Риск конфронтации между США и Китаем достиг высшей точки за последние десятилетия, и не исключена масштабная война, спровоцированная действиями Пекина против Тайваня. В своей книге 2017 года «Обречены на войну: смогут ли Америка и Китай избежать ловушки Фукидида?» Грэм Эллисон (Graham Allison) сравнил ситуацию с Пелопоннесской войной. Ее афинский историк считал неизбежной, потому что Спарта опасалась подъема Афин и их крепнущей мощи.

Однако истинная причина нынешней напряженности кроется не столько в упадке и подъеме великих держав, сколько в оценках угроз, расстановке сил и автономных внутренних решениях, которые движут Китаем — и Россией — вот уже несколько лет. (Оба все теснее сближаются в своем неприятии США и международного порядка, сформировавшегося после окончания холодной войны.) Крепнущая угроза межгосударственной войны высокой интенсивности диктуется убеждением элит в Пекине и Москве, что их слабости относительно США и их союзников лишь усугубятся, если не начать действовать в самое ближайшее время, — и отсюда победа кажется все менее достижимой.

Есть три главные причины, почему Китай и Россия рано или поздно будут противостоять США и их союзникам — возможно, уже в ближайшие пять лет. Во-первых, вооруженным силам США потребуется некоторое время на реструктуризацию и перестройку, чтобы перейти от борьбы с терроризмом к интенсивному конфликту государств и сверхдержав. В Стратегии модернизации вооруженных сил от 2019 года крайним сроком для преобразования армии в многосферную силу называется 2035 год. С точки зрения России или Китая, это означает, что с каждым годом дисбалансы в ряде областей, пока что им благоприятствующие, будут сдвигаться в пользу Америки.

Второй фактор — это внутренние условия в США и Европе. Западные демократии оказались под тройным ударом: пандемии COVID-19; все более нахальной массовой миграции, остановить которую их правительства, похоже, не в состоянии; и бурной культурной революции, особенно в США, чей пик, вероятно, наступит в ближайшие пару лет. Всё это деформировало национальную сплоченность в странах Запада, породило недоверие к правительству и посеяло семена сомнений в том, что унаследованные демократические институты и процессы и впрямь способны отвечать основным требованиям к управлению и удовлетворять потребности граждан. Как только Америка преодолеет нынешнюю внутреннюю турбулентность образца 1970-х, обновленные США, вернув себе из Китая ключевые производственные цепочки поставок, станут для Пекина и Москвы гораздо более грозным врагом, чем сегодня.

Третий фактор: общественное давление в Китае и России нарастает. В обеих странах демографические тенденции и текущие прогнозы предвещают губительную картину. В 2021 году Китай предрек себе первое сокращение населения со времен голода в эпоху «Большого скачка» Мао Цзэдуна в конце 1950-х. При официальном уровне рождаемости 1,3 ребенка на женщину — намного ниже коэффициента воспроизводства, равного 2,1, и отчасти в результате ослабления прежней политики «одна семья — один ребенок» — появились достоверные прогнозы, что численность населения Китая достигнет пика в 2022 году, а рождаемость продолжит снижаться и, соответственно, к 2025 году смертность превысит рождаемость на шесть миллионов. Население России, по прогнозам, тоже сократится — с 146 миллионов сегодня до 121 миллиона в 2050 году.

Исторически войны нередко начинались из-за просчетов в связи с неверными донесениями разведки и недооценкой противника. В случае стратегического соперничества США с Китаем и Россией риск войны вырос не из-за их взлета, а из-за того, как оба они оценивают реальные краткосрочные последствия решения Вашингтона переориентировать свою оборонную стратегию с борьбы с терроризмом и национального строительства на фундаментальные принципы соперничества сверхдержав и конфликты. Разразится ли война, будет зависеть от того, насколько сильно Пекин и Москва опасаются глобальной смены власти в следующем десятилетии и в какой мере они попытаются воспользоваться своими относительными преимуществами ради преобразования мира.