Dagbladet (Норвегия): чего Россия хочет от Украины?

Тобиас Сэтер (Tobias Sæther)

Российские войска у украинской границы многих тревожат, и на той неделе между НАТО, США и Россией активно проходили встречи. Но чего хотят добиться россияне?

Если оценить российские интересы и военный потенциал, становится ясно, что приоритет России, конечно — гарантии безопасности от НАТО, нежели война на Украине. Но можно допустить также, что Россия стремится и к прямому контролю над восточными регионами Украины, которые удерживают сепаратисты.

Но этот район не имеет такого стратегического значения, какое есть у Крыма, а откровенное вмешательство России в этот конфликт подорвет все попытки представить сепаратизм в регионе локальным феноменом, развившимся без российской поддержки. В то же время у статус-кво есть преимущества: он мешает членству Украины в НАТО, а влияние на сепаратистские республики можно использовать как средство давления.

Более амбициозным стал бы поход на юг, к Азовскому морю — например, к портовому городу Мариуполю. Еще более амбициозным оказалось бы полномасштабное вторжение с прицелом, например, прямо на Киев. Но что Россия выиграет от этого? Экономически в краткосрочной и среднесрочной перспективе она лишь очень много потеряет. А в долгосрочной — и у путинского режима есть биологический конец.

После аннексии Крыма популярность режима повысилась. Но масштабное наступление может привести к гибели гораздо большего количества людей, чем до сих пор. Санкции США и ЕС ужесточатся, а страны НАТО увеличат как оборонные бюджеты, так и политическое давление. К тому же оккупация потребует больших ресурсов и трат на меры безопасности в условиях враждебно настроенного населения — возможно, за исключением жителей тех регионов Украины, которые контролируют сепаратисты.

Крым был важным звеном в обеспечении черноморских амбиций России. Но едва ли эта территория сама по себе имеет сейчас решающее значение. Кроме того, новые завоевания на Украине очень сильно сузят для России пространство для маневра в других областях внешней политики. Таким образом, возможная выгода едва ли будет пропорциональна риску и затратам.

Это подводит нас к вопросу о потенциале России как военного игрока. Модернизация вооруженных сил, которую она начала в 2008 году, постоянно ускорялась, и к 2014 году достигла значительных успехов.

Аннексия Крыма со стороны больше походила на показательную демонстрацию. Но украинское правительство было слабым, а политическая ситуация — нестабильной. Вооруженные силы Украины оказались неподготовленными, Европу и США застали врасплох. Кроме того, в Крыме размещался большой российский черноморский флот, а большая часть населения с симпатией относилась к России. Так что российский спецназ мог беспрепятственно продвигаться вперед. Поэтому аннексия Крыма дает слабое представление о том, во что может вылиться новое российское вторжение.

Летом 2014 года российское военное присутствие на востоке Украины усугубилось. Раньше контрнаступения украинских войск на районы, контролируемые пророссийскими сепаратистами, отбрасывали с помощью артиллерийского огня с территории России. Теперь регулярные российские войска обосновались в этих районах. От России это потребовало значительных усилий, ведь нужно было перевозить солдат и оружие на Украину из разных военных округов.

Каким военным потенциалом Россия располагает сегодня? В исследовании, посвященном периоду с 2009 с 2019 год, оценивается, что раньше Россия была способна вести лишь локальную войну, а теперь может справляться с региональной. Оценки военного потенциала России и ее желания вести войну, полны неопределенностей. В военном отношении она, пожалуй, подготовлена лучше, чем в 2014 году, но речь скорее идет о постепенных, чем о больших и резких переменах.

В 2014 году политическая ситуация на Украине был нестабильной. Сегодня она стабильная, и ее вооруженные силы в лучшей боеготовности. К тому же, судя по всему, они явно лучше натренированы и экипированы. НАТО, со своей стороны, тоже более бдительна.

Почему Россия не пошла дальше в 2014 году? Рациональнее всего предположить, что это не считали целесообразным, хотя условия для быстрого завоевания территорий тогда были гораздо лучше, чем сегодня.

Потому что, хотя в российской картине мира у Украины очень большое значение, влияние на ее геополитическую ориентацию важнее, чем географический контроль любой ценой. Показательно, что Кремль до сих пор не взял под прямой контроль сепаратистские республики. Несмотря на то, что некоторые российские националисты высказывались в пользу этого.

Задействовать большой военный потенциал, необходимый для завоевания — малопривлекательный вариант, когда риск велик, а целей можно достичь и другими путями. Для России гарантии безопасности будут иметь те же преимущества, что и прямой контроль над территориями, но без таких же затрат.

Передвижения войск вписываются в схему, согласно которой усиление российской военной мощи идет рука об руку с желанием влиять на обстановку в соседних государствах. Если судить по нынешней ситуации, новый военный конфликт на Украине кажется маловероятным. Российская демонстрация силы — это способ оказать давление на НАТО, чтобы та согласилась на европейскую систему безопасности, более отвечающую интересам России. А именно — меньшее количество войск НАТО в Восточной Европе и лишение Украины всякой возможности когда-либо стать членом НАТО.

В то же время демонстрация силы — мощный сигнал о том, что Россия недовольна. Диалог между НАТО и Россией — это хорошо. Но едва ли Россия изменит свои фундаментальные взгляды. В то же время и НАТО также ясно дала понять, что основные ее принципы не подлежат обсуждению. Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг (Jens Stoltenberg) упомянул взаимное разоружение как возможную тему для диалога.

Перед НАТО стоит грандиозная и особо важная задача по налаживанию отношений с Россией в будущем: необходимо искать прочные механизмы, способные предотвратить напряженность, которую мы наблюдаем вдоль украинской границы сегодня, и, желательно, также дальнейшие вмешательства России в дела соседних государства. Однако это должно быть сделано не в ущерб их государственному суверенитету.