Дуг Бэндоу: СССР исчез 30 лет назад из-за «трусости» Горбачева

В распавшемся СССР все могло закончиться намного хуже.

Три десятилетия назад Советский Союз находился на «аппарате жизнеобеспечения». Второй полюс хваленого биполярного мира холодной войны был экономически болезненным, умирающим в военном отношении и политически неизлечимым.

Страна третьего мира с ядерным оружием, она убивала свой народ, завоевывала свободные страны, сеяла угнетение и террор, воевала против человеческого духа и стала тем, что президент Рональд Рейган справедливо назвал Империей Зла. Утвердившись в хаосе и кровопролитии мировой войны 74 года назад, СССР был расчленен национальными партийными комитетами.

8 декабря 1991 года два коммунистических аппаратчика, россиянин Борис Ельцин и украинец Леонид Кравчук, и относительный политический неофит белорус Станислав Шушкевич, встретились в охотничьем домике недалеко от границы с Польшей. Они подписали Беловежские соглашения, названные в честь окружающего эти места леса, о роспуске Советского Союза. В соглашениях провозглашалось, что «СССР перестает существовать как субъект международного права и как геополитическая реальность», заменившись Содружеством Независимых Государств, которое так и не стало новой реальностью. 86-летний сегодня Шушкевич, которого вскоре выгнал из политики тогда еще малоизвестный Александр Лукашенко, заметил, что «великая империя, ядерная сверхдержава раскололась на независимые страны, которые могли сотрудничать друг с другом настолько тесно, насколько хотели, и не пролилось ни одной капли крови».

В последующие две недели к соглашению было добавлено еще восемь подписей. 26 декабря 1991 года советский флаг был спущен в последний раз. А Михаил Горбачев остался без работы.

Горбачев пытался заключить «союзный договор», чтобы удержать воедино несколько менее агрессивную империю. Будучи до конца коммунистом-реформатором, он стремился спасти пациента, несмотря на его неоперабельное и неизлечимое состояние. Горбачев жаловался: «То, что они так спешно и незаметно сделали в Беловежье, было похоже на заговор с целью убить раненого, но еще живого человека, путем его расчленения». Он обвинил в этом низкую политику: «стремление к власти и личные интересы преобладали над любыми юридическими аргументами или сомнениями». Однако спасать было уже нечего.

Инициатором роспуска Союза выступал Кравчук. В день его избрания президентом украинцы одновременно проголосовали и за отделение Украины. Хотя сегодня крах СССР выглядит неизбежным, лидеры коммунистического диссидентства опасались своего ареста в качестве предателей. Действительно, годы спустя глава тогдашнего белорусского КГБ Эдуард Ширковский сказал, что ему очень жаль, что он так не поступил. Шушкевич отверг эту идею: «Я не думаю, что такая угроза существовала, учитывая трусость Горбачева. По крайней мере, я этого не чувствовал».

И все же «трусость» Горбачева была основой его величия, хотя его цели и методы правления часто были несовершенными. Объясняя свой поступок, Горбачев, говорил, что понимал, что лояльность советских сил безопасности рассыпалась: «Если бы я решил опираться на какие-то вооруженные структуры, это неизбежно привело бы к острому политическому конфликту, чреватому кровопролитием».

Действительно, подобное решение — оставить Красную Армию в казармах — сделало возможным 1989 год. До этого советские войска всегда были окончательным арбитром политики в странах-сателлитах: Восточной Германии в 1953, Польше в 1956, Венгрии в 1956, Чехословакии в 1968 опять в Польше в 1980. Либерализация партий и общественные протесты в конечном итоге тогда еще не могли сравниться с военной мощью СССР.

Горбачев знал это и, тем не менее, положил конец десятилетиям советской политики — но не потому, что боялся реакции солдат Советской Армии, которые почти наверняка остались бы лояльными. Он понимал, что вероятным результатом будет конец «союзных» режимов Москвы. Скорее, его точка зрения была не только практической, но и моральной. Действительно, Рейган сказал, что он усмотрел в Горбачеве «моральное измерение».

