмосфере], безусловно, виноват человек. Вслед за температурой воздуха повышается и температура мерзлоты», — говорит Никита Зимов, научный сотрудник Тихоокеанского института географии Дальневосточного отделения РАН и директор научно-экспериментального хозяйства «Плейстоценовый парк».
Разрушению мерзлого слоя способствуют не столько погодные аномалии, вроде беспрецедентной жары в Сибири летом прошлого года, сколько меняющееся среднее соотношение летней и зимней температур. «Важно, насколько все промерзло зимой и оттаяло летом», — поясняет Алексей Екайкин, ведущий научный сотрудник Лаборатории изменений климата и окружающей среды Арктического и антарктического научно-исследовательского института (ААНИИ).
Температура мерзлоты упала на полградуса только в 2010-х. Грунт оттаивает на все большую глубину, а на смену тундре приходят болота, озера и каньоны. Примером того, как могут измениться полярные равнины, служит Батагайский кратер в Якутии. Впадина глубиной до сотни метров и около километра в диаметре, возникла полвека назад в результате эрозии, вызванной таянием мерзлоты. Она расширяется со скоростью 10-15 метров в год. «В ближайшие десятилетия большая часть Арктики может начать выглядеть как Батагайский кратер», — считает Никита Зимов.
Другое новообразование — ямальские кратеры — образуются там, где под тонким слоем мерзлоты залегают большие запасы природного газа. «Газ находится под давлением, но не может выйти наружу, потому что слой мерзлоты непроницаем. Но климат теплеет, слой мерзлоты становится тоньше. Из-за давления газ прорывает остатки мерзлоты, скорлупа лопается и происходит взрыв», — рассказывает директор «Плейстоценового парка». Таким образом, глобальное изменение климата может превратить тундру не только в болото, но и в минное поле.
Глобальное потепление подрывает устои
По прогнозу AMAP, зона мерзлоты в северном полушарии уменьшится на 20 процентов к 2040 и на две трети к 2080 году. России это грозит особенно тяжелыми последствиями. Мерзлота покрывает 65 процентов ее территории (11 миллионов кв. км.) — больше, чем в какой-либо другой стране мира. В основном это малообитаемые земли, однако 2,4 миллиона человек или 1,5 процента населения, проживающие в Арктике, производят десятую часть ВВП России.
В зоне мерзлоты расположены 15 процентов нефтяных и 80 процентов газовых месторождений; регионы с крупнейшим валовым региональным продуктом: ХМАО, ЯНАО, Красноярский край. На мерзлых грунтах стоят крупные города: Воркута, Салехард, Чита, Улан-Удэ, Петропавловск-Камчатский, Якутск, Магадан. Из-под них, в буквальном смысле, может уйти почва. В годы активного заселения и освоения Севера мерзлоту считали надежной опорой: на глубину 10-15 метров вбивали сваи, на которых строили здания.
«По каким-то причинам в советское время там возводили такие же точно многоэтажки, как на юге, только с большим фундаментом. Это было странное решение. В Канаде или на Аляске архитектура другая: одноэтажные или, максимум, двухэтажные, легкие домики, которым разрушение мерзлоты не страшно. Они могут на ней стоять и „плавать"», — говорит Алексей Екайкин.
В результате потепления несущая способность почвы уменьшилась в среднем на 17 процентов, а в некоторых северных регионах — на 45 процентов по сравнению с 1970-ми, отмечала Счетная палата. 40 процентов фундаментов зданий и сооружений уже деформировались из-за изменения климата, приводил данные глава Минприроды.
О том, что дома на Крайнем Севере трескаются и оседают, не раз писали СМИ. В Норильске пора расселять 30 процентов жилого фонда, отмечали местные исследователи. По другим оценкам, в ряде северных городах трещинами покрыто 90 процентов зданий. Причина — не только в суровых погодных условиях и отсутствии ремонта, но и в таянии мерзлоты. Обветшание можно замедлить, замораживая фундаменты или укрепляя их криогелем. Впрочем, по мнению Екайкина и некоторых других специалистов, рациональнее пересмотреть подходы к жилищному строительству Крайнем Севере.
