Foreign Affairs: США решили держать Путина в постоянном напряжении по Украине

С Путиным нужно говорить, но постоянно держать его при этом в напряжении.

В 2008 году на полном противоречий саммите НАТО в Бухаресте, на котором государства-члены предпочли не приглашать Украину присоединиться к альянсу, президент России Владимир Путин поделился откровением со своим американским коллегой президентом Джорджем Бушем. «Джордж, — сказал Путин, — ты должен понять, что Украина — это даже не страна. Часть ее территории находится в Восточной Европе, а большая часть была отдана нам». В июле этого года Путин подробно остановился на этой теме в своем длинном трактате «Об историческом единстве русских и украинцев», в котором он настаивал на их культурной и религиозной общности и обвинял Запад в попытках оторвать Украину от России. Его центральная мысль: «Мы — один народ».

Это убеждение послужило мотивом для вторжения России в Украину и аннексии Крыма в 2014 году, и оно снова проявилось в нынешнем крупном наращивании Россией своих войск и вооружений на границе со своим западным соседом. Эта концентрация силы вызывает тревогу о том, что российское вторжение на Украину может быть неизбежным. Это также привело к острой дискуссии о намерениях России. Чего на самом деле рассчитывает достичь Россия, собирая свои войска? Считает ли он, что сможет подтолкнуть Украину к приходу к власти пророссийского правительства после семи лет военных действий? Или преследует другие цели?

Неясность намерений Кремля на самом деле может и быть его самостоятельной целью. Российские политики изначально пытались скрыть свои мотивы, заставляя своих противников и соперников гадать в условиях стратегической двусмысленности. Напротив, Соединенные Штаты всегда были более предсказуемы в своем подходе к кризису на Украине. Администрации Байдена следовало бы вырвать эту страницу из российского сценария и заставить Москву задуматься — и обеспокоиться — возможностями и планами Вашингтона. Только в этом случае активизация дипломатического процесса — такого, который пригласит Соединенные Штаты за стол переговоров — сможет помешать России использовать свои преимущества в Украине.

Концентрация примерно 90 000 военнослужащих вдоль российско-украинской границы вызвала опасения предстоящего военного нападения России на Украину, которое может быть либо немедленным, либо произойдет в ближайшие месяцы. Администрация Байдена забила тревогу и активно работает со своими европейскими союзниками, чтобы сдержать Россию и спланировать ответ на возможное вторжение, поскольку другой рациональной причины для наращивания Россией своих сил в этом ареале, похоже нет.

Безусловно, сейчас для России самый подходящий момент для того, чтобы поднять ставки на Украине. Соединенные Штаты заняты прежде всего национальной пандемией COVID-19 и озабочены резкой поляризацией политических сил и проявившейся неэффективностью американской политической системы. Главный внешнеполитический приоритет Вашингтона переместился на Китай. Европа борется с очередными волнами пандемии. Новое правительство Германии вступит в свои права только на этой неделе. Франция поглощена предстоящими выборами, а Соединенное Королевство все никак не справится с последствиями своего выхода из Европейского Союза. Миграционный кризис на границе между Беларусью и Польшей также отвлек внимание ЕС от Украины.

Однако, что касается России, то она-то никогда не отвлекалась от проблемы своего западного соседа. Не только Путин, но большая часть российского общества с трудом воспринимает Украину как независимое государство после распада Советского Союза. Путин ведет себя в традициях российских и советских лидеров, которые считали, что их миссия — «собирание земель», состоящая в том, чтобы вернуть российскую территорию, которая в различные исторические моменты была потеряна в результате войны или краха государства. Путин продолжает отрицать итоги холодной войны. Для него распад Советского Союза — это процесс, который совсем не закончен — и его еще можно повернуть вспять.

Придя к власти 21 год назад, Путин пообещал вернуть России ее исконную роль великой державы. Впоследствии он начал утверждать, что наиболее желательный международный порядок в многополярном мире — это некая «версия Ялтинской системы двадцать первого века», в которой великие державы разделили бы мир на сферы влияния, а более мелкие государства имели бы ограниченный суверенитет. Кремль видит свой оборонительный периметр не на границах Российской Федерации, а, скорее, на границах постсоветского пространства. Поэтому для России крайне важно, чтобы ее более мелкие соседи отказались от любых идей присоединения к НАТО и ЕС. В течение последних двух десятилетий Путин пытается заставить западные страны признать точку зрения Кремля о том, что соседи России находятся в сфере российского влияния. Это включает в себя Украину, страну, которая, по мнению Путина, играет ключевую роль в укреплении — или потенциально ставит под угрозу — безопасность российского государства.