Сначала был уход из Афганистана, обрекший на гибель местный коммунистический режим. Следующим было заявление Горбачева о том, что правительства стран Восточной Европы должны решать свои собственные проблемы сами. Во время визита в Финляндию в конце октября 1989 года, незадолго до падения Берлинской стены, New York Times писала:

«Президент Михаил Горбачев заявил сегодня, что Советский Союз не имеет ни морального, ни политического права вмешиваться в дела своих восточноевропейских соседей, и назвал нейтральную Финляндию образцом стабильности в турбулентной Европе. Его представитель в шутку расцветил эту тему, заявив, что Москва приняла „доктрину Синатры" в Восточной Европе. „Вы знаете песню Фрэнка Синатры I Did It My Way? (Я сделал это по своему) — спросил Геннадий Герасимов журналистов. Вот Венгрия и Польша и делают это по-своему"».

«Я думаю, что „доктрина Брежнева" мертва», — добавил он, используя западный термин для обозначения прежней советской политики вооруженного вмешательства в целях предотвращения изменений в коммунистических странах Варшавского договора. Известно, что на переговорах с президентом Финляндии Мауно Койвисто в начале трехдневного государственного визита Горбачев сказал, что нынешним политическим потрясениям в Восточном блоке нужно дать возможность развиваться своим чередом.

Представьте, как отреагировал бы на все это Иосиф Сталин, «Человек из стали», создавший «Империю Зла».

При Горбачеве слабые коммунисты, правившие в таких странах, как Венгрия, Польша и Чехословакия, пали быстро. Генеральный секретарь Социалистической Единой партии Германии Эрих Хонеккер был человеком более суровым. Когда в ноябре 1989 года нарастала волна свободы, он опёрся на свое сталинистское ядро и выступал за расстрел демонстрантов, которые большими массами выходили на улицы. Его менее стойкие коллеги по Политбюро отправили его в поспешную отставку только для того, чтобы стать свидетелями угрожающего роста толпы и падения Берлинской стены.

Только в Румынии руководство страны было готово убивать, чтобы остаться у власти. Николае и Елена Чаушеску были жестокими психопатами даже по коммунистическим стандартам. Уверенный в своем долгом разрушительном правлении — он занял пост генерального секретаря партии в 1965 году — Чаушеску созвал демонстрантов, чтобы они славили его правление. Какой же отразился шок и ужас на его лице, когда толпа начала требовать его ухода. Он и его главная преступная сообщница, его жена Елена, сбежали только для того, чтобы оказаться перед судом и расстрельной командой в день Рождества. Ее восторженные участники не могли дождаться разрешения на огонь.

В Восточной Европе еще многое должно было произойти, но Румыния представила собой «Рубикон» для европейской империи СССР. Более болезненным для Горбачева было воздействие тех же сил на Советский Союз. Он демонтировал авторитарные институты и процессы, скреплявшие искусственную систему, по-видимому, не обращая внимания на неизбежные последствия.

Некоторые из его приспешников, все еще веровавшие в чуть менее жестокий вариант «Империи Зла», устроили государственный переворот в августе 1991 года. В прошлом сильные по одиночке, партия, армия и КГБ оказались слабы коллективно. «Хватит!», — сказал советский народ и обратил их в бегство. Горбачев вернулся в Москву, но Союз Советских Социалистических Республик был уже всего лишь пустой оболочкой. Четыре месяца спустя трое мужчин сели, чтобы совершить политическую эвтаназию. И Горбачев оказался слишком «трусливым» для того, чтобы остановить их всех, больше не веря в моральную или политическую миссию, которую он взял на себя как последний преемник, возможно, самого величайшего тоталитариста из них — Иосифа Сталина.

Советский Союз родился в войне и революции. Он пережил гражданскую войну и голод. Он ожесточился в чистках и репрессиях. Он расширился за счет оппортунизма и войны. Он ослаб из-за бюрократии и застоя. Он умер от коррупции и реформ. Система, которая, как многие опасались, могла просуществовать еще и в следующем столетии, обнаружила, что не может больше сдерживать жгучий гнев народа и подавлять неистребимое требование свободы.

Нет никакой гарантии, что свобода будет торжествовать всегда. Но конец этого чудовищного символа бесчеловечности человека по отношению к человеку всегда будет давать надежду угнетенным.

Рождество 1991 года принесло миру неожиданный подарок: конец Советского Союза и марксизма-ленинизма. Это подарок, который не перестает нам служить.