Еще опаснее расшатывание инфраструктуры: трубопроводов, плотин, дорог, нефтехранилищ. С таянием мерзлоты связывали экологическую катастрофу на Таймыре, когда из топливного резервуара ТЭЦ-3, входящей в структуру Норникеля, в реку вылились десятки тысяч тонн нефтепродуктов. Генпрокуратура, РАН и сама корпорация объясняли случившееся просадкой оттаявшего грунта. Ростехнадзор отвергал версию, подчеркивая нарушения, допущенные при строительстве.
Так или иначе, угроза техногенных аварий из-за деградации мерзлоты — реальна. В частности, ею вызваны 23 процента отказов оборудования и 29 процентов потерь углеводородов, заявляет Минприроды. Речь идет, в том числе, об утечках из нефтепроводов, число которых, по неполным официальным данным, исчисляется тысячами (10,4 тысячи в 2019-м; более свежая статистика отсутствует).
Угрозу зданиям и сооружениям трудно спрогнозировать, так как о состоянии мерзлоты мало что известно. «Что будет с нашими городами через 10 — 50 —100 лет? Последняя качественная геологическая карта датируется 80-ми годами прошлого века», — сетовал губернатор ЯНАО Дмитрий Артюхов. Лишь некоторые здания в Арктике оборудованы скважинами, позволяющими измерять температуру грунта под фундаментами.
Восполнить пробелы в знаниях должна всероссийская система мониторинга вечной мерзлоты, создать которую намеревается Минприроды (законопроект проходит общественное обсуждение). По плану, к 2030-му всю зону мерзлоты в РФ накроет сеть из 120-ти наблюдательных пунктов. В других странах подобные системы существуют уже не один десяток лет.
Углеродная бомба
Чиновники видят в таянии мерзлоты, прежде всего, угрозу инфраструктуре. Однако, по мнению ученых, главная опасность — в другом. «В мерзлоте Сибири находится огромное количество органических остатков растений, живших еще во времена мамонтов. Пока они в мерзлом состоянии, все нормально. Но, как только мерзлота оттаивает, микробы начинают поедать эту органику и высвобождать СО2 и метан», — объясняет Никита Зимов.
Метан (CH4) — более опасный парниковый газ, чем диоксид углерода. Тепло в атмосфере он удерживает в 23 раза эффективнее, чем СО2. На антропогенные источники — животноводство, свалки и прочее — приходится 60 процентов выбросов метана в мире. CH4 составляет 16 процентов глобального объема парниковых газов, но в будущем ситуация может перемениться.
«Этой (замороженной) органики на территории нашей страны больше, чем всей наземной биомассы планеты. Деревья, кустарники, субтропические леса — все это вместе взятое значительно меньше, чем корешки трав, гумус и другие органические остатки, законсервированные в мерзлоте. Если мерзлотный слой начинает таять, это значительно ускорит глобальное потепление. Попытки человечества сократить выбросы… будут, скорее всего, обнулены», — предсказывает Зимов.
Алексей Екайкин из ААНИИ настроен менее пессимистично. По его мнению, таяние мерзлоты повлечет «каскад разнонаправленных последствий», не все из которых негативные. «Где-то мерзлота будет превращаться в болота, выделяющие парниковый газ. Но другой тип болот может забирать углерод из атмосферы, потому что там идет накопление органики, торфа. На месте бывшей мерзлоты и болот может начать расти тайга: это тоже забор СО2 из атмосферы», — объясняет климатолог.
Сложно однозначно ответить и на другие вопросы, которые ставит разрушение мерзлоты. Например, не приведет ли расконсервация древней органики к появлению новых опасных инфекций? Сюжет, вдохновляющий сценаристов антиутопических фильмов, таких как «Fortitude», не столь фантастичен, как кажется.
