В детстве я гордилась своим дедом, литовским героем войны, который сражался с коммунистами. Именем моего деда Йонаса Норейки названа школа и несколько улиц. Когда моя мать, находясь в 2000 году на смертном одре, попросила меня написать рассказ о своем героическом отце, я с энтузиазмом согласилась.
К сожалению, начав собирать материалы, я с ужасом обнаружила, что мой дед также был организатором Холокоста, причастным к убийству как минимум 8 000 евреев. Когда мой рассказ был опубликован, русские захотели меня использовать, литовцы стали меня очернять, а евреи поддержали.
22 августа 1941 года мой дед написал распоряжение об отправке тысяч евреев в гетто в Жагаре, где они были убиты. В истории моей семьи этот факт выведен на передний план, из-за чего Литва лишилась репутации ни в чем не повинной свидетельницы Холокоста.
В результате российское телевидение, радио, газеты и даже пресс-секретарь посольства России в Вашингтоне стали упрашивать меня дать интервью, обещая миллионную аудиторию. Они убеждали меня, что моя книга важна, так как она перечеркивает историю о героическом литовском партизане. Мне пришлось отказаться. Меньше всего литовцы хотят выслушивать от русских нотации о дурном обращении с невинными людьми.
У меня возникла такая паранойя по поводу разговоров с русскими, что я едва не отказалась от важного интервью с «Эн-Би-Си Ньюс», потому что у ее корреспондента в Литве был похожий на русский псевдоним. От страха я удалила пять или шесть полученных от него сообщений. Вмешался наш общий знакомый, заверивший меня, что этот репортер работает на Эн-Би-Си.
Если русские добивались от меня интервью, то литовцы организовали мне виртуальную блокаду. Они хотят, чтобы моя книга исчезла. Литва настолько яростно отрицает свою причастность к Холокосту, что некоторые мои знакомые и родственники назвали меня предательницей. Литовцам не нравится, когда на них наклеивают неприятный ярлык преступников.
А евреи меня поддержали. Они не могут поверить, что литовка признала правду. Это неслыханно, чтобы внучка признала преступления своего деда.
Эта книга нанесла вред имиджу Литвы, но я считаю, что лучше всего смотреть истории прямо в глаза, дабы не повторять совершенные ошибки. Когда объясняешь словами то, что казалось необъяснимым, боль ослабевает. Я поняла, что национальная идея — дело серьезное. Они строят страну и прививают людям культурную спаянность. И без протестов они не сдадутся.