Нынешняя концентрация российских войск у границы с Украиной повысила вероятность нового вторжения в эту страну, которое может привести к тому, к чему Путин давно стремился: новому, пророссийскому правительству в Киеве и отказу от попыток Украины вступить в НАТО и ЕС. Кремль, возможно, изначально надеялся, что президент Украины Владимир Зеленский, который пришел к власти, пообещав создать новый статус-кво, будет готов к компромиссу. Но теперь Москва видит в нем все более враждебного противника. Зеленский закрыл пророссийские СМИ и организовал преследование Виктора Медведчука, известного украинского олигарха, которого на Украине считают человеком Путина. Он недавно предупредил о готовящемся против него перевороте, который будет поддержан Россией. Скопление бронетехники и войск является громким напоминанием о том, что две страны по-прежнему находятся на грани полномасштабного конфликта, в условиях, когда на востоке Донбасса продолжается спровоцированное и поддерживаемое Россией восстание.

Но на самом деле действия России могут и не быть сигналом о приближении нападения на Украину. Кремль может использовать это беспрецедентное наращивание сил, чтобы вынудить Соединенные Штаты сесть за стол переговоров для обсуждения более широкого круга вопросов, как это было в марте, когда подобное наращивание военной мощи побудило президента Джо Байдена пригласить Путина на саммит в Женеве. Эта встреча подтвердила роль России как великой державы: Кремль добился саммита на высшем уровне (до того, как это сделал Китай), соглашения о проведении переговоров о стратегической стабильности и двустороннего взаимодействия по ряду различных вопросов. Байден даже заявил, что Россия является «достойным противником». Сейчас говорят о еще одном саммите с личным участием Байдена и Путина, возможно, в начале следующего года. И благодаря нынешней напряженности вокруг Украины Байден и Путин встретятся в он-лайн формате уже на этой неделе.

Помимо привлечения внимания Вашингтона, наращивание Россией своих войск служит и другим целям. Это усиливает давление на Киев в то время, когда популярность Зеленского падает. Это дезориентирует европейских соседей Украины и заставляет Соединенные Штаты гадать, каковы настоящие цели России. Эта двусмысленность увеличивает риск того, что Соединенные Штаты и Европа неверно истолковывают намерения России и просчитываются в своей реакции на них.

Тем не менее, трудно представить себе, что конкретно выиграет Россия от возобновления военной агрессии против Украины. Конфликт на Донбассе привел к отчуждению украинского населения от России на большей части территории страны (кроме русскоязычного Донбасса) и способствовал консолидации единой украинской идентичности. Украинская армия сейчас в лучшей форме, чем была в 2014 году, благодаря помощи Запада в подготовке войск и их вооружении. Кроме того, у россиян сейчас мало энтузиазма по отношению к войне, в которой будут значительные жертвы. Относительно бескровный захват Крыма был ими с готовностью поддержан, но продолжающийся конфликт на Донбассе, в котором уже погибли 14 000 человек с обеих сторон, не пользуется в России популярностью. Неясно, усилит ли новое военное нападение власть Путина внутри страны.

Кремль заставляет мир гадать о своих намерениях и проводит политику стратегической неопределенности. Это затрудняет для Соединенных Штатов и Европы выработку понимания того, как им реагировать на действия Москвы. Администрация Байдена могла бы последовать примеру России, подготовив со своими европейскими союзниками ряд вариантов, включая ужесточение торговых и финансовых санкций и усиление военного сотрудничества с Украиной, но делая это вне поля зрения общественности, гарантируя, что Кремль не знает, как ответит Вашингтон в случае военной эскалации. Предыдущие администрации США открыто говорили о своей политике в отношении Украины. Еще в 2016 году президент США Барак Обама объяснил журналу The Atlantic, почему Соединенные Штаты не отреагировали более решительно на российскую аннексию Крыма двумя годами ранее. Он сказал, что Украина важнее для России, чем для Соединенных Штатов, что Вашингтон не имеет никаких договорных обязательств по отношению к Киеву и что Украина является соседом России, находясь далеко от Соединенных Штатов. Эти реалии неизменно ограничивали и ограничивают до сих пор возможности Вашингтона. Кремль полагает, что приведенные выше тезисы так и остаются реальной позицией США и что применение российской военной силы не будет встречено соответствующим противодействием Запада.