В 2014-м на Колыме обнаружили «ископаемый» вирус, названный Pithovirus sibericum. Микроорганизм, заражающий амеб, к счастью, не опасен для людей. Но кто знает, какие сюрпризы может преподнести мерзлота. «30-50 тысяч лет назад — это, скорее, интересная экзотика… [Реальную] опасность могут представлять вирусы, которые мы сами когда-то закопали», — отмечал замдиректора Института географии РАН Николай Осокин в интервью «Парламентской газете». Так, вспышку сибирской язвы на Ямале в 2016 году связывали с оттаявшими скотомогильниками.
Нет худа без добра?
Через 20-30 лет регионы Крайнего Севера могут стать «ярко сельскохозяйственными», допускает глава Минприроды. Однако Никита Зимов сомневается, что отступающая мерзлота позволит собирать богатые урожаи за полярным кругом. «Кроме хорошего климата нужны еще и хорошие почвы. Во многих местах Сибири, где сейчас нет фермерства, в будущем климат позволит [им заниматься]. Но [подходящих] почв там нет», — подчеркивает специалист.
В то же время промыслы и традиционный образ жизни коренных народов Севера окажутся под угрозой. Сокращение площади пастбищ (превращающихся в болота или зарастающих лесом) убьет оленеводческие хозяйства, прогнозирует группа экспертов из Высшей школы экономики. Вредные вещества, выделяющиеся при протаивании грунта, могут накапливаться в тканях оленей и рыб, делая их мясо несъедобным, отмечал координатор Всемирного фонда дикой природы (WWF) в Ненецком автономном округе.
Можно ли спасти мерзлоту?
Остановить или замедлить таяние мерзлоты можно лишь справившись с глобальным потеплением, согласны оба собеседника Eurasianet.org. Однако шансы на победу они оценивают по-разному. «Чтобы остановить потепление, нужно не только прекратить [антропогенные] выбросы СО2, их надо увести в минус. В обозримой перспективе это нереально. Замедлить или обратить вспять процесс [таяния мерзлоты] никак нельзя», — уверен Екайкин.
«Недавно был Климатический саммит. Многие страны взяли на себя обязательства по сокращению выбросов, чтобы к 2030-2050 годам выйти в ноль. Если они будут выполнены, это, конечно, значительно замедлит скорость потепления климата и часть мерзлоты не растает», — считает Никита Зимов.
Выступая на саммите, Владимир Путин пообещал «существенно ограничить к 2050 году накопленный объем чистой эмиссии (парниковых газов)» в стране. По мнению Зимова, слова президента можно истолковать в том духе, что РФ обязуется не только перестать выделять СО2 к 2050 году, но еще и законсервировать в своих экосистемах и почвах весь углерод, сожженный за последние 50-100 лет. «Никто не говорил на саммите ничего более амбициозного. Дай Бог», — надеется ученый.
О том, что Путин «существенно повысил амбиции России на климатическом треке» по сравнению с консервативным проектом Климатической стратегии, говорил и министр экономического развития Максим Решетников.
Впрочем, ослабление господдержки зеленой энергетики позволяет усомниться в серьезности намерений Кремля в сфере декарбонизации.
Пока мировые лидеры строят планы, ученые предлагают собственные решения. Возглавляемое Зимовым экспериментальное хозяйство пытается возродить экосистему плодородных степей, десятки тысяч лет назад служивших пастбищами для мамонтов. На площади 20 кв. км. ученые разводят оленей, лосей, бизонов, зубров и прочих травоядных. По словам Зимова, это также позволяет сохранить мерзлоту: животные плотно утаптывают снег, охлаждая грунт.
Кто окажется эффективнее, политики или копытные, покажет время.
Иван Александров — псевдоним российского журналиста