Номинальные коммунистические режимы все еще существуют, но они — это осколки, это системы, стремящиеся выжить, будучи совершенно разными. В Китае мало Маркса. Куба ушла в рынок, чтобы спасти себя. Северная Корея приняла азиатскую монархию, а не европейскую философию. Но никто не попытался сделать римейк советского коммунизма. За это мы должны поблагодарить Михаила Горбачева, случайно или не случайно — одного из лучших друзей свободы.

___________________________________________________________________________________

Просто удивительно, как много параллелей в сегодняшнем американском обществе с тем, что было в СССР 30 лет назад. Наши национальные институты коррумпированы, наши СМИ коррумпированы, наши суды коррумпированы, наши выборы коррумпированы, наша бюрократия коррумпирована. Уолл-стрит и Big Tech оказывают огромное корпоративное влияние на все вышеперечисленное. Как же много политических лидеров работают на бюрократическую сущность государства или богатые корпорации против интересов людей, которые избрали их на эти политические должности.

СССР, если бы он остался единым как Союз независимых государств, имел бы шанс стать демократией вместо распада на большое количество диктатур и псевдо-демократий. Он остался бы противовесом Китаю, эффективно блокируя его влияние в Центральной Азии.

Вы можете возразить, что в то время люди могли надеяться, что каждое из этих государств станет либеральной демократией, защищая меньшинства и работая на благо своего населения. Но тогда это было безнадежно наивно и оказалось совершенно неверным.

Прибалтика — единственные части СССР, которые реализовали свои надежды, во многом благодаря быстрому расширению ЕС, интегрировавшему их, и тому факту, что они были крошечными. Цена за это — отчаянная участь белорусов, туркмен, азербайджанцев и т. д., а также не укрощенный Китай.

Я легко могу понять, почему руководители США не приветствовали эти изменения в тогдашнем СССР, поскольку наши политики не были ни наивными, ни некомпетентными.

«Только в Румынии руководство было готово убивать, чтобы остаться у власти. Николае и Елена Чаушеску были жестокими психопатами даже по коммунистическим меркам».

В 1995 году я с другом поехал в Бухарест. Мы пробыли там две недели и большую часть времени проводили в гостях у немецких и румынских знакомых моего друга. Мы наслаждались румынской кухней в некоторых новых ресторанах, которые спешно создавались там в то время.

По всему Бухаресту сносили остатки стены, разделявшей город. Старые постройки разрушали, строили новые. Люди, с которыми мы говорили, казались эмоционально истощенными, но осторожно оптимистичными.

В целом падение и казнь Чаушеску было настоящим благословением для румын, с которыми мы говорили. Конечно, многим из них было интересно узнать о жизни в США. Но они были возмущены избранием Билла Клинтона. Один из них считал Хиллари Клинтон политической реинкарнацией Елены Чаушеску.

«Но никто не пытался переделать советский коммунизм. За это мы должны поблагодарить Михаила Горбачева, случайно или не случайно — одного из лучших друзей свободы».

Нет уж, спасибо! Я лучше поблагодарю президента Рональда Рейгана и его участие в драме «Мы выиграли! Они проиграли!»

Главный герой этой драмы — XX век!

Все это только доказывает тот факт, что коммунизм не работает!

К сожалению, то, что произошло 30 лет назад, и что должно было отмечаться с тем же пылом, с каким наше предыдущее поколение праздновало Дни победы над Германией и над Японией, в нашей стране было воспринято с массовым безразличием. Все потому, что 41-й президент Буш не хотел видеть окончание холодной войны как победу Америки, а также потому, что долгое время он не признавал распад СССР. Помните Буша и его выступление перед августовским переворотом, осуждающее «самоубийственный национализм»? Помните, как в тот период к Ельцину относились как к изгою? Помните, как даже после неудачного переворота США были примерно 20-ми, кто признал декларации о независимости стран Балтии, потому что Буш, Бейкер и Ско-укрофт хотели, чтобы СССР был единым государством?

ДА. У нас был Рейган.

А еще Клинтон и Байден, ничего из себя не представляющие.

Не забудьте еще нашего «мальчика-курильщика» (Намек на Барака Обаму, который изображен как куривший марихуану в школьном возрасте в книге Дэвида Маранисса «Барак Обама: история жизни» «Barak Obama: The Story» by David Marannis. — Прим. ИноСМИ).