а полки книжных магазинов поступили три замечательные книги лучших профессионалов тревел-журналистики. Все трое решили взглянуть на необъятную Россию со стороны.
Рышард Капущинский, польский писатель и эссеист, в своей книге «Империя» утверждает, что Россия — «огромная страна, населенная обществом, которое держалось вместе на протяжении нескольких веков благодаря вечно живой идее — верности имперской мечте». Империя- мастодонт; но в то же время и держава, без которой невозможно понять историю Европы и мира XIX-XX веков… Страна, чье упорное желание оставаться в топе новостей в и в XXI веке порой портит ей репутацию.
Соседствующие с Россией страны, а именно 14 государств, которые имеют с евразийским гигантом 60 932 километров общей границы, смотрят на Россию, на этот сгусток сильной власти и великой культуры, с восхищением, беспокойством и страхом, по словам все того же польского автора Капущинского. И это, пожалуй, одна из причин, почему столько литературы пишется о России за пределами ее границ.
От «Сердца тьмы» до света музыки
В книжных магазинах Испании в последние месяцы появились три убедительных доказательства этой традиции: три совершенно разных повествования, способных найти увлекательную поэзию и увлекательную историю в российской реальности, часто далекой от приятности.
Первый рассказ — от писательницы-путешественницы Софи Робертс, которая никогда не училась играть на фортепьяно, но отправилась в путешествие в Сибирь в поисках старинных инструментов этого типа, исчезнувших в глубинах русского прошлого. Софи Робертс руководствуется идеей: «Исчезнувшее может сказать о стране больше, чем то, что осталось». В результате этой одиссеи появилась ее книга, «Потерянные пианино Сибири» (издательство Seix Barral), в которой писательница рассказывает о своем путешествии к людям, населяющим один из самых суровых уголков мира, и о той страсти к жизни, которая позволяет им, преодолев все трудности, не только продолжать свое существование, но и идти вперед.
Сцена, из которой вырастает весь роман, разыгрывается в юрте монгольских кочевников, недалеко от Каракорума, исторической столицы империи Чингисхана, на самом краю Сибири. В этом месте персонаж-немец, как будто сошедший со страниц книги «Сердце тьмы» Джозефа Конрада, поручает госпоже Робертс найти пианино, которое подошло бы для манеры исполнения нашего современника — знаменитого монгольского пианиста Оджерела Сампильнорова. Так начинается эта книга, строящаяся как книга-поиск.
И вот, наступает момент, когда для путешественницы уже не имеет значения, найдет ли она пианино, на след которого так хотела напасть. По мере того, как героиня углубляется в сибирскую необъятность, ее целью перестает быть поиск, ее целью становится созерцание — и тут рассказываемая ей история приобретает красоту.
Пианино как начало сюжетного хода
Робертс вспоминает, что ее вдохновил такой факт: среди заключенных, строивших железнодорожную линию через арктические просторы, были любители музыки. И вот эта их любовь вдохновила писательницу написать историю строительства этими меломанами условной «Железнодорожной ветви 501». Робертс добавляет, что сама эта деталь с пианино больше рассказывает о ГУЛАГе, чем многие добросовестные исторические исследования.
Не менее вдохновляющей стала для Робертс и ее посещение Ипатьевского дома в Екатеринбурге — места, где казнили Романовых. Робертс привлекает и это место силы в свое повествование, чтобы рассказать об империи, а значит — о памяти, позоре и забвении. И этот сюжет тоже оказывается у нее полон необычайных приключений и многозначительных умолчаний.
Писательница рассказывает и о вдохновляющем влиянии на нее поездки в песчаную Венецию Сибири — город Кяхту, куда она приезжает искать пианино Бехштейна 1874 года выпуска с помощью Цогта, монгольского оперного певца, получившего образование в Париже, но не утратившего и давние навыки стрельбы из лука.
Следующее чудо, случающееся в книге, — это когда знаменитое пианино в складчину покупают жители некой сибирской деревни, которые после покупки держат его в оптимальных условиях влажности, обкладывая банками с маслом и влажными шелковыми салфетками. Не забывайте, что русские любят музыку, как немногие народы в мире.
Сибирь, как и Россия в целом, открывает перед читателем новые измерения реальности, — такие, о которых он и не подозревает, пока не ступит сам на эти земли или не откроет одну из трех книг, о которых идет речь в этой статье.
