Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Несмотря на просьбы Меркель, Кремль не будет ничего предпринимать на белорусской границе. Москва ждет какого-нибудь вооруженного инцидента, чтобы затем использовать его в своих целях, считает руководитель телеканала «Белсат». В целом Путин действует гибко и меняет тактику в зависимости от обстоятельств, а ЕС остается неповоротливым, признает она.
Интервью с директором телеканала «Белсат» Агнешкой Ромашевской-Гузы (Agnieszka Romaszewska-Guzy)
wPolityce: Европейская комиссия считает, что для урегулирования кризиса на границе Россия должна повлиять на Белоруссию. Между тем Ангела Меркель услышала от Путина, что вопрос мигрантов ей следует обсуждать с Минском. Какую игру ведет Кремль? Мы не видим плоскостей, в которых мог бы развиваться диалог, Москва тянет время.
Агнешка Ромашевска-Гузы: Министр Лавров и президент Путин — мастера ответов в стиле «вашего пальто у меня нет, и что вы мне сделаете» (Отсылка к сцене из популярной польской кинокомедии. — Прим.пер.). Это типичная реакция, в ней нет ничего удивительного, ее следовало ожидать. Перспектива, к сожалению, выглядит неважно в том плане, что они не проявят желания что-либо делать, пока их не прижмут к стенке.
Россия будет, скорее, ждать эскалации конфликта, чтобы ее еще раз вежливо попросили, а потом еще раз и еще. Тогда она, конечно, заявит, что никак не может повлиять на ситуацию и не имеет к ней абсолютно никакого отношения, но если кто-то настаивает, попробует помочь. Все развивается так, как я и предсказывала.
— То есть мы видим игру, нацеленную на укрепление российских влияний в ЕС?
— Да, именно так. Появилась прекрасная возможность: сам Путин «ничего не делает», «ничего не знает», и вообще «это не его рука» (так говорит хороший вор, когда его ловят за руку). Он ждет, когда Еврокомиссия и в целом страны Европы смягчат свою позицию, питает на это надежды. Что же, посмотрим, как оно будет.
— Сергей Лавров предложил Европе платить Лукашенко так же, как она платит Турции, за сдерживание мигрантов.
— Я даже громко рассмеялась, прочитав об этом. Чему постоянно посвящены интеграционные переговоры России и Белоруссии? В первую очередь теме денег. Россия охотно полностью бы интегрировалась с Белоруссией и была бы в восторге от такой перспективы, если бы ей не пришлось ее содержать. Белоруссия — не Крым, а уже с ним одним возникают проблемы. Россия, конечно, большое, но не такое богатое государство.
Брать на содержание страну, которая ничуть не стремится проводить рыночные реформы и остается довольно отталкивающим постсоветским музеем под открытым небом, довольно рискованно, ведь затраты могут оказаться огромными. Поэтому мы услышали такое забавное предложение. Думаю, оно не вполне реалистично, но, кто знает… Попытаться всегда можно, попытка не пытка, как говорят россияне. Вдруг они дадут каких-то денег, а не нам придется тратиться, размышляют они.
— А, может быть, деньги, это для Кремля вопрос второстепенный? Кажется, что его главная цель состоит в том, чтобы создать экономическое пространство от Владивостока до Лиссабона. Проект «Северный поток — 2» демонстрирует, что Кремль не отказался от этой задумки, которая может принести огромную прибыль. Еврокомиссия, что интересно, вообще не видит в этом угрозы. Почему?
— Имеют ли деньги основополагающее значение? Да, ведь Россия не обладает неограниченным доступом к средствам. Таков объективный факт, который ей рано или поздно придется учитывать. Хочет ли она создать упомянутое пространство? Разумеется, это стратегическая цель Путина. Следует обратить внимание, что он очень легко меняет тактику: если ситуация располагает, он идет вперед, если нет, делает шаг назад. Год, два, три, четыре ничего не происходит, потом он видит открывающееся окно возможностей и что-то предпринимает.
