Кембридж (США) — Спокойствие рынков на фоне фундаментальных социальных противоречий, наверное, нигде не наблюдается сейчас так остро, как в Латинской Америке. Вопрос в том, как долго ещё может длиться этот вопиющий диссонанс.
Экономическая статистика региона пока что продолжает улучшаться, а долговые рынки сохраняют пугающую невозмутимость. Но бурлящее недовольство уже начинает выплёскиваться на улицы, особенно (но не только) в Колумбии. А поскольку ежедневное количество новых случаев заболевания сovid-19 в Латинской Америке уже в четыре раза выше медианного уровня развивающихся стран (даже несмотря на поднимающуюся третью волну пандемии), 650 миллионов человек, которые живут в регионе, оказались лицом к лицу с разворачивающейся гуманитарной катастрофой.
В условиях повышения политической напряжённости прекратился рост инвестиций в основной капитал в регионе, который уже страдает от низких темпов роста производительности. Ещё хуже то, что целое поколение латиноамериканских детей потеряло почти полтора года, оставшись без школьного обучения. Тем самым слабеют надежды догнать по уровню образования Азию, а тем более США.
Кубе, России и Китаю, которые уже закрепились в Венесуэле, пандемия открывает возможность расширить сферу влияния. Рынки, похоже, весьма рады, что у вероятного победителя президентских выборов в Перу, марксиста Педро Кастильо, есть как минимум пара экономических советников, придерживающихся традиционных взглядов, однако ещё предстоит увидеть, каким влиянием они будут обладать в реальности.
Кроме того, латиноамериканская экономическая статистика этого года хороша только в том смысле, что она не так ужасна, как в 2020 году, когда ВВП упал на 7%. В апреле Международный валютный фонд прогнозировал, что ВВП региона может вырасти на 4,6% в 2021 году; более свежие оценки уже ближе к 6%. Однако в подушевом пересчёте, который, как сегодня считается, позволяет лучше измерять темпы восстановления после глубоких экономических кризисов, ВВП большинства латиноамериканских стран вернётся к допандемическому уровню не ранее середины или конца 2022 года или даже ещё позже.
Вызывает тревогу тот факт, что реальный рост экономики региона в этом году обеспечивается в основном повышением цен на сырьевые товары из-за восстановления экономики в других регионах, а не подлинным повышением производительности, которое способно поддерживать доходы в течение всего сырьевого цикла. Ситуация усугубляется тем, что пандемия и связанный с ней экономический спад ударили особенно сильно по домохозяйствам с низкими доходами.
Чтобы понять политические проблемы Латинской Америки, достаточно взглянуть на две страны с крупнейшей экономикой региона, Бразилию и Мексику, на долю которых в совокупности приходится более половины ВВП региона. На первый взгляд ими управляют полярные противоположности: Бразилией правит крайне правый президент Жаир Болсонару, а Мексикой — крайне левый президент Андрес Мануэль Лопес Обрадор (его часто называют АМЛО). Однако у этих двух мужчин есть важные сходства.
Политические инстинкты АМЛО коренятся в радикальном мировоззрении 1970-х, а Болсонару явно ностальгирует по эпохе правления военных в Бразилии, однако оба являются эксцентричными авторитарными правителями. При этом оба остаются достаточно популярными, несмотря на катастрофически плохие меры борьбы с пандемией и множество других плохо продуманных экономических решений. АМЛО отменил проект строительства остро необходимого нового аэропорта в Мехико вскоре после вступления в должность в конце 2018 года, несмотря на то, что реализация этого проекта уже успела далеко продвинуться. А ВВП Мексики начал сокращаться даже до пандемии (на 0,1% в 2019 году), хотя Обрадор вёл предвыборную кампанию под лозунгами ускорения экономического роста.
Болсонару — в тех случаях, когда он не грозится полностью вырубить леса Амазонки — продолжает успешно сваливать вину за проблемы Бразилии на левую оппозиционную Партию трудящихся (ПТ), которая управляла страной до 2016 года. Некоторые из лидеров ПТ, в том числе бывший президент Луис Инасиу Лула да Силва, оказались в тюрьме за коррупционные преступления.
Однако совершенно допустимо предположение, что через несколько лет в Бразилии вновь будет президент с крайне левыми взглядами (возможно даже Лула, чей приговор в марте был отменён), а Мексика окажется вновь в руках центриста. Будущий политический курс этих двух стран, следовательно, трудно предсказать.
Почему долговые рынки не пугает вся эта неопределённость? Отчасти потому, что обе страны сохраняют достаточный консерватизм в управлении своим долгом. Да, госдолг Бразилии, согласно прогнозам, достигнет в этом году почти 100% ВВП. Но в основном он номинирован в местной валюте, а держателями почти 90% этого долга являются резиденты Бразилии, что выше 80% пять лет назад. Даже корпоративные заимствования за рубежом были ограничены, при этом внешний долг страны по-прежнему сохраняется на уровне всего лишь 40% ВВП.
Госдолг Мексики меньше, чем у Бразилии, и равен 60% ВВП. При всём своём радикализме АМЛО пока что остаётся бюджетным консерватором, во многом таким же, каким Лула был в Бразилии. Урок истории был хорошо выучен: долговые кризисы могут пустить под откос популистскую революцию.
Да, правительства стран региона сумели дать на удивление решительный макроэкономический ответ на пандемию. Но у них намного меньше пространства, чем у США, для дальнейшего финансирования за счёт дефицита бюджета. Для увеличения расходов и борьбы с неравенством устойчивым образом странам Латинской Америки надо искать способы повышения бюджетных доходов. Ирония в том, что протесты в Колумбии начались не в ответ на сокращение социальных благ, а из-за попытки правительства повысить налоги на средний класс для расширения и улучшения помощи беднейшим гражданам страны в период пандемии. Правительствам, пытающимся перераспределить доходы, надо повышать налоги на более зажиточных граждан, а не заниматься временным сглаживанием проблем за счёт наращивания долга.
В последние десятилетия США не демонстрировали особого желания глубоко вовлекаться в урегулирование проблем Латинской Америки, но, наверное, ситуация будет меняться. Для начала региону нужна масштабная помощь в проведении вакцинации для того, чтобы он вновь смог встать на ноги. Америка может также помочь, укрепив торговые связи, прежде всего, устранив узкие места, возникшие во время пандемии, и отменив сохраняющиеся со времён Трампа протекционистские меры.
Большинство стран Латинской Америки пока что далеки от ужасающей ситуации, которая наблюдается в Венесуэле, где с 2013 года ВВП упал на шокирующие 75%. Однако на фоне продолжающейся гуманитарной катастрофы в этой стране и призрака политической нестабильности в других странах инвесторы не должны считать устойчивое восстановление экономики в регионе чем-то гарантированным.