Поляк Хуго-Байдер — спец по рыбке в мутной русской воде
Примечательна фраза польского журналиста Яцека Хуго-Бадера, которую он вставил в свою недавнюю книгу. В ней Хуго-Бадер взялся изучать феномен уязвленной российской гордости — той мутной водички, в которой ловит свою рыбку Путин.
В своей книге «В райской долине» (издательство Caja Books) Хуго-Бадер рассказывает, как к нему в жилетку плачется генерал Владимиа Михайлович Дубник, стонущий в тоске: «Были времена, когда нас боялся мир, весь мир. А теперь на нас орет даже продавщица универмага».
Представитель солидной польской журналистской школы, Хуго-Бадер пишет в стиле, который никого не оставляет равнодушным. Тот результат, который у белорусской лауреатки «нобеля» по литературе Светланы Алексиевич достигается множеством разговоров на диктофон, у Хуго-Бадера достигается народным способом. Хуго-Бадер спаивает своих собеседников до положения риз. А в процессе спаивания они расслабляются и им можно задать такие вопросы, на которые в обычных условиях они раздраженно отказались бы отвечать.
В путешествии Хуго-Бадера по пепелищу Советского Союза у него происходит масса любопытных встреч-интервью, начиная с любопытного интервью с Владимиром Калашниковым (так в тексте, очевидно, имеется в виду конструктор Михаил Тимофеевич Калашников — прим. ред.) до разговоров о том, как ветераны войны в Афганистане вступили в ряды мафии, чтобы спастись от страданий и негативного отношения своих же земляков. Книга представляет собой хроники русской жизни с 1993 по 2001 год, в которых сегодняшнего читателя удивит разве что лишь абсолютное отсутствие Путина.
Взрывная журналистика
Журналистский драйв Хуго-Бадера, который в «Дневниках Колымы» заставил его пройти по построенной на костях заключенных дороге, приводит его и, например, в Ямбург — расположенный в 2300 километрах к северу от Москвы закрытый город —еще одно советское изобретение, созданное специально для работников гиганта Газпрома.
Творчество писателя здесь соединяется с той самой бескрайней территорией крайнего Севера, которую описывает госпожа Робертс. То есть — с бесконечной тундрой, которую русские всегда хотели приручить и с которой так и не захотели расстаться, несмотря на все трудности.
Хуго-Бадер хочет найти, рассказать, разоблачить. Именно поэтому он едет посмотреть последствия ядерных испытаний, рассказывает о работе сети по поставке наркотиков, созданной в Центральной Азии благодаря коррупции и пренебрежению наркотической опасностью. Поэтому он ищет встреч с матерями солдат, которые исчез в Чечне. Это просто взрывная журналистика.
От Северной Кореи до Норвегии
Эрика Фатланд — еще одна писательница-путешественница. Ее видение, представленное в книге «Граница» (издательство Tusquets) делает ставку на перспективу, которая по своей широте объединяет искания всех трех авторов.
Фатланд, которая уже доказала свои способности в превосходной книге «Советистан», начинает свое путешествие в Северной Корее (стране, в которую Россия инвестирует большие суммы, чтобы получить очень дешевую рабочую силу и доступ к определенным минералам). А заканчивает в своей родной Норвегии, единственной стране, граничащей с Россией, которая никогда не была захвачена своим гигантским соседом.
От худшей диктатуры в мире до одной из самых надежных, всеми признанных демократий мира. И разделяющая их пропасть — в огромном путешествии через пространства, которые до распада Советского Союза в 1991 году были Россией. Территории с их измененными границами, все еще не урегулированными конфликтами и с явным влиянием все еще очень присутствующей там российской власти.
В арсенале писателя есть беседа со Станиславом Шушкевичем, первым главой государства независимой Белоруссии, в его переполненной учебниками по физике квартире. Прогулка по Витебску, месту войн, резни и смены границ. И это лишь два примера ее гибридного взгляда на текст, совмещающего реальность и фантазию.
В заключение Фатланд задается вопросом: «Можно ли действительно доверять тревел-фикшн, литературе, основанной просто на воспоминаниях?» Здесь не место отвечать на этот вопрос. Признаемся: перед нами не учебники истории, да эти книги и не претендуют на то, чтобы быть учебниками. Мы только представили и оставили на ваше рассмотрение три смелых подхода к огромному миру.