А стратегическая цель? Да, она, разумеется, заключается в восстановлении влияний России во всей Восточной Европе. Влияний или даже в некотором смысле империи. Довольно очевидно, что цели выглядит именно так. Видит ли это ЕС? Думаю, у Путина там очень много лоббистов. Многие компании и политики вовлечены в отношения с кремлевским режимом, самым ярким, классическим примером чего выступает господин Шредер. Это серьезная проблема. Одна немецкая газета предупредила, что коалиции, которая будет управлять сейчас Германией (социал-демократы, либералы и «зеленые»), не следует отдавать пост главы дипломатии СДПГ, ведь там есть коллега Шредера. Российские влияния могут оказаться слишком сильными. Они сильны, и постоянно появляются идеи, что медведя следует как-нибудь «задобрить», как-то с ним договориться.
Кроме того, Евросоюз, к сожалению, не слишком эффективен в своих действиях. Это видно невооруженным глазом особенно сейчас, когда идут постоянные переговоры, а мы все только слышим о перспективе введения санкций. Я принимала участие в одной дискуссии на тему создания русскоязычного канала, которая проводилась не на уровне правительств, а на уровне министерств иностранных дел. Я не могу припомнить чего-то более жалкого. Пустая болтовня, из которой ничего не следовало, продолжалась и продолжалась. Один коллега с «Дойче Велле» сказал мне тогда: «знаете, если бы даже нечто такое появилось, мне бы не хотелось иметь 27 начальников». И он был прав. Это иллюстрирует, насколько европейские структуры неэффективны в столкновении с державой, которая, возможно, уже имеет чуть щербатую улыбку, но все еще довольно хорошо функционирует.
— Россия объявила, что ее бомбардировщики будут на регулярной основе патрулировать белорусское воздушное пространство. Не следует ли в такой ситуации ожидать появления на границе российских войск? События сейчас развиваются стремительно, в принципе, возможно все.
— Думаю, Россия мечтает об одном: об инциденте с участием армии. Наше руководство не случайно старается сейчас перевести военных на вторую линию, на первой границу сейчас защищают прежде всего пограничная служба и полиция. Там начинаются волнения, и если дело дойдет до какого-то инцидента, провокации, важно, чтобы в них не оказались втянуты вооруженные силы, ведь Москва этим непременно воспользуется. Я уверена, что россияне просто молятся, чтобы там что-то произошло.
— Тем более что российская пропагандистская машина на Западе уже работает…
— Тогда россияне смогут заявить: «полюбуйтесь». Пока получается не очень. Евросоюз, как мы видим, все же способен, пусть скрепя сердце, поддерживать Польшу в этой сфере. Что ему еще остается?
— Однако с немецкими или леволиберальными политиками бывает по-разному. На последнем заседании Комитета по гражданским свободам, правосудию и внутренним делам Европарламента звучали заявления, что мигрантов должен защитить «Фронтекс», а Польша и Литва — не жертвы, а агрессоры. Такая риторика шокирует, она идеально вписывается в российский дискурс. Что вы об этом думаете?
— Риторика риторикой, а интересы интересами. С ними все ясно: Европа, в том числе Германия, и это очевидно, не заинтересована в очередном наплыве мигрантов. Конечно, им сложно отказаться сейчас от прежней риторики: Польшу выставляли такой плохой, как ее вдруг назовешь хорошей. Здесь очевидным образом возникает проблема. Полагаю, что гуманитарный кризис с белорусской стороны границы и на границе в целом будет усугубляться, ведь становится холодно, ночью уже заморозки, долго в такую погоду кочевать невозможно. На мой взгляд, единственный выход состоит в том, чтобы попросить ЕС оказать нам поддержку в возвращении на родину всех желающих. Если тот поможет нам финансировать операцию, тогда мы сможем позволить им перейти границу, а потом посадим в самолет. Это единственный способ вскрыть образовавшийся нарыв.
— Благодарю за беседу.