Вашингтон всегда главным образом полагался только на один механизм давления на Кремль: санкции. Но они имеют ограниченную эффективность. Санкции обернулись значительными экономическими издержками для России и некоторых лиц из ближайшего окружения Путина, но мало что сделали для изменения политики России в отношении Украины. Сейчас Конгресс предложил новые, более жесткие санкции в отношении ведущих российских чиновников, государственных финансовых учреждений, иностранцев, участвующих в сделках, связанных с суверенным долгом России, и иностранцев, участвующих в сделках в добывающих секторах России, — но эти санкции также могут затронуть людей и компании, которые не связаны напрямую с Россией или ее правящими элитами, включая союзников США в Европе, с которыми администрация Байдена стремится улучшить отношения. Более того, Кремль ожидает новых санкций и, возможно, уже подготовился к ним.

На фоне роста напряженности идет активная дискуссия о возможных компромиссных решениях. В настоящее время основой для урегулирования украинско-российского конфликта является подписанное в феврале 2015 года соглашение «Минск-2», которое, по сути, было триумфом победителя — России, навязанным слабой Украине. С тех пор перед Францией, Германией, Россией и Украиной — в так называемом Нормандском формате — стоит задача продвигать этот процесс вперед. Россия и Украина расходятся во мнениях относительно последовательности соглашения, которое предполагает вывод Россией своих войск с Донбасса в обмен на проведение Украиной конституционных реформ, которые дадут больше автономии самопровозглашенным Донецкой и Луганской республикам, находящихся в настоящее время под контролем России и ее марионеток.

Однако до сих пор Минский процесс не дал ничего, кроме некоторого обмена пленными. Украина не желает передавать больше власти оккупированным регионам, если Россия сначала не выведет войска с Донбасса. Киев категорически возражает против предоставления этим территориям особого статуса, поскольку это может дать России право вето в отношении внешнеполитических решений Украины. Также неясно, имеет ли Кремль какое-либо намерение выполнять Минские договоренности в нынешней конфигурации. Многие аналитики считают, что Минск исчерпал себя.

Возможный выход из этого тупика — переосмыслить Минских соглашений и заменить его процессом, в котором Соединенные Штаты будут участвовать в качестве полноправного игрока. Поведение России, включая нынешний кризис, указывает на то, что Кремль действительно хотел бы, чтобы сосредоточенная на Китае администрация Байдена уделяла больше внимания России, как это было во время саммита в Женеве. Кремль, например, предложил начать обсуждение новой системы евроатлантической безопасности, и участие США в обновленном Минском соглашении может в некоторой степени способствовать выполнению этого предложения. Этот новый формат мог бы привлечь к участию в разрешении конфликта международных миротворцев и помочь заключить более четкое соглашение о последовательности российских и украинских шагов по деэскалации ситуации. Это также обеспечило бы более устойчивое участие США в регионе.

Без сомнения, потребуется много времени, чтобы возобновить очень сложный процесс переговоров по урегулированию украинского кризиса. Но ни США, ни их европейские партнеры не готовы навсегда передать Украину в сферу влияния России. Они хотят отговорить Россию от нового витка военного противостояния. Перспектива сесть за стол переговоров в Минском процессе вместе с Соединенными Штатами, а также с тремя другими странами может изменить расчеты Кремля. Это также может изменить расчеты Украины. Если следующее соглашение будет гарантировано Соединенными Штатами и их союзниками, Киев может почувствовать меньшую угрозу со стороны России, отказаться от некоторых своих военных мероприятий и возобновить связи с Кремлем.

Американо-российские отношения всегда были сочетанием сотрудничества и конфронтации. Вашингтон может продолжать противодействовать агрессивным действиям Москвы, направленным против Украины, в то же время будучи готовым к возобновлению переговоров о дальнейших шагах. Эта тактика «сдерживания и отпускания» была как раз той, которую и Соединенные Штаты, и Советский Союз применяли в отношении друг друга во время холодной войны, и она остается возможной моделью для стабилизации напряженных современных американо-российских отношений.

Конечно, если Кремль действительно вторгнется в Украину, эта модель перестанет быть актуальной. Вместо этого весь евроатлантический регион окажется втянутым в новый опасный период конфронтации.

________________________________________